Вот и Лисицын этот… непонятно, чего от него ждать.

— Не думаю, что мы могли бы каким-то образом избежать встречи с вашей конторой, даже если бы вдруг захотели, — подал голос Громов, проигнорировав мой предостерегающий взгляд. — Как гостя мы всегда рады принять вас в нашем доме. Как инспектора… уж вы извините.

— Ярослав… — вырвалось у меня, хоть мне и непривычно было называть его по имени.

Громов откровенно бесился, пусть и пытался это скрывать. Потому что Лисицын не стал долго расшаркиваться. Едва заселился и уже вечером того же дня приступил к своим прямым обязанностям — бродил по особняку и беседовал с прислугой.

— Нет-нет, — бескровные губы Лисицына подпрыгнули в лёгкой улыбке. — Алина Сергеевна, ваш муж прав. Я понимаю, сколько неловкости вы испытываете из-за этих формальностей. Но и меня поймите — я человек подневольный, выполняю предписанное.

— Сочувствую, — Громов вернулся к своему завтраку.

Я рассерженно отпилила ребром вилки новый кусок яичницы.

В конце-то концов, можно же помягче на всё реагировать. Неужели так опечален перспективой прекратить свои амурные похождения?

Вот уж где траур. Вот уж где страдания! Придётся отказаться от своего привычного образа жизни и прекратить потакать своим слабостям и неуёмным желаниям. Ужас, да и только!

Зачем-то совершенно не к месту вспомнилась эта его пышногрудая, бессовестно кувыркавшаяся с ним в постели в его первую брачную ночь.

Я с досадой осознала, что этот факт до сих пор выбивал меня из равновесия.

К счастью, мне не позволили слишком глубоко погрузиться в царапавшие меня воспоминания — Лисицын, к слову, совершенно не обескураженный сумрачным настроением хозяина дома, с благодарностью принял от прислуги кружку горячего кофе и как бы между прочим заметил:

— Вчера мы с вами об этом не говорили, потому что не хотелось нагружать вас деталями прямо с порога. Но, представьте себе, ваш брак принёс нам неожиданные плоды.

Мы с Громовым невольно переглянулись — ни дать, ни взять насторожившиеся заговорщики.

— Плоды? — супруг отложил вилку и обратил всё внимание на Лисицына. — Какие ещё плоды?

— Неожиданные, — повторил тот, и я призадумалась, не издевается ли над нами этот странный во всех отношениях человек.

— Поделитесь?

Гость с преувеличенной аккуратностью отпил из кружки, не спеша делиться, и я заметила, как на виске у Громова набухла и запульсировала тонкая жилка — он начинал злиться.

— Новости о бракосочетании не могли не активизировать работу «Фонда». Благодаря этому среди архивных документов семьи, никакого отношения к договору Громовых-Митиных не имевших, отыскались кое-какие любопытные приписки. От 1907 года.

Лисицын будто смаковал свою осведомлённость, не торопясь добираться до сути.

— И меня обязали поставить в известность обе стороны, — гость поочерёдно взглянул на Громова, потом на меня. — Хотя я и не считаю, что подобное стоит озвучивать молодожёнам

В груди у меня нехорошо захолодило. Не нравилась мне такая подводка, совершенно не нравилась.

— Бумаги я вам, конечно же, покажу. Более того, они ещё не до конца прошли экспертизу. Но в их подлинности никто из сотрудников «Фонда» не сомневается.

— И? — кажется, Громов держался из последних сил, чтобы не схватить Лисицына и натурально не вытрясти из него все ответы.

— Как я сказал, не слишком-то подходящая тема для молодожёнов, но вы должны знать, что при разводе супруги разделят имущество поровну.

Громов окаменел. Я задержала дыхание.

Лисицын будто бы ничего не заметил. Вздохнул как человек, выполнивший свой долг, и снова приложился к кружке с кофе.

— Но не думаю, что вас будет сильно заботить этот вопрос. О каком разводе может идти речь, когда вы едва-едва свадьбу сыграли, верно?

Глава 13

— Это бред какой-то! Чушь. То ли он какого-то чёрта насочинял, то ли…

Альтернатива с ходу, как на зло, не придумалась.

— Ты хоть что-нибудь об этом знаешь? — Ярослав повернул голову к стоявшему у окна его домашнего кабинета Арбенину. Евгений Юрьевич вёл дела отца и консультировал его по разным вопросам вплоть до его гибели в прошлом году.

После оглашения завещания и улаживания всех формальностей Ярослав предложил ему оставит за собой эту должность. Арбенин был кладезем полезной информации и житейской мудрости. Он был бы совсем дураком, если бы отпустил такого помощника на пенсию.

— Первый раз слышу, — Евгений Юревич покачал седой головой. — Но и неудивительно. «Фонд» сам по себе. Они никого в свои дела без необходимости не посвящают. Только так им все эти годы и удавалось сохранить независимость.

— Это и то, что они кормятся с доходов Громовых, — проворчал Ярослав.

— Ну, это ещё вашими предками завещано, Ярослав Дмитриевич. Тут вы ничего не попишете. С другой стороны, не преуменьшайте их вклад в свою автономию — «Фонд» очень неплохо зарабатывает, оказывая консультационные услуги. Высококвалифицированных специалистов там, знаете ли, хватает. У них целые династии, если хотите знать, работают.

— То-то я смотрю, этот Лисицын держится так, будто сам голубых кровей, — Ярослав потёр переносицу и медленно выдохнул.

Толку корить себя за сегодняшнее утреннее открытие не было. Он никак не мог подготовиться к таким новостям.

До сего дня в «Фонде» божились, что никаких бумаг, никаких упоминаний на случай расторжения брака между семьями нет. Не было прецедентов!

Получается, не было до недавнего времени, а теперь эти канцелярские крысы что-то там накопали.

За завтраком Лисицын охотно поведал, что работники «Фонда» умудрились изъять на свет божий удивительную историю. Слишком уж, чёрт возьми, складную, чтобы с ходу в неё поверить.

Судя по архивным документам, в 1907-м молодой офицер Михаил Громов планировал свадьбу с юной Надеждой Митиной, старшей дочерью главного садовника Тимофея Митина. Даже необходимые бумаги успели, как выяснилось, подготовить и эти чёртовы приписки заверить. А вот брак — нет.

— Почему?

— Он погиб. При невыясненных обстоятельствах. По официальным данным, несчастный случай. Катание на пароходе завершилось трагично, — Лисицын смотрел на него почти с сочувствием. — Ярослав Дмитриевич, в «Фонде» вам не раз предлагали полный открытый доступ к любым бумагам. Но никто ведь не заставит вас браться за изучение истории родословной, если она вам неинтересна.

Ярослав медленно выдохнул, отгоняя воспоминания.

Арбенин тихонько присвистнул:

— Лихо они вас этими новостями… кгм… извините. Вы когда планировали подавать на развод?

Он бросил взгляд на офисный календарь, потом — на лежавший перед ним планер с пометками.

— Месяца через три, не позже. Многое, конечно, зависит от того, какими темпами будут вестись работы на предприятии. Но прогнозы оптимистичные…

Арбенин отошёл от окна, открыл свой планшет:

— Я свяжусь с представителями «Фонда» и проясню этот вопрос. В первую очередь нам нужно увидеть бумаги, чтобы понять, с чем конкретно мы дело имеем.

Яр кивнул. Логично. Пока они опирались лишь на слова этого Лисицына.

— Ну и потом... Можно же поговорить с вашей, кгм, супругой. Вы вместе и добровольно пошли на эту сделку. Условия выхода из неё тоже давно обговорены. Уверен, вам удастся прийти к согласию. Вы ведь союзники, вы по одну сторону баррикад.

Ярослав вспомнил горящий ненавистью голубой взгляд.

Да уж, с такой-то союзницей и врагов не надо…

Она ему все мозги вынесет, прежде чем они хоть о чём-нибудь договорятся.

Колючее, ядовитое создание. Как от такого-то склочного характера в её саду вообще что-либо растёт?

Знал бы он, что к концу этого длинного, безумного дня несговорчивость Митиной станет его наименьшей проблемой…

Глава 14

— Ярослав Дмитриевич, если хотите, я ему в пропуске откажу…

— Пропусти, — Ярослав нажал кнопку селектора и откинулся на спинку кресла. — Плотников… что-то знакомое, но вспомнить не могу.