— Спасибо.

— Надеюсь, он это ценит.

— Пока у меня не было причин заподозрить его в обратном.

Говорила это, а внутренне морщилась.

Да уж, он то ого-го как всё это ценит. Ценит настолько, что готов при любом удобном случае сбежать подальше, прикрываясь работой.

Когда с завтраком было покончено, и мы с Лисицыным попрощались, я с досадой поняла, что пища и кофе моего настроения не улучшили. Оставалась надежда лишь на физический труд.

— Представляешь, прапра? — я осторожно сметала садовым веником нанесённый на могильную плиту мусор. — Этот Лисицын от нас никак не отвяжется. Устала я от него. Он же только строит из себя вежливого постояльца.

Но мой прапра- и ещё много раз прадед, к сожалению, не откликнулся. Установленная под раскидистым клёном плита с полуистёршейся надписью привычно молчала.

Я с детства привыкла беседовать с нашим предком — первым садовником Громовых, которого по его собственной просьбе похоронили в этом саду, у дальнего края, почти на самом выходе из ворот, чтобы никого не смущать могильным камнем посреди сада.

Мой предок настолько любил это место, что ни за что не хотел с ним расставаться даже после своей смерти.

Потомки не всегда воздавали должное этой самоотверженности. Но меня его преданность делу всегда вдохновляла. И поэтому я частенько говорила с прапра, воображая, как он мне отвечал бы. И вслед за родителями ухаживала за местом его последнего упокоения. Это дарило мне редкие минуты странного покоя и полного умиротворения. Я воображала, это всё потому что энергетика у моего предка была целительная и очень мне подходящая.

— Ещё Громов этот, — я присела на корточки, вынула из ведёрка с тёплой водой губку и принялась оттирать от пыли старую надпись «Здесь покоится…». — Терпеть его не могу. Очень надеюсь, что его предки были людьми более порядочными.

Хотя что тут гадать? Вот, последнюю волю своего садовника исполнили, хотя любые другие богачи могли и наплевать.

И свои соображения я подкрепила ворчливым замечанием:

— Вырождается род Громовых, скажу я тебе.

— Не могу с тобой не согласиться, — ответила мне плита знакомым голосом.

От неожиданности я покачнулась и едва не завалилась на спину.

Резко выпрямилась, отчего даже в глазах на миг потемнело.

От ствола клёна отделился Плотников и неспешно пошагал ко мне, не спуская взгляда с надгробной плиты моего предка.

— Добрый день. Интересные ты беседы ведёшь со своим уважаемым предком, Алина.

Глава 33

Я таращилась на шагавшего мне навстречу Плотникова и первые мгновения всерьёз прикидывала, не броситься ли наутёк.

Он пугал. Он меня откровенно пугал.

Он пугал меня в школе. Пугал сейчас.

Ничего не изменилось.

— Что ты тут делаешь?

Анатолий загадочно улыбнулся, и меня в дрожь бросило от этой улыбки.

Чёрт возьми, окраина сада, глухой угол. Это тебе не подъездной участок, не парадная аллея и тем более не крыльцо — камер наблюдения тут с роду не водилось.

И именно тут, в этой слепой зоне мне приходится сталкиваться с призраком своего прошлого. И у призрака этого кто бы ещё знал что на уме!

— Прогуляться решил.

— По территории чужой собственности?

Плотников становился в нескольких шагах от меня — весь из себя порядочный джентльмен в элегантном осеннем пальто и костюме, будто он в офис направился, а не на прогулку по чужому саду!

— Брось, Алина. Это же самая что ни на есть окраина. Участок скорее твой, чем Громовых, и он даже не огорожен. Помнишь, как часто мы тут отдыхали?

Отдыхали?! Да он издевается.

Как часто он сюда наведывался, чтобы застать меня одну — так куда-а-а ближе к истине. Только вот я не хотела сейчас заострять на этом внимание. Мне и без того было очень не по себе.

— Не особенно, если честно, — я перехватила садовый веник поудобнее, всерьёз готовясь при необходимости пустить его в дело. — Кажется, наши воспоминания об этом месте немного разнятся.

От внимательного Анатолия не укрылось моё исключительно негостеприимное настроение.

— Я, должно быть, тебя напугал.

— Должно быть.

— Извини. Я такой цели совсем не преследовал.

Я, может и хотела бы ответить безукоризненно вежливо. Но страх не давал мне такой возможности. Всё во мне вопило о том, что необходимо держать оборону и зорко следить за тем, чтобы мои личные границы ни на сантиметр не нарушались.

— А чего ты тогда хотел? Только не надо опять говорить о прогулках. Это чушь собачья. Ни за что не поверю.

Плотников чуть расставил ноги, сунул руки в карманы пальто и теперь смотрел на меня так, будто пытался оперативно провести переоценку. Кажется, он рассчитывал совсем на другой приём с моей стороны. Интересно, с чего бы? Я разве при нашей последней встрече подарила ему повод для оптимизма?

— Я хотел тебя видеть. Это если совсем уж начистоту. Такой ответ тебя устроит?

— Нет, не устроит, — мотнула я головой. — Он совершенно ничего не объясняет.

Плотников вздохнул, отвёл взгляд в сторону, будто раздумывал, как дальше выстраивать диалог:

— Я шёл сюда в надежде с тобой повидаться. Здесь нет никаких подводных камней, Алина. Честно сказать, я не особенно надеялся застать тебя в саду. Но потом услышал твой голос. Я же помню, что у тебя с детства привычка — разговаривать со своим прапрапрадедом. Вот только совсем не ожидал, что ты примешься ему на своего супруга жаловаться.

Да чтоб тебя…

— Ни на кого я ему не жаловалась.

— Не думаю, что вырожденец — это комплимент.

— Не думаю, что прилично подслушивать чужие разговоры.

— Даже с покойными? — белёсая бровь иронично выгнулась.

Ну вы только взгляните на этого шутника!

— Особенно с покойными, — отрезала я.

— Алина, ты несчастлива в браке?

Веник в моей руке дрогнул. Мысли спутались, мешая подыскать достойный ответ.

— Послушай, Анатолий, это уже… это совершенно тебя не касается.

— То есть несчастлива.

— Я этого не говорила!

— Я делаю вывод, исходя из того, как ты ответила.

— Я бы предложила тебе вообще выводами не баловаться, — во мне начинала подниматься настоящая злость, которая делала как минимум одно благое дело, она уверенно вытесняла страх. — Ты хоть понимаешь, что задавать такие вопросы неправильно и неприлично?

— Почему? Алина, мы очень давно друг друга знаем…

Того и гляди он ко мне в старые друзья запишется! Да что этот странный человек себе позволяет?

— Я много кого давно знаю, но с этими людьми не секретничаю и не откровенничаю. Толя, я не собираюсь отвечать на твои совершенно неуместные вопросы и… и я бы предпочла продолжить уборку.

Белёсые брови подпрыгнули вверх.

– Извини, я не предполагал, что так сильно тебя отвлёк и… напугал. Я совершено к этому не стремился.

Я выпустила воздух через ноздри, как рассерженный бык. Я чуяла, что Плотников что-то недоговаривает. В бледных глазах стыло что-то наподобие… предвкушения. Будто он никак не мог решиться озвучить самое главное.

Очевидно, он и впрямь не рассчитывал на такой холодный приём. Наша первая встреча спустя столько лет ввела его в заблуждение, и он принял обыкновенную вежливость за расположение или что ещё похуже. Подумал, что я буду не против продолжить наше общение.

Будто и не было между нами никаких неприятных воспоминаний из школьного прошлого.

— Стремился или нет, но этого эффекта тебе достичь удалось, — пробормотала я, напоминая себе не стискивать рукоять веника так, что она едва не трещала. — Я не очень люблю, когда ко мне вот так… подкрадываются.

— Извини, — в невыразительном голосе Плотникова сейчас звучало искреннее сожаление. — У меня не было никаких скрытых намерений. Я всего лишь хотел пригласить тебя на ужин. На дружеский ужин.

Глава 34

— На… что, прости?

Плотников усмехнулся, будто его всерьёз позабавило моё изумление.