Явно в состоянии наглого упоения давал это интервью Жириновский. С каким вызовом рявкнул он израильской газете (упоение наглое, но осторожное, рявкнул в сторону, не в России!) да, мой папа еврей, и лучшие люди России — евреи, и моя партия на девяносто процентов еврейская, и вот вам, выкусите, положил я на вас!
Почти прибывший (так он думает) к власти (на самом деле он только сейчас выкарабкался в Большую Политику), Жириновский уже готов, его прорывает выплеснуть всю свою правду, вынужденно скрываемую: да, я серый ВОЛК, ЕВРЕЙ, и катитесь! И он с упоением вякнет это, зарычав, если придет к власти. Но к власти еще нужно придти. Множество сил не хотят категорически видеть этого человека у власти в России. По разным причинам.
Вот даже Александр Минкин, журналист «Московского комсомольца», в статье «Владимир Вольфович чистый русский, но иногда немножечко еврей» не хочет. И сообщает следующий эпизод, имевший место 14 декабря 1993 г. на пресс-конференции в международном пресс-клубе (гостиница «Славянская») в присутствии 550 журналистов:
«…скоро к микрофону пробилась иностранная журналистка, неплохо говорящая по-русски. — Г-н Жириновский, все цитируют ваши слова, что у вас мама — русская, а папа — юрист. Из этого делается вывод, что ваш отец еврей. Как это совместить с вашим антисемитизмом и не пора ли точно ответить на вопрос о вашей национальности? /…/ Жириновский ответил блестяще! — Это газетчики выдумали. Я никогда не говорил: мама русская, а отец — юрист. Просто на одном митинге я отвечал на вопросы. Читаю вопросы: «Кто ваша мама по национальности?» Отвечаю: «Русская». Через некоторое время передают бумажку, читаю: «Кто ваш отец по специальности?» Отвечаю: «Юрист». А что же мне было делать? Представьте, получаю вопрос: кто мой отец по специальности, и отвечаю — русский! Меня бы назвали сумасшедшим! Зал смеялся и аплодировал. Так гениально выкрутиться, — нужен талант. Даже если и соврал — все равно блестяще. Далее Жириновский рассказывал свою родословную, вплоть до прадедов и прабабок. «ВСЕ ЧИСТО РУССКИЕ, НИКАКИХ ПРИМЕСЕЙ». Родители папы, правда, из Польши, но ведь Польша — это не государство, это одна из русских губерний…»
Зал смеялся и аплодировал, и Минкин поощрил Жириновского эпитетом «гениально» — однако ответ этот старый, с бородой, заранее заготовленный. Уже в 1992 году Жириновский использовал его пойти на каждом вечере. Его репертуар шуток заготовлен, как у всякого мужчины публичного, так делал Маяковский, так делают все, ибо вопросы зала всегда банальны. Интереснее другое, а именно то что эпизод этот отделяет от интервью, данного израильской газете «Маарив», меньше месяца Владимир Вольфович нервничает. Для Израиля он уже еврей, для России — еще нет. Да и признается ли до президентских выборов? Маловероятно. После выборов, — уверен, заорет с упоением, если …за два года, однако, все может случиться с Владимиром Вольфовичем «русским ультранационалистом», как его называют теперь на Западе, вопреки потоку разоблачений. Жульничая с национальностью, втянул Жириновский весь мир в какую-то комедию с переодеваниями, в пьесу Шолом-Алейхема, и в …русскую Историю, где Самозванцы водились в Смутное время. Какое же оно смутное без Лжедмитрия, то бишь Лжевладимира…
Но пусть Владимиру Вольфовичу будет стыдно перед памятью его отца, меня интересует куда в большей степени другая ложь Жириновского. Нет, дорогой Сергей Николаевич Плеханов, не жил Владимир Вольфович безрадостной сирой жизнью в те годы, с 1973-го и по 90-й, но горячей жизнью и интересной: жизнью активиста сионистского движения. Соврал вам Жириновский, когда сказал, что «подлинное пробуждение своего политического темперамента он датирует началом перестройки». Соврал и когда сказал, что «свое размежевание с политическим курсом официальных реформаторов он относит лишь к концу 1990 — началу 1991 года». Энергии у него было полно, как и сегодня, и он ее применял! А курс его уже в 1970-е и 1980-е гг. разительно отличался и от «реформаторов», и от коммунистов, потому что это был вообще не русский курс, курс на иную страну и иную нацию, курс на еврейскую культуру, на сионизм как идеологию.
Слово опять А. Минкину.
«И тогда Антисионистский комитет (не афишируя себя) создал еврейское общество «Шолом». «Шолом» открытой связи с ЦК КПСС и КГБ не имел и по замыслу создателей — должен был стать для Запада неподдельным голосом советских евреев. На организационном собрании выступил тов. Жириновский Владимир Вольфович. Разумно и четко откомментировал устав. Внес свою кандидатуру в выборный лист руководства еврейского общества «Шолом». И — в результате голосования — прошел в Совет. Таким образом в 1988 году тов. Жириновский стал членом Совета еврейского общества «Шолом». На мой вопрос, выяснили ли члены общества «Шолом» национальность Жириновского, один из тогдашних руководителей ответил: «Шолом» создавали евреи, создавали еврейское общество. Все члены, все руководство были евреями. Это разумелось само собой. К тому же лицо и акцент Жириновского достаточно характерны».
В статье, ее я уже цитировал, — «Жириновский: штрихи к портрету, которые Владимир Вольфович желал бы заштриховать» («Русская мысль» 15 января 93 г.) Лев Алейник не сходится с Минкиным в датах и осторожно не обвиняет «Шалом» (он пишет это слово через А) в связях с КПСС/КГБ. Более того, согласно Алейнику Владимир Вольфович принадлежал к так называемому «Обществу Еврейской Культуры», созданному на базе театра «Шалом». Алейник знает гораздо больше и дает множество деталей об энергичном Жириновском. Цитирую, почти полностью последнюю часть статьи, подзаголовок: «Еврейский активист Жириновский»:
«Итак, наконец-то после многих созваниваний, просьб и оттяжек, назначенное учредительное собрание Общества Еврейской Культуры (ОЕК) состоялось. Проводили его с далеко идущими намерениями. Да и пришли в «Шалом» в тот день многие испытанные борцы невидимого фронта — Еврейской культурной ассоциации, что работала уже несколько лет: из нее вышло немало функционеров нынешнего ВААДа — Конференции еврейских организаций и общин страны. /…/ Прошли выборы верхушки новоиспекаемой организации, причем вполне демократично, и малознакомые между собой соплеменники стали голосовать по мере своего разумения и в соответствии с духом времени. Вот и навыбирали, будто в Ноевом ковчеге, всякой твари по паре: члена ЦК КПСС, главного еврея Еврейской автономной области — ее первого секретаря Льва Шапиро и подпольщика-отказника Юлия Кошаровского, сотрудников единственного тогда на всю страну загибающегося журнальчика на идиш «Советиш Геймланд» и университетских ученых, писателей, психологов, а к ним и ловцов душ человеческих из все тех же органов. Поразившей многих активностью отличался на этом первом учредительном собрании человек, неизвестно откуда взявшийся, — Жириновский. Был он благополучно избран за свое искрометное красноречие и обличение того-то и тех-то, утеснявших их, его коллег и товарищей па еврейскому движению, в условиях жестокого тоталитаризма. Стали распределять должности новоизбранным, и тут Владимир Вольфович вновь исхитрился проявить свою недюжинную оборотистость. Он активно застолбил за собой руководство сразу несколькими секциями. В частности: а) гуманитарно-правовой; б) философско-религиозной; в) исторической; г) внешних экономических связей. Многие, и посегодня активно работающие в «ВААДе», действительно являются активистами еврейского движения, кто получше, кто похуже, а все же помнят тогдашнего Владимира Вольфовича.»
Владимир Жириновский всегда был энергичен.
«Уже на 4-м курсе Жириновский, 22-летний провинциал — член профсоюзного комитета, секретарь бюро ВЛКСМ всего института. Вот это карьера!»
— восхищается Алейник. По мнению Алейника, конец карьере Жириновского положил несчастливый случай. В 1969 году он был направлен в Турцию переводчиком на строительство Искендерунского металлургического комбината. Там он
