В комнату врывается белое облако. Невеста крайне раздражена. Она выталкивает за дверь попытавшихся проникнуть следом и защелкивает замок. Меня терзают сомнения, а потом они распадаются. Это Лора. Мать ее! Лора. Несостоявшаяся любовница моего мужа.

- Ба! Какая встреча! – как всегда, наглая до безобразия.

Усмиряя ураган внутри, медленно протираю ладони салфетками. Лора проходит к окну. Вытаскивает сигареты и глубоко затягивается.

- Поздравляю, – сухо бросаю и намереваюсь покинуть туалет.

- Подожди.

- Нам не о чем разговаривать, – максимально пренебрежительно цежу сквозь зубы. – Ты последний человек, с кем бы я хотела вести беседы.

- Не боишься, что муженек еще раз вильнет? Ты ж с ним здесь обручилась? Снова! – скалится как гиена. – Он падок на жарких девушек.

Я понимаю, что сука провоцирует, но ураган в душе становится удержать все труднее. Единственное желание вцепиться в волосы и возюкать по кафелю мордой вниз. Но я сильнее марамойки, лезущей в трусы чужим мужьям.

- Ты стоила того? Видимо, пережарила, если больше раза тобой не воспользовался.

Не зная того, попадаю в цель. Лора буквально зеленеет, но мне не легче. Я будто назад падаю.

- Сука мерзлая! – нервно затягивается. – Стылая рыба. Думаешь удержишь? Денис видный парень. На него не только я запала. Там очередь стоит.

- Ничего страшного. За мной не занимать. Всего хорошего, Лариска. Так ведь тебя зовут. Или лучше о своем суженом побеспокойся. За меня переживать не стоит.

Берусь за защелку, но быстрый топот заставляет обернуться. Лора надвигается белой разъяренной тучей. На всякий случай стою боком, потому что от этой дуры ждать можно что угодно.

- Из-за тебя даже полноценного секса не случилось. Он не стал! Ты… Что в тебе такого, что нет во мне? Никакая же! Ни рожи, ни кожи! Плюгавая моль. Надавила на жалость, несчастненькая. Если бы не ты! – бессильно плюется злобой. – Сука белобрысая.

- Эй, тише, дамочка! Слюной подавишься, – безэмоционально роняю. – Паралич стеганет и все, муж-вдовец. Чао, Лариск. В этот раз не оплошай.

Захлопываю дверь и с идеально ровной спиной шествую к мужу. Он замечает меня издалека, радостно улыбается и машет. Он с ней не спал. Лариска сказала именно так. А что тогда? Что между ними было? Полноценно-неполноценно, имелось ввиду что? Эти вопросы сейчас разорвут голову.

Как же продержаться и достойно выстоять.

Или… оставить в прошлом…

- Светик, я начал волноваться. Едем отметим? Я заказал «Дитрих». Шикарный ужин, живая музыка, танцы под музыку пятидесятых.

Он такой заразительно счастливый, что подхватываю настрой и решаю окончательно оставить за бортом былое.

***

У нас одна заключительная глава и эпилог. Мы заканчиваем)))

Ну что? Простили Дениса? Или как прежде он не нравится? Ведь исправляется парень, видно же)))

И Света тоже стала более понятной. Ведь не простая она тоже, девочки. Мы все совершаем ошибки.

Вопрос в том, умеем ли их признать.

Глава 47

Через время.

- Давай, девочка, – командует акушерка. – Тужься. Раз-раз, ну-у-у. –стирает пот со лба. – Папаша не стоим. Подбадриваем жену. Еще. Еще немного.

- О-о-х, – подкидывает очередная потуга. – Да что ж за твою ма-а-ать!

По телу огненные судороги шпарят. Там больно, что силы уже заканчиваются.

- Родовая деятельность слабеет, – сквозь шум в ушах слышу настороженный голос. – Капельницу. Живо!

Раздирает напополам. Как справиться? Как не навредить доче? Что они еле телятся?

- Помогите ей! – кричу, но в реальности еле шепчу. – Что угодно вынесу. Просто помогите ей родиться.

Сквозь муть вижу скользящие тени. Врачи сосредоточенно делают работу. Все мельтешит, мажется. Я не должна отключиться, нет, я выдержу. В запале убираю руку с рычага и ищу мужа. Он тут же схватывает ответно.

- Светик, – голос хриплый и дрожащий. – Родная.

- Отца из операционной убрать!

Голос оглушает. Я понимаю, что что-то пошло не так, но меньше всего хочу, чтобы Денис покинул меня. Он мое спасение, он должен быть рядом. Мотаю головой, мокрые пряди хлещут по лицу. Мычу бессвязно и глухо.

- Нет! Не-е-т!

- Я не выйду, док, – твердо говорит Денис. Он режет словами, как пилой. – Не выйду! Что сделать, как помочь? Говорите, я готов на все.

Ответ тонет в моем же стоне, пока вводят катетер в кисть. Вены на сгибе локтя подвели. Вместо кожи, там сейчас огромные синяки и вздутые шишки.

- Четыре двести выродить надо, Света, – хлопает по щекам акушерка. – Не послушала меня, сама да сама. Ну ничего. Смотри на меня, давай. Видишь? На потуге пытаемся продышаться. Сейчас она… Так… Так! Дышим.

- Денис! – шелещу спертым воздухом.

Его руки держат за плечи, гладит меня и успокаивает. Говорит, что я сильная, что любит до потери пульса.

- Светка, родная. Моя отважная девочка. Люблю тебя, моя хорошая. Давай, постарайся. Дышим, родная. Ты моя малышка, – его низкий голос вибрацией шпарит по телу, вселяет в меня мощь, настраивает на благоприятный исход. – Мы с тобой все выдержим. Проживем самую счастливую жизнь, любимая. Ты только постарайся сейчас. Выпусти дочку на волю.

- М-м-мх… – завожу на новом витке схватки.

Но мне легче. От того, что рядом, от того, что со мной переживает и волнуется.

Какая я дура, что боялась реакции мужа на роды. Тут кровь, боль, вид у меня как у пугала. Но разве есть что-то еще прекраснее рождения ребенка? Разве это не самое сокровенное таинство? Я все равно для Дена самая любимая, знаю теперь.

- Всю жизнь с рук не спущу, малыш, – протирает влажной тканью лицо. Убирает пот и слезы. Мгновенно легче становится. – Девочка моя. Единственная. Самая-самая!

Команда врача перетягивает внимание.

- Головка показалась. Света, хотите потрогать?

- Что? – не понимающе таращусь.

- Вот макушечка виднеется. Отдыхаем пока, но недолго. Так что?

Денис вытягивается вперед, но я против. Куда он там таращится? От неожиданности немного теряюсь.

- Нет, не надо.

- Зря, – подмигивает врач и снова. – Готовимся выталкивать. Пошло… Пошло… И-и-и!

- А-а-а-а! – на волне крика тужусь и малышка выскальзывает на половину.

Не успеваю помнится, как еще раз, еще два, и красный комочек подхватывает персонал.

- Девочка! Четыре кило двести грамм. Пятьдесят шесть сантиметров. Большая какая, а красивая загляденье, – умиляется акушерка. – Папаш, режьте пуповину.

Денис торопится. В момент среза у него на лбу выступают бисеринки пота. Волнуется почище меня. Коротко полосует взглядом, жизнеутверждающе кивает. Улыбаюсь в ответ, да у меня есть еще силы на радость. Пока муж колдует над пупочным канатом, тысячи мыслей несутся.

Господи, как же я хотела ребенка. С ума сходила, все разрушила на пути к маниакальной достижимости. А доча пришла тогда, когда сочла нужным. Ей все равно чего хотела я или папа.

Но именно перед рождением мы с Денисом прошли сложный путь, который закончился благополучно. В эти минуты я верю, что оставшаяся жизнь будет иной, а именно разительно счастливой.

Денис возвращается. И чуть ли не впервые в жизни, вижу, как в его глазах сверкают настоящие слезы. Это впечатлительно настолько, что о пережитых мучениях мгновенно забываю. Он не стесняется нисколько. Нормальная человеческая реакция любящего мужа и отца, это нормально.

- Сейчас мы помоемся, – воркует с дочкой мисс Белых Халат.

- Покажите, – в один голос шепчем с мужем.

- Ох, нетерпеливые!

Нам торжественно несут дочку. Выкладывают на живот, показывают, как правильно давать грудь. Вздрагиваю, когда обхватывает и сразу начинает двигать ротиком. Первая реакция обнять и никому не отдавать. Спрятать ото всех. Сграбастать и скрыться. Ревностно смотрю на то, как ее забирают произвести необходимые манипуляции.

- Даже потрогать не успел, уже унесли, – хмуро замечает Денис.

Глядя на его по-детски обиженное лицо, невольно улыбаюсь. Выглядит, как будто сладкого лишили.