«Наверное, за меня распереживалась» — решаю, протягивая руку и гладя подругу по шелковистым волосам.

За окном, медленно проплывает городской пейзаж, и, судя по стрелке спидометра, ВонХо не намерен никуда торопиться. Тише едешь — дальше будешь — что называется.

* * *

Ещё на подъезде к дому замечаю знакомый фургон с надписью «TV» на борту, припаркованный возле забора.

— Лира, ты чего? — спрашивает Манхи, удивлённо таращась на моё скрюченное тело, частично утрамбованное между сиденьями, в попытке спрятаться. Вытаскиваю планшет, пишу послание.

— Ты уверена, что они к тебе? — переспрашивает Манхи. Киваю, пишу следующее предложение.

— Я поняла. Харабоджи, Лира просит не выдавать её журналистам. Это они к ней приехали.

— Вы можете переждать их визит у нас. Моя супруга вчера приготовила отменную кимчхи! — быстро разобравшись в ситуации, вносит предложение Чинчин. — Хён, ты ведь всё равно собирался зарулить ко мне на партию, пусть девочки с тобой побудут.

— Ой, только без меня, пожалуйста! — вдруг, пищит Манхи. Похоже, её не обрадовала новость, о незапланированном визите в гости. Собственно, я тоже не в восторге, так как, накрывалось моё стремление добраться до плиты. Но, что поделаешь!

ВонХо, вняв предложению друга, притормаживает возле дома ровно настолько, чтобы Манхи сумела безопасно выскочить из машины, что она и проделывает с завидной сноровкой. Затем, он прибавляет газу.

Оказывается, мы — соседи! ВонХо, проезжает каких-то пару километров и подруливает к небольшому, но опрятному одноэтажному дому, выполненному в восточном стиле. Никаких ограждений перед домом нет, как и плантаций. Только небольшой садик примостился с его фронтальной стороны где, ровными рядами прорастают кусты неизвестных мне цветов.

— Это пионы. Когда они цветут, весь мир, как будто наполняется любовью, — отвечает на мой немой вопрос вышедшая встречать гостей, немолодая уже, женщина. — Я СонЁн, а ты видимо, Лира? ВонХо о тебе рассказывал.

«Вот даже как, молва пошла по соседям?» — думаю я, разглядывая ряды пионов. Те ещё не зацвели и выглядят как обычные кусты, но в душе, что-то отзывается на скрытую в них красоту. На миг странное чувство охватывает тело. Будто нахожусь я в другом месте:

« Вокруг лес, а под ногами вода. До меня доносится звонкий, девичий смех, похожий на журчание ручейка, и звучит прекрасный, чарующий голос. „Юта!“ — зовёт он»

— Лира-ян, — возвращает меня в действительность голос СонЁн, — пойдём, я угощу тебя чха (чха — чай. Прим. автора). Ты любишь имбирный?

Киваю женщине в ответ.

«Я люблю любой, если к нему прилагается пара-тройка больших бутербродов с колбасой»

Следую за хозяйкой, попутно заметив, как ВонХо достаёт из багажника несколько контейнеров с яйцами. Это наводит меня на одну интересную мысль, которую я тут же «озвучиваю» СонЁн.

— Прости, что сразу не поинтересовалась, конечно, можешь! Нечасто у нас тут гости бывают. Может быть, заодно, приготовишь для моего мужа? Он любит жареные яйца!

«Значит, верно угадал, зачем ВонХо столько яиц привёз. Они, либо едят их в невероятных количествах, либо кондитерскими изделиями балуются» — хвалю я себя за сообразительность, следуя за хозяйкой в дом.

Внутри чисто и уютно. Опять же, по-восточному уютно. Снова одна большая зала, вместившая в себя кухню, столовую и гостиную. Практически полностью отсутствуют столы и стулья в привычном для меня понимании. Их заменяют невысокие столики и обилие циновок на полу, на которых, предполагается, и восседают жильцы. Единственными исключениями в интерьере, нарушающими «линию горизонта», являются шахматный стол с нанесённой на его поверхности краской, шахматной доской, два стула возле него и кухонный стол у плиты для манипуляций с продуктами. К нему-то мы и направляемся.

Через пятнадцать минут на большой сковороде, прикрытой крышкой, «поднимается» яичница, за неимением репчатого лука, нафаршированная, предварительно подрумяненной редькой, которую, местные едят просто в невообразимых количествах, наравне с пекинской капустой. Вместе с яичницей, поднимается и уровень слюны, выделяемый моим оголодавшим организмом. Едва удерживаю себя в руках, чтобы не набросится на угощение, не вынимая его из сковороды. Увы, приходится изображать воспитанную девочку и терпеливо дожидаться приглашения к столу.

Удобно расположившись на циновках, сидим, вкушаем. Такой способ пристроить пятую точку, не то чтобы кажется мне диким, но необычным — точно. К счастью, гибкость девичьего тела играет в плюс, и длительное сидение с подобранными под себя ногами не вызывает никакого дискомфорта.

С моей стряпнёй тоже не всё однозначно. Чинчин, разжевав пробный кусочек, принимается сдабривать свою порцию огромным количеством каких-то специй, лишь, после чего, опустошает тарелку. И по его гримасе не понятно — понравилось или нет? Я же, «схомячиваю» свою половину с превеликим удовольствием. Жареная редька, по вкусу напоминает мне подмороженный, отварной картофель, и в целом, не портит блюдо. К сожалению, и ВонХо, и СонЁн отказываются разделить с нами трапезу. Хозяйка принимается за наведение порядка на кухне, а харабоджи ограничивается местной водкой — соджу, на па́ру с соседом, закусывая ту кимчхи. Я к выпивке равнодушен. В своём прошлом теле, не видел смысла отказывать организму в удовольствии погрузиться в алкогольное опьянение, позволял себе пиво, а иногда и водку. Но попав сюда, стал испытывать к алкоголю чувство, близкое к отвращению.

— Опять Пукхан дубиной трясёт. Слышал, хён? На днях десять ракет запустили. Они доиграются, когда-нибудь.

— Война грядёт, хён. И хорошо, если мы первые ударим. Меньше жертв будет.

— Война? Она давно идёт, только, необъявленная! Люди гибнут с обеих сторон, и этому конца и края не видно. А наша президент во всём потакает союзникам, вместо того чтобы решить проблему раз и навсегда!

— Союзники? Где ты нашёл союзников? США преследуют свои интересы, как всегда. Мы — для них — разменная монета! Возьми, к примеру, Китай. Сколько они в него денег вливают, а чуть что не так, сразу — санкции. Кнут и пряник, хён! Только, в отличие от Китая, мы не можем себе позволить пойти против их воли.

— Можем, хён, было бы желание… Давай по последней и пойдём, разыграем партию. Сегодня, моя очередь белыми играть.

Чинчин переводит на меня взгляд, и с улыбкой добавляет:

— Спасибо тебе, Лира-ян, восхитительный ужин!

Вежливо кланяюсь, мысленно отметив, что мне приятна похвала. И кажется, даже щёки зарделись.

Старики встают из-за обеденного стола, и перемещаются за шахматный, прихватив с собой початую бутылку соджу, стопки и миску с кимчхи. А я, повинуясь внезапному порыву, собираю всю грязную посуду и сгружаю её в раковину.

— Спасибо, дочка, — благодарит меня СонЁн, держась за бок. — Как раз, хотела тебя попросить помочь. Мне, что-то, нехорошо.

С тревогой смотрю на пожилую женщину, прикидывая, что это смахивает на сердечный приступ. Я не специалист в медицине, но общие симптомы знаю — по возрасту положено.

[ Нунним, вам вызвать врача? ]

— Нет, нет, что ты! Я просто устала. Отдохну немного и всё пройдёт. Мне скоро на работу идти, а врачи — это надолго. Спасибо, что беспокоишься обо мне.

Разглядываю побледневшее лицо женщины, отмечаю её, покрытый испариной, лоб…

«Сильная женщина, если в таком состоянии о работе думает. Но так дело не пойдёт»

Подхожу к разыгравшим партию шахматистам, дотрагиваюсь до плеча Чинчина, показываю ему планшет: