— ЛиРа-ян, меня зовут Сарин, я школьный психолог, — вклинивается в мои размышления незнакомая женщина, оставшаяся в лазарете вместе с врачихой. — Могу я задать тебе несколько вопросов? В качестве ответов, ты можешь поднимать пальцы. Один палец — да, два — нет, три — не знаю. Хорошо?

Поборов искушение показать психологу фигу, поднимаю палец вверх. — «Пусть глаголет. Не навредит»

Женщина пододвигает свой стул вплотную к кушетке. Присаживается.

— Я, очень рада! ЛиРа, у тебя уже случались подобные приступы?

Два пальца.

— То есть, подтверждённого диагноза «эпилепсия» у тебя нет?

Один палец.

— Хорошо. Ты живёшь с родителями?

Два пальца.

— С кем-то из родственников?

Два пальца. Сарин, на миг задумывается.

— В приёмной семье?

Один палец.

— Давно ты у них живёшь? К тебе хорошо относятся?

Два пальца, один палец.

«Ещё немного, и научусь сурдоязыку. А что, легкотня! Знай себе, пальцы загибай»

— Ты, сегодня, первый день в школе?

Один палец.

— Тебе здесь нравится? Успела с кем-нибудь подружиться?

Один палец, один палец. На второй вопрос отвечаю вполне честно. Думаю, после игры в шахматы с библиотекарем, нас можно назвать друзьями. А Манхи не считается. Мы подружились с ней ещё до школы.

— Здорово! А как твоя учёба? Испытываешь какие-нибудь трудности с освоением материала?

«Она издевается? Сама же спросила про первый день. Какой, нафиг, материал?»

На всякий случай, показываю один палец.

— ЛиРа-ян, до того, как перешла в эту школу, ты где-нибудь училась?

Три пальца, и ползущие вверх, от удивления, брови психолога.

«Она что не подсмотрела медицинскую карту вместе с врачихой? Там же чёрным по белому записана моя амнезия»

— То есть, на знания тебя не тестировали?

Два пальца. Сарин, снова задумывается, а у меня звенит тревожный колокольчик в мозгу. При кажущейся разрозненности вопросов, эта психологиня, буквально, плетёт вокруг Лиры паутину. И я, уже увяз в ней, коготком.

«Никто меня не тестировал, прежнее место учёбы не помню, но материал усваиваю. И как это сочетается?»

— Хорошо, ЛиРа-ян, давно у тебя эта… особенность. Я имею в виду, твою немоту.

Два пальца.

— Ты чувствуешь, что к тебе как-то по-другому стали относиться твои сверстники? Не так, как, если бы ты могла разговаривать? Может быть, тебя стали избегать?

Два пальца.

— А как ты относишься к своей особенности? Ты привыкла к ней?

Один палец.

— Может, ты чувствуешь себя одинокой? Я понимаю, каково это, когда нет возможности выговориться. Но ты знай, для того и существуем мы — психологи, чтобы слушать тех, кто в этом нуждается.

«Да мне фиолетово, до тебя и до твоей профессии, отстань от меня! Понятно ведь, к чему клонишь. Не собираюсь я с собой кончать, не дождёшься. Я, можно сказать, только жить начинаю. Заново!»

Давлю порыв, уже не фигу показать, а средний палец, в международном жесте. Разгибаю два пальца.

— ЛиРа, ты ведь знаешь, что по закону, любая школа обязана принимать детей с отклонениями на обучение на общих условиях?

«Вот это новость! Я то, после реакции Каманаха, уверился в том, что меня ЁнСо пропихнула в обычную школу, надавив как следует. Хотя, про амнезию, судя по всему, хальмони умолчала. И что ответить?»

Показываю один палец.

— Ты хочешь учиться в нашей школе?

Снова, один палец. Для окружающих, Лира, как ответственная девочка, горит желанием грызть гранит науки с максимальным рвением. В отличие от меня. После общения с завучем, и позорным фиаско у доски, моё стремление посещать «Альма матер» сошло на нет.

— По тому же закону, поступление на общих условиях, не подразумевает предварительного тестирования. Обычно, учащиеся, просто переходят из школы в школу по тем или иным обстоятельствам. В твоём случае, сожалею, что приходится тебе это говорить, я, буду вынуждена рекомендовать проведение дополнительного теста. Ты готова его пройти?

Снова вспоминаю свой приступ на глазах у класса, и меня передёргивает от пережитых ощущений. Это не остаётся незамеченным психологом, как и моя заминка с ответом.

— Я понимаю, такие вещи должны решать за тебя твои приёмные родители, но мне важно узнать твоё мнение, — говорит Сарин, и накрывает ладонью мою ладонь, лежащую на коленке. Ободряюще похлопывает по ней. — В конце концов, мы обсуждаем твои законные права на образование.

«А она молодец» — решаю про себя, разглядывая женщину. — «Умеет расположить к себе, когда надо. Профи. Да и симпатичная, что надо. И кажется, умная. Всё, как мне нравится»

Показываю три пальца, и улыбаюсь собеседнице. Максимально открыто, но чуть смущённо. У Лиры хорошая мимика, чем я и пользуюсь.

В этот момент, открывается входная дверь, и на пороге появляются знакомые лица, отвлекая нас от занимательной беседы. Классный руководитель Лиры и завуч, собственной персоной.

Конец двенадцатой главы.

Продолжение следует…

Глава 13

Глава 13

— ЛиРа, как ты себя чувствуешь, — первым делом, снова интересуется Каманах. Как будто, за полчаса его отсутствия могло что-то случиться.

«Да меня только что поезд переехал!» — хочется ответить преподу, но чем и хороша немота: молчание — золото.

Принимаю вертикальное положение на кушетке, поправляю задравшуюся юбку, ибо, замечаю как мужики, изо всех сил стараются не коситься на открывшийся вид на белые, девичьи бёдра.

«Извращенцы… блин. Угораздило же меня в женское тело попасть, мучайся теперь»

Уже традиционным жестом — оттопыренным большим пальцем — даю знать, что всё нормально. Каманах облегчённо выдыхает. Он, снова расстаётся с телефоном, достав его из кармана и передав мне. — «Пишите, Шура, пишите… Ваши слова золотые»

Настрочить послание не успеваю. Меня перебивает Сарин.

— Заместитель Ким, хорошо, что вы зашли! Как вы могли допустить до занятий немую девочку, страдающую эпилепсией и перенёсшую амнезию, не предоставив ей возможность пользоваться средством коммуникации во время уроков? Она, даже элементарную просьбу не может озвучить. Я понимаю, правила для всех едины, но послушайте мнение эксперта, сделайте для неё исключение. В её состоянии, любое нервное перенапряжение может вызвать новый приступ, а коммуникатор позволит девочке заранее предупредить окружающих о любом недомогании, и поможет избежать множества проблем в будущем.

Перевожу взгляд на завуча, замечаю, как вытягивается его лицо от изумления.

«Интересно, а откуда ты узнала про отобранный планшет?» — любуясь реакцией местного надзирателя, пытаюсь я решить нехитрую головоломку. — «Или, не узнала? Тогда, о чём речь? А про мою амнезию, значит, комедию разыграла? Да и Каманах, кажется, не стал портить сюрприз, отыгрался за свой позор. Иначе, завуч бы сейчас не бледнел у всех на глазах, а расшаркивался в извинениях, возвращая мне мою собственность. Сговорились они, что ли?»

ЮнДжон соображает быстрее меня, поняв, что речь идёт совсем о другом, нежели об ограблении беззащитного ребёнка.

— Пусть ЛиРа зайдёт ко мне, после лазарета. Я дам ей письменное разрешение. — Произнеся эту короткую речь, он разворачивается и уходит.

«Как бы удар мужика не хватил, вон, как побелел. Запишут на меня труп, ходи потом, оправдывайся. Хотя, наверное, я стану местным авторитетом. Получу прозвище „убийца завучей“, стану их грозой. А новый, десять раз подумает, стоит ли со мной связываться. Короче, во всём можно найти свои плюсы»

Прислушиваюсь, но, из-за закрытой двери, никаких звуков падающих тел не доносится. Лишь, скрип удаляющихся шагов, по кафелю.

— ЛиРа, ты пережила амнезию⁈ — изумляется классный, в свою очередь, отрывая меня от занимательных мыслей. Киваю, подтверждая сказанное. — Твоя хальмони ничего об этом не сказала. А ты помнишь школьную программу?

«Ну вот, и ты туда же! Если узнаешь, что я помню, у меня на руках может оказаться уже два трупа, дорогой ты мой товарищ учитель. Нужно было раньше интересоваться!»