Я села, прикрыв голую грудь рукой. Валэйрд встал, подал мне белый халат, сам надел тёмные короткие штаны и протянул мне руку.

— Пойдём.

Я запахнула халат, благодарно глянув на него, и взяла его за руку.

Валэйрд вывел меня в другую комнату — светлую с проекцией огромного города на стене. Подвигал пальцами, из белой травы на полу поднялось что-то вроде пульта управления с экраном и кнопками и высокий стул — Валэйрд поднял меня и усадил на него.

Пока он что-то нажимал на кнопках, я терпеливо ждала. Наконец, не выдержала.

— Вард. Ответь. Я хочу быть с тобой, прикасаться к тебе, потому что ты настроил меня на себя? Если бы это сделал Айролд раньше тебя, я бы то же самое испытывала к нему?

Валэйрд молчал, и задала ещё один вопрос:

— Меня так легко перестроить? Ларийс поэтому напал на тебя? Чтобы захватить и перестроить под себя? Он говорил, что теперь другие семьи… Меня могут забрать у тебя, Вард? Присвоить и перестроить? Что у вас вообще с женщинами творится, почему нужно красть с Земли…

— Перенастроить не просто, Алья, — остановил мой поток вопросов Валэйрд, — но это возможно. Пока не создана крепкая связь. Для этого нужно много разговаривать, прикасаться, обмениваться энергиями.

Он пристально глянул на меня, отвлекаясь от своего занятия.

— Наша с тобой связь крепнет. Чем дольше мы вместе, тем труднее её разорвать и заменить потом другой.

Валэйрд снова повернулся к панели и продолжил тыкать в неё.

— С женщинами у нас ничего не творится, Алья, — продолжая порхать пальцами по кнопкам, ответил он. — Просто их очень мало. Особенности межзвёздной экспансии. Мужчин нужно намного больше, чем женщин. Войны. Захват звёздных систем. Сражения. Очень много мужчин. Крайне мало женщин. Поэтому так распространены андроиды, очень совершенные, от настоящих женщин их ничем не отличишь. За исключением одной детали. Только живые женщины могут стать парой чистокровному лирарийцу. Принять энергию и продолжить его род.

Он бросил на меня пристальный взгляд.

— Лирарийских семей, сохранивших чистоту потомства, много. Они входят в Конфедерацию, сохраняют, в целом, подобие мира, придерживаются законов, но из-за редкости женщин, в отношении подобного редкого ресурса, закон на стороне сильнейшего. Самый сильный воин должен доказать право обладания женщиной.

Валэйрд усмехнулся.

— Мы всё время в боях, Алья, поэтому броня — часть организма, поэтому держимся семьёй, поэтому… Много всего. Я помогу тебе разобраться. Но давай для начала поймём, что с тобой творится. Потому что то, что я вижу… — он помедлил, рассматривая экран, — с этим нам понадобится помощь. Но кое-что мы сможем сделать вдвоём.

Глава 32. Сокровище

Интересный отрезок времени указал мне Валэйрд. Два моих длинных сна…

Эквивалент я подобрала: два дня и две ночи.

Оказывается, со временем, как и с пространством, лирарийцы умеют делать странное — подстраивать под себя.

Корабли были оборудованы двигателями не только пространства, но и времени. Когда Ларийс и Валэйрд говорили, что звездолёт «нырнёт под нити», имелось ввиду странное подпространство, где временем можно было управлять.

Я не разобралась до конца, впрочем, как сказал Валэйрд, это и не нужно. Достаточно было понимания, что именно происходит.

То, что Ларийс назвал норой, куда нужно было добираться под нитями, то есть в подпространстве без времени… время текло иначе. По сути, для внешнего мира оно останавливалось, а для нас, находящихся в норе, всё было обычно.

Как мне объяснил Валэйрд, нора — это был планетоид, на котором была искусственная гравитация и атмосфера, климат, как на одной из материнских планет, фабрики питания, космопорт и даже небольшая инфраструктура из отставных дайо с семьями, и гражданскими, пожелавшими за внушительную сумму переехать сюда.

Возможность отсидеться в норе — роскошь в условиях Валэйрда. Необходимая ему передышка и пауза, чтобы укрепить связь со мной, да и в целом заняться мной.

Для всех в Конфедерации пройдут минуты, а мы сможем отсидеться чуть ли не год.

Когда я об этом узнала, улыбнулась Валэйрду и спросила, можем ли мы остаться там насовсем.

Валэйрд ответил мне тёплой улыбкой и покачал головой: нет, не сможем, нора влияет, это крайняя мера, и лучше в ней проводить как можно меньше времени, но в нашем случае, это необходимость, а негативными последствиями пока можно пренебречь.

Информации на меня, конечно, хлынуло море. Надо отдать должное Валэйрду, он мне давал её частями, не позволяя захлебнуться в её потоке.

По поводу времени и особенностей норы, законов Конфедерации и семейно-общественного устройства, мне пока достаточно было знать краткую историю межзвёздной экспансии и то, как она повлияла на текущее положение дел.

Как я поняла из неспешного рассказа Валэйрда, пока он проводил мою диагностику, лирарийцы — это люди, покорившие космос.

Земля была не первой, но входила в число так называемых материнских планет.

На одной из планет, похожих на Землю, зародилась жизнь, лирарийцы освоили сначала энергию разрушения. Энергию Ргай. Ргайриу.

Огонь, разрушающий дерево. Биотопливо, от естественного разрушения растений — когда гниёт, выделяется тепло. Затем ядерное — разрушение, расщепление ядра. И прочее подобное.

Много энергии для создания цивилизации. Мало для межзвёздных путешествий.

На самой первой планете лирарийцев освоили энергию жизни. Сой. Сойриу.

Сила, дающая питание семени, из которого прорастают корни и ствол. Производство энергетической кислоты в органоидах внутри живой клетки, непрерывное создание всё новых и новых клеток в живом организме. Соединение спермотозоида и яйцеклетки, дающей импульс к делению и созданию нового сложного организма.

Лирарийцы стали жить долго, управлять и усложнять свои организмы с помощью искусственных улучшений, используя свои тела как энергетическую станцию. Искусственные генераторы сойриу тоже научились создавать.

Конечно, это был далеко не быстрый процесс, но в конце концов проблему перенаселения решили за счёт межзвёздной экспансии.

Тогда же научились входить в подпространство без времени, что позволило перемещаться на колоссальные расстояния между галактиками.

Планеты, похожие на родную, Ларойайю, были заселены в первую волну и названы материнскими. Моя планета, Земля, Найраайя, оказалась среди них.

Оказывается, мы заряжались с Валэйрдом в заповеднике — на Ларойайе, самой первой, оставленной лирарийцами в неприкосновенности.

Найраайя тоже оставалась заповедником для старших ветвей лирарийцев, покоривших энергию жизни и расселившихся среди звёзд.

Как я поняла, история лирарийцев насчитывала чуть ли не миллионы земных лет, возможно и дольше. За это время возникало множество ветвей, какие-то бесследно исчезали, как на моей планете, или дичали, иногда снова поднимались к созданию цивилизаций.

Старшие ветви, нашедшие баланс между стремлением к разрушению и созиданию, свойственной природе лирарийцев, объявили младшие ветви неприкосновенными.

В этой части своего рассказа Валэйрд начал особенно тщательно подбирать слова, поглядывая на меня, как я поняла, отслеживая мои реакции.

Я подобралась, осознавая, что мы вступаем на зыбкую почву, подводящую нас к тому, что касалось непосредственно меня. Поэтому старалась оставаться спокойной и внимательно слушать — догадалась, что Валэйрд прервётся, как только я разнервничаюсь.

Чистокровные лирарийцы. Те, чьи клетки ведут начало от самых-самых первых жителей Ларойайи. Чья цепочка генов ни разу не смешивалась с искусственными.

Мне потребовалось отдельное усилие на осознание. Да, лирарийцы во время путешествий среди звёзд и заселений миров занимались клонированием. За сотни тысячелетий грань между искусственной жизнью и зародившейся естественным путём размылась.

Параллельно научились создавать андроидов, которые были неотличимы от людей.