Хватаюсь за воротник его рубашки.

– Хо…

Я замолкаю на полуслове, когда чувствую что-то твердое. Ведомая любопытством, я вытягиваю шнурок из-под его рубашки.

И перестаю дышать.

На мгновение я уверена, что у меня галлюцинации, ведь откуда у него мог оказаться кулон со Святым Кристофером, который мне подарил Лиам, и перо, которое я к нему добавила?

В недоумении я делаю шаг назад.

– Почему у тебя мой кулон?

Его грудь вздымается, и Оукли тянет ко мне руки, но замирает.

– Ты отдала его мне. – Он выглядит так, словно ему стыдно. – Я должен был вернуть его… но не смог. – Мука в его голосе заставляет мое сердце разбиваться на части. – Это единственное, что у меня осталось.

Оук начинает снимать кулон, но я останавливаю его.

– Нет. – Может быть, я и не могу вспомнить почему, но, наверное, на то, что я отдала ему вещь, которая столько значит для меня, была какая-то причина. – Оставь себе.

– Ты уверена?

Я отвечаю без колебаний.

– Абсолютно.

Голова становится тяжелой, когда я разворачиваюсь, чтобы уйти. Его мотоцикл с ревом заводится позади меня.

– Бьянка.

Я замираю, сердце начинает биться чаще.

– Не говори этого, – шепчу я.

Не сейчас.

Сначала я должна закончить со Стоуном.

Я не хочу, чтобы эти значимые слова были омрачены грузом вины на моих плечах.

Закрываю глаза, заставляя себя сделать несколько глубоких вдохов, пока он выезжает с парковки. Я поднимаюсь по лестнице в общежитие. Звонит телефон, на экране появляется имя Коула. Часть меня хочет проигнорировать вызов, но учитывая бомбу, которую я сбросила на них днем, ему, возможно, нужно с кем-то поговорить.

Я быстро нажимаю на зеленую кнопку и подношу телефон к уху.

– Привет.

– Привет, – говорит он. – Слушай, мы с Джейсом идем за ужином. Купить тебе что-то конкретное?

Я потираю виски, пытаясь отогнать головную боль.

– Спасибо за предложение, но…

– Не отталкивай нас, – прерывает меня Коул. – Мы беспокоимся о тебе.

Я не знаю, смеяться мне или плакать. Это я должна беспокоиться о них после всего, что сегодня рассказала.

– Я в порядке, – заверяю я его.

– Не похоже.

Он меня раскусил.

Решив быть честной с ним, я произношу:

– Ты прав… не в порядке. – Резко выдыхаю. – Я расстаюсь со Стоуном.

Если Коул и удивлен этой новостью, то не подает виду.

– Я знал, что рано или поздно это случится.

– Почему?

Я понимаю, что он обдумывает свой ответ, прежде чем сказать:

– В последнее время ты изменилась. Стала больше собой.

У меня вылетает негромкий смешок.

– Это так ты пытаешься сказать, что я снова стала стервой?

– Нет. – Брат делает паузу. – Ну, по крайней мере, не сегодня.

– Мудак.

Теперь его очередь смеяться.

– Слушай, я не мастер в том, чтобы давать советы, но жизнь слишком коротка, чтобы быть несчастным. Если расставание со Стоуном кажется тебе хорошей идеей, то делай, как считаешь нужным, понимаешь?

Он прав.

– Спасибо за поддержку.

– Не за что. – Коул прочищает горло. – Мне пора, пока ты не начала называть меня сестричкой и просить еще советы про отношения. – Его голос становится серьезным. – Уверена, что не хочешь, чтобы мы зашли? Мы планируем заехать за бургерами.

Я вставляю ключ в замок и поворачиваю ручку, но, к моему удивлению, дверь открыта. Когда я распахиваю ее, то понимаю, почему. Стоун сидит на моей кровати. И даже в темноте я чувствую его ярость и боль.

Я шумно сглатываю.

– Коул, мне пора.

Глава пятьдесят вторая

Бьянка

– И как долго вы трахались за моей спиной?

Это обвинение обжигает кожу, словно удар кнута. И хуже всего то, что мне абсолютно нечего сказать в свою защиту. Поскольку он прав. Может быть, физически я и не изменяла ему с Оукли – по крайней мере, до сегодняшнего дня – но мое сердце не принадлежало Стоуну. И если быть абсолютно честной, уже давно. Я просто надеялась, что между нами все наладится. Но теперь понимаю: несмотря на то, что Стоун мне дорог, это была вовсе не любовь.

Это было чувство безопасности.

Стоун стал убежищем, в котором новая Бьянка нуждалась после аварии. Но теперь, когда я в состоянии стоять на двух ногах, он мне больше не нужен. Я не хочу оправдываться или отрицать это. Вместе этого я беру себя в руки, смотрю ему в глаза и извиняюсь.

– Прости меня.

Его лицо искажается от отвращения, когда он встает с кровати и подходит ко мне.

– То есть ты признаешь это? Ты трахалась с ним за моей спиной.

Я не думаю, что детали хоть как-то помогут ему почувствовать себя лучше.

– Это неважно. – Я смотрю ему в глаза. – Ты имеешь полное право меня ненавидеть, но я никогда не хотела причинять тебе боль.

Это правда. Я не хотела, чтобы это так закончилось. Не хотела разбивать его сердце.

В этой истории принцесса оказалась злодеем.

Оглядываясь назад, я понимаю, что должна была покончить с этим давным-давно. Но я этого не сделала, потому что боялась причинить ему боль. Боялась отпустить его, ведь мне было спокойно и уютно в этих отношениях.

До тех пор, пока не появился Оукли и не перевернул все с ног на голову. Я поняла, чего мне не хватало, почувствовала эту связь, которая притягивала меня к нему.

Я отдаю Стоуну его кольцо.

– Подари его той, кто заслуживает этого.

Той, кто не причинит ему боли.

Широко распахнув глаза, Стоун начинает ходить по комнате.

– Я делал ради тебя все. – Он бросает на меня пугающий взгляд. – Я любил тебя, предложил тебе быть вместе до конца наших дней… а ты, черт возьми, изменила мне с этим жалким торчком. Что с тобой не так, мать твою?

– Стоун, – предупреждаю я, крохотные волоски на моих руках встают дыбом. – Я понимаю, ты расстроен, но оскорбление Оукли ничего не измени…

– Не смей произносить это имя! – Он ударяет стену рядом с моей головой. – Не смей, мать твою, произносить это имя так, словно он что-то значит. Он не значит ничего, он – никто. – Стоун тычет себя в грудь. – Ведь это я собрал тебя по сраным кусочкам и сделал лучше, в то время, как этот чертов неудачник сидел в тюрьме за то, что убил невинную девушку. – Он пожимает плечами. – Я был рядом с тобой. Делал все для тебя.

Нет смысла с ним спорить. Он зол и расстроен. А значит не видит ничего вокруг.

– Мне жаль.

Он качает головой, в глазах блестят слезы.

– В этом все дело, Борн. Я не думаю, что тебе жаль. – Черты его лица искажает ярость. – Господи, я впустил тебя в свою голову… в свое сердце. Ты была обычной, мерзкой, ничего не стоящей дыркой, заслуживающей смерти… но я хотел тебя. Боже, как же я тебя хотел. – Он с силой сжимает мой подбородок пальцами. – И когда я тебя получил… ты высосала из меня жизнь и бросила, сломала.

Я чувствую сожаление. Смотреть на это намного больнее, чем я могла представить.

– Я не хотела, – шепчу я. – Ты дорог…

– Нет, я ни хрена тебе не дорог.

– До…

Слова застревают в горле, когда он достает из кармана нож.

– Докажи. – Стоун подносит лезвие к шее. – Докажи или я перережу себе горло и покончу с этим.

Я чувствую спам в животе, и комната начинает кружиться.

Он нашел мое слабое место.

Ведь он знает: лишь одна мысль о том, что еще один дорогой мне человек покончит с собой, уничтожит меня, и я сделаю буквально все что угодно, чтобы этого не случилось.

– Стоун, – осторожно говорю я. – Пожалуйста, положи нож. Это не поможет. Есть люди, которые тебя любят. Люди, которым ты доро…

– Докажи, что ты одна из них. – Он сильнее прижимает лезвие к коже, испытывая меня. – Или…

Из курса психологии я знаю, что к людям, которые находятся на грани, нужен определенный подход. Прямо сейчас ему нужно почувствовать, что он контролирует ситуацию. Что он не потеряет все. Что его жизнь не закончится вместе с нашими отношениями.