- Нервничаешь? - спросил оптион Паво.

Новобранец нахмурился и вызывающе посмотрел на Макрона: - Я не боюсь смерти, господин. Я боюсь проиграть.

Оптион внезапно ощутил укол жалости к своему подопечному. Он сочувствовал Паво.  Как солдат Макрон больше всего боялся не умереть в бою, а подвести своих товарищей. Но у Макрона была частица утешения, когда он знал, что семьдесят девять мужчин вокруг него чувствуют то же самое. А  Паво был совершенно один.

Паво поправил металлическую защиту на правом плече, пока она не зафиксировалась. С Арены глашатай начал свою вступительную речь, хотя его властный голос тонул в гуле толпы. Паво  с трудом мог разобрать благодарность Императору от имени публики за устроенное зрелище. Его предупреждение о том, чтобы бросать предметы в гладиаторов, прыгать на Арену или иным образом вмешиваться в соревнование, также было встречено бурными возгласами и криками. Настроение толпы было более шумным, чем Паво когда-либо слышал. Даже толпы на гонках колесниц по сравнению с ними казались довольно притихшими. Рев содрогался в костях Паво, когда Макрон перекинул руку через его плечо и похлопал по спине.

- Не унывайт, парень, - сказал он. -  Вот что, если там случится самое худшее, я организую складчину с парнями из Второго Легиона. Куплю тебе достойное место для захоронения. Разве мы можем допустить, чтобы сына легата бросили в  обычную яму, не так ли?

- Отлично, - ответил  Паво.

Макрон посмотрел своему подопечному в глаза:  - Бритомарис -последняя сволочь.  Возвращаясь домой, он трахает овец и продает своих дочерей. Наверное, он даже пьет молоко. Ты ведь не позволишь такому подонку украсть славу Арены, не так ли?

- Нет,  господин! - крикнул Паво дрожащим от возбуждения голосом.

Церемониймейстер выкрикнул имя новобранца.  Макрон ткнул Паво в грудь: -  Бритомарис не убивал твоего старика,  но я хочу, чтобы ты шел туда с таким е чувством, что это сделал  он. Представь, что это он зарезал Тита.  Кровь на его руках, парень.

В глазах Паво мелькнула ненависть. Офицер мог сказать, что задел его за живое, напомнив об отце.

Макрон дал своему подопечному последний шлепок по спине:  - Ты борешься за себя. И за своего мальчика, Аппия. Но больше всего ты борешься за честное имя своего отца. Он просмотрел на галереи. - Эти люди, наверное, радовались, когда умер твой старик. Почему бы тебе не показать им, из чего на самом деле сделаны  Валерии!  Где бы ни был сейчас Тит, заставь его гордиться тобой.

Он смотрел, как Паво уходит по коридору к слугам у входа на Арену.  Макрон зарезервировал для себя место на подиуме, недалеко от Императора, но рядом с Палласом и Муреной. Он махал в воздухе глиняным билетом с печатью на свое место, когда пробирался через недра площади. Он прошел мимо наспех сооруженной стойки медикуса, где на столе был разложен набор инструментов: тошнотворный набор щипцов, скальпелей, катетеров и костных пил, от которых у Макрона похолодела кровь. Там стояла миска с уксусом и ведро с пресной водой, рядом стояли белые тряпки и ряд винных кубков. Макрон знал из предыдущих игр, что кубки использовались хирургами для того, чтобы собрать кровь только что умершего гладиатора для продажи на черном рынке. Кровь гладиаторов стоила дорого, особенно тем, кто искал лекарство от эпилепсии. Макрон поспешил дальше, сбитый с толку планировкой площади. Где-то поблизости должен быть вход на трибуны, подумал он, посматривая налево и направо и пытаясь сориентироваться.

Он замедлил шаг, когда услышал два голоса, доносившиеся из второй комнаты. Слава богам за это, подумал Макрон. Я могу спросить у них дорогу. Голоса были приглушенными и торопливыми, понял легионер, подходя к двери.

- Поторопись! - сердито сказал один из мужчин.  Макронс замер. Он смутно узнал голос, но не мог вспомнить, где он его слышал. -  Вот-вот начнется!

- Подожди, - в панике ответил второй мужчина. -  Сначала я должен отмерит правильную дозу. Слишком мало яда, и он его не убьет!

Заинтригованный, Макрон заглянул внутрь. Он увидел охранника, склонившегося над изможденным пожилым мужчиной, который наливал жидкость в миску. Вздрогнув, он узнал в гвардейце одного из преторианцев, который  месяц назад сопровождали его в Императорский Дворец. В дополнение к мечу, который он носил в ножнах на бедре, стражник держал длинное копье типа того, что использовал Бритомарис на арене. Он осторожно окунул наконечник копья в чашу.

- Что, фурии вас забери, здесь происходит?  - рявкнул Макрон.

Медикус в ужасе поднял голову и отскочил от стола. Преторианский гвардеец тоже посмотрел на Макрона. Он усмехнулся, по-видимому, ничуть не взволнованный внезапным появлением оптиона.

- Подожди, - сказал Макрон.  – А, где твой приятель?

Преторианец все еще ухмылялся.  Макрон  растерялся.  Затем он услышал шаги позади себя, слишком поздно, чтобы обернуться. Глухой удар обрушился на череп оптиона.  Его мир провалился в черноту.

Паво пробрался под временными деревянными трибунами на главную арену, сердце его колотилось в груди, в горле скрежетала сухость. Бритомарис уже вышел на Арену под хор насмешек  толпы, осыпающей  его непристойностями.  Бритомарис, казалось, наслаждался ролью  злодея, медленно поворачиваясь по очереди к каждой четверти толпы и поднимая сжатый кулак высоко над головой в вызывающей позе. Его полосатая туника и штаны были заменены простой набедренной повязкой, так что только конусообразный шлем с гребнем из конского хвоста указывал на его кельтское происхождение. Он нес длинный узкий кожаный щит с украшенным бронзовым куполом- умбоном,  а его волосы были выкрашены в синий цвет.  Когда Паво дошел до конца коридора, он разглядел его растрепанные пряди. Пара слуг стояла у входа на Арену. Младший из двоих держал выпуклый легионерский щит, но без эмблемы спереди.

.

Слуга  вручил Паво щит и надел ему на голову легионерский шлем. Новобранец поднял свой щит до уровня груди, когда толпа нетерпеливо закричала, чтобы он вышел на Арену.

- Желаю удачи, - грубым голосом сказал пожилой работник Арены. Он ухмыльнулся новобранцу, обнажив набор гнилых зубов с щелью спереди, достаточно широкой, чтобы между ними можно было просунуть большой палец. -  Сделай нам всем одолжение и постарайся не устраивать слишком большой беспорядок. Я не хочу провести весь этот проклятый вечер, очищая твои кишки от песка.

Паво хмыкнул. Затем он выскочил из коридора и появился под бурные возгласы и аплодисменты. Адреналин зашкаливал в его крови. Он забыл о тошноте в горле и страхе в костях. Его мышцы опухли и расслабились. На волне восторга Паво взглянул на центральный портик с западной стороны Арены. Над орнаментированной балюстрадой возвышалась импровизированная императорская ложа. Два греческих вольноотпущенника располагались слева от Императора. Паво узнал в красавчике Палласа. У другого были вьющиеся темные волосы и тонкие черты лица. Мурена. Паллас выглядел обеспокоенным. Мурена тонко улыбнулся Паво, который почувствовал, как к горлу подступает комок.

Следующие несколько мгновений прошли как в тумане. Глашатай  представил претендентов толпе и напомнил, что сегодняшний  бой будет насмерть. Заревели трубы. Барабаны отбивали настойчивый ритм. На Арену вышла еще пара слуг с оружием. Слуга слева держал копье на плече. Слуга справа нес короткий меч в ножнах, лежавших на его руках. Судья - коренастый человек с лысой головой и животом, свисающим над поясом туники, - приказал слуге обнажить меч. Он быстро проверил остроту лезвия, затем сделал то же самое с копьем. Паво заметил широкий железный наконечник копья, который был усилен дополнительными шипами для большего урона. Обветренное дубовое древко было снабжено железным наконечником на нижнем конце.