— Однако война и на суше тоже ведется, причем обычными средствами — пушками и винтовками, из которых стреляют.

— А им требуются снаряды и патроны, сэр, и очень много, — «флоридец» внимательно посмотрел на Серхио, и тот правильно понял этот взгляд. Пожал плечами, и спокойно произнес:

— Взято трофеями все вооружение и боеприпасы экспедиционного корпуса, и на Кубе, и в Тампе, где собирались полки. Вы, наверное, уже получили телеграмму о высадке и занятии города? Я говорю не про захват, это ведь совсем разные слова, если подбирать точное значение. Мы не пришли сюда воевать с вами — если вы не начнете по нам стрелять.

Хорошо, что его слова не восприняли как угрозу, губернатор Флориды только усмехнулся, и ответил первым:

— Иначе бы я не был здесь. Конечно, о том, что произошло в Тампе, я узнал по телеграфу. Как и то, что высадка обошлась без жертв — янки бросили корабли и имущество, которое и за месяц вывезти не возможно.

— На этом и построен план, джентльмены — зачем уничтожать то, что послужит Конфедерации. Вы получите сотню орудий, тридцать тысяч винтовок, еще пять тысяч ваших ружей сдали кубинские повстанцы — они прекратили восстание, и тем «развязали руки» нашей армии. Наш экспедиционный корпус сейчас насчитывает двенадцать тысяч закаленных в боях солдат и офицеров, половину мы высадили, за ней скоро последуют остальные войска. В Испании объявлена мобилизация, и будет начата переброска корпуса в сорок тысяч штыков и сабель. Этого вполне достаточно для поддержки на первых порах, пока вы снова не развернете свою армию. К тому же вместе с нами будут воевать и союзники, но позднее. Одним надо убедиться, что янки терпят поражение, потом легче добить поверженного врага. А вторым нужно убедиться, что они выгодно вложили триста миллионов золотом.

Сергей Иванович говорил равнодушно, будто о почти свершившихся событиях, хотя все было сплошной мистификацией, он сознательно вводил губернаторов в заблуждение, видя их колебания. И понимал — «дикси» боялись янки, прекрасно помня прошлую войну и ее плачевные для них итоги. Знали и состояние Испании, и хотели выяснить все, на что она способно. Так что наличие еще одного «союзника» из числа «великих» европейских государств необходимо было предоставить, и, судя по всему, ему удалось ввести губернаторов в заблуждение, они явно поверили его лжи.

— Ну да — им же нужно строить канал в Панаме, где уже обанкротились многие, — фыркнул «луизитанец», — вы будете воевать, а они упрочат свое положение. Потому и русскому царю предоставляют займы, ростовщики.

— А вот мексиканцы будут выжидать до последнего, они не признали захват Нью-Мексики и Аризоны, Невады и Юты — да там и переселенцев немного, в основном индейцы. Зато с Калифорнией у них вряд ли что выйдет, войска плохие, да и вооружены скверно. Или…

— Именно так — половина корпуса будет высажена для их поддержки, пора закрывать старые счеты между Испанией и «Новой Испанией», — кивнул Рамос губернатору Миссисипи, но тут же последовал новый вопрос:

— А не будет ли требований у Диаса на Техас? Мексиканцы никогда не признавали его аннексию!

— Они бы могли быть, но лучше потерять малое, но приобрести большее. Техас был независимым государством и вошел в состав САСШ на особых условиях, и вы прекрасно их знаете. А наша помощь не благотворительность — Мексика рассчитается за нее. Как и мы заплатим по счетам нашим кредиторам. Но с вас денег требовать не станем — с союзников не берут в таких случаях. Достаточно будет хлопка, но те транспорты, что здесь захватили, принадлежат янки — это военные трофеи. Вам же передадим еще пароходы, мы отобрали полдесятка — для каперства вполне подойдут. А призы можно сбывать в Испании — тем и заплатите за наши поставки. Своего рода взаиморасчет — выгода будет взаимной, а добычи много. Два крейсера у вас уже есть — на одном мы сейчас и говорим.

Сергей Иванович замолчал, раскурил сигару — в салоне было порядком накурено, вроде деловые переговоры, но имелись алкогольные напитки, которые потихоньку цедили, причем он сознательно выбрал виски. Да и пил его так, как «употребляли» английские офицеры «Алабамы», демонстрируя свою принадлежность не только к «Армаде», сколько к Ройял Нэви. А вот «дикси» все не могли решиться на определенные выводы — страх продолжал довлеть, как у человека, что приготовился прыгнуть в холодную воду в жаркий день. Вроде и хочется охладиться, ногой воду попробует, и стоит как цапля.

Тут русские удивительно правильно говорят для таких случаев — «хочется на елку влезть, и при этом задницу не ободрать»!

Аксель Маклорин — последний ветеран Конфедерации, выбранный губернатором, штат Миссисипи. Известный сторонник сегрегации — типичный «южанин»…

Глава 61

— Коронель, я внимательно прочитал послание маршала Бланко, и понимаю что вы его доверенное лицо. И можете ответить на многие вопросы, на которые здесь нет ответа, — президент Мексики с длинным испанским именем Хосе де ла Крус Порфирио Диас Мори отложил грамоту в сторону, понимая что она не больше чем в верительная, но этого ему было более чем достаточно. Суть предложения он уловил мгновенно, а не верить бывшему генерал-капитану испанской Вест-Индии, ставшему главнокомандующим и диктатором (а как иначе понимать его пост председателя «Хунты Обороны»), причин не имелось. Не тот человек дон Рамон, это не янки, слову такого кабальеро можно верить даже такому прохиндею и обманщику, каким он сам являлся по жизни, несмотря на длинное аристократическое имя.

Вот кем-кем, а «природным кабальеро» Диас никогда не был — его отец сменил множество профессий по жизни, от кузнеца до владельца трактира, и умер, когда сыну было всего три года. И пришлось юному Хосе Диасу уже в школе подрабатывать столяром и плотником. Затем поступил в семинартю, благодаря протекции своего крестного отца епископа Иосифа Августина. Но в шестнадцать лет пришлось оставить обучение — янки решили оттяпать от Мексики Верхнюю Калифорнию и Нью-Мексико, огромные провинции, добрая половина территории всей Мексики, раньше именовавшиеся Новой Испанией. Однако в боях 1846–1848 годов поучаствовать не удалось, и может быть это и к лучшему. Ненавистные северные соседи овладели землями, присоединив их к себе, а восемь тысяч мексиканских семей навсегда их покинули. Правда, втрое больше мексиканцев осталось, не желая бросать свои земли и приняв подданство САСШ.

Диас вернулся к мирной жизни, вот только бросил учебу в семинарии и поступил в институт наук и искусств в Оахаки, который тогда считался еретическим, и был лишен материальной поддержки крестного. Но в 1850 году, в возрасте всего двадцати лет, стал уже учителем латыни в своем институте. Так как семья пребывала в ужасающей бедности, пришлось подрабатывать. И чем только не занимался — был танцором болеро, работал в оружейной палате, собирая и чиня ружья, по старой памяти плотничал. Но зато стал любимым учеником знаменитого Бенито Хуареса, и 1854 году уже стал профессором по кафедре естественного права и сдал экзамены на адвоката.

Но в 1857году разразилась гражданская война между консерваторами и либералами, Диас перешел на сторону последних, и не прогадал — они победили. В результате военная карьера пошла резко вверх — стал полковником, участвовал в дюжине крупных боев, проявив храбрость и предприимчивость. А затем Франция при помощи британцев и испанцев, решила усадить на престол в Мексике первого и последнего ее императора Максимилиана, младшего брата австрийского кайзера. Поначалу интервенты брали верх, Диас даже попал к плен к французам, но сумел бежать. Это принесло ему популярность вместе с чином бригадного генерала. А знаменитым стал после побед при Пуэбло и Миауатлане, став освободителем Мехико. А несчастного австрийца, плененного после капитуляции, расстреляли вместе с двумя оставшимися ему верными генералами-мексиканцами, честь им и хвала.