А кто-то русских всегда упрекал в самом любимом занятии — постоянно наступать на грабли!
Корабли американской эскадры стояли в том же месте, где их ожидали увидеть. Их командующему просто в голову не взбрела простая мысль, что «вечное стояние» до добра не доведет, если противник достаточно предприимчивый и решительный, и готов на любые потери ради достижения нужного для себя результата. И обладает при этом нужным оружием, а в данный момент это торпеды, пусть и с «начинкой» всего в двадцать килограмм тола и дальностью хода в три кабельтова. Конечно, не японские «длинные копья», но так и броненосцы без ПТЗ, и более того, судя по огонькам, команда отдыхает, дрыхнет без «задних ног», и двери в переборках открыты. Да и кого американцам бояться — испанцев, которые как мыши в нору забились.
— Это просто от отсутствия боевого опыта, когда противника принимают за беззащитную жертву. Это как милую на вид собачку гладить, не ожидая, что эта она превратится в злобную тварь, что не просто вонзит в руку острые клыки, а откусит ее на хрен…
Сергей Иванович негромко говорил сам с собой и боялся только одного, что кто-то из вахтенных янки услышит работу паровых машин. Именно услышит, вряд ли заметит — катера старательно обходили лунные «дорожки», погода благоприятствовала для утлых челнов. Легкий ветерок дул с моря, относя звуки к берегу, почти штиль, никакой волны. Прилив был взят в учет, расчет времени сделан правильно — до начала общей атаки оставалось семь минут, а пройти несколько кабельтовых, а там можно по стальной обшивке броненосца постучать. Хотя, понятное дело, никто такой глупости делать из испанцев не будет — торпеды решено выпускать с половины кабельтова, если внезапность атаки будет достигнута. Тогда промахи будут «фифти-фифти», и велика вероятность, что каждый американский корабль сможет «словить» в свой борт по торпеде, а то и две. Да и сами «самодвижущие мины» перебрали несколько раз, выбрали самые надежные, надеясь, что отказов не случиться. И с десяток учебных нападений провели, оттачивая умение, и не зря — прогресс, как говорится, был налицо. Но так это было только одной составляющей — как никто всю последнюю неделю он сам при действенной помощи начальника штаба Бустаменте тщательно «отшлифовывал» план нападения, все составные части ночами немедленно отрабатывались на учениях. А дон Хоакин оказался удивительно энергичным для испанца моряком — его горячности в сочетании с требовательностью, можно было только поаплодировать. Именно он повлиял на Серверу так, что тот решился на чудовищный для него риск с полной потерей эскадры — ночной бой всегда лотерея, «русская рулетка», где в гнездах барабана половина патронов.
Дон Хоакин даже смог сгладить неприятие командира дивизиона миноносцев — дон Фернандо свысока смотрел на Сергея Ивановича, как на выскочку, непонятно откуда взявшегося любимчика адмирала. Впрочем, так же себя повели два командира крейсеров из четырех, и с ними второй младший флагман. Вроде война идет, он сам сил не жалеет, а эти синьоры нос от него воротят, высокомерие с гордыней показывают, а сами не «рубят», и работать не желают в полную силу…
— Еще немного, друзья, еще немного, — шептал про себя Сергей Иванович, видя, как прямо на глазах вырастает высокий борт броненосного крейсера «Нью-Йорк», трехтрубный, легко узнаваемый силуэт. Он ожидал что вот-вот, и ночную тьму разорвет ослепляющий свет прожекторов, и на маленький буксир с гордым именем «Колон» (только без «Кристобаля» как у крейсера), обрушится град сокрушающих все на своем пути снарядов.
Ничего подобного, флагман контр-адмирала Симпсона вообще не проявлял признаков жизни, как и другие американские корабли, и это отнюдь не походило на преднамеренную хитрость. И крепло ощущение, что с ним просто начали играть в какие-то непонятные «поддавки», подставив под ночной удар главные силы флота САСШ, как в Перл-Харборе. Но тогда у американцев имелись в запасе авианосцы, и достраивались новые линкоры, но сейчас то второй такой же эскадры у янки просто не имелось в запасе. Тут стояли самые сильные боевые единицы, и компенсировать возможную потерю было нечем, новые броненосцы войдут в строй через год, и это самый минимум, быстрее никак не сделать даже для мощных американских верфей и заводов. А он поставил на карту все, старательно вычленяя каждую мелочь, что смогла бы помочь добиться победы, а их было заготовлено порядочно. Весь опыт, и все знания применены, а подобным никто в этом мире просто не обладает, разрыв в целое столетие…
— Фуэго! Огонь!
Команда относилась отнюдь не к пушке, которой на буксире просто не имелось — некуда ставить, про катера и речи быть не могло. Бугеля расцепились, откинулись за борт — в воду с каждой стороны плюхнулось по торпеде, у которых сразу закрутились винты. Затем упала в море вторая парочка самодвижущих мин — протяженная палуба буксира позволяла поставить не две, а четыре установки. И пуск был залповый, также как сейчас избавлялись от своих двух смертельно опасных «рыбин» другие катера.
И взрыв шарахнул, ему показалось, что «Нью-Йорк» здорово встряхнуло, одна торпеда попала. Но потом громыхнуло сразу два раза, буксир чуть ли не отбросило в сторону от высокого борта крейсера. Три попадания — о таком результате он и мечтать не мог. Но тут в ночи загромыхало — высоченные всплески как бы сделали светлыми массивные корпуса броненосцев…
В гражданскую войну между «севером» и «югом» широко использовались мониторы. Именно этот опыт и лег в постройку первых эскадренных броненосцев САСШ. Низкий борт, намного ниже чем у европейских «собратьев». И высоко подняты башни с 203 мм пушками…
Глава 27
— Охренеть…
От потрясения Сергей Иванович приглушенно выругался — вроде маленький заряд в германских торпедах, меньше некуда, но когда три штуки попадают в неподвижный крейсер, да еще в один борт, зрелище незабываемое. И мощный корабль начал заметно крениться прямо на глазах, набирая в проломы морскую воду, что туда радостно устремилась. Да и переборок противоторпедной защиты на американских кораблях еще не имелось, это новшество первыми стали ставить французы, оснастив ими строившийся по русскому заказу броненосец «Цесаревич».
— Ночь перестает быть томной, янки проснулись!
Действительно, на американских кораблях стали загораться прожектора, ослепительные лучи стали искать миноносцы — однако поздно, торпеды выпускали со всех катеров, что подкрались к своим огромным жертвам. Вроде как ядовитые насекомые, и увидеть их трудно, а укус может и льва умертвить. И всплески были хорошо видны, ночь получила дополнительное освещение, и он разглядел, что «свои» торпеды получили все три эскадренных броненосца под звездно-полосатым флагом. Нет, один броненосец «словил» две — всплески у борта были хорошо заметны.
— Ихос де путас!
Ругань и радостные крики испанцев его немного оглушили — команда буксира на какую-то минуту стала бесноватой. Недаром говорят, что больше всех эмоций возникает при лицезрении гибели заклятого врага. Но вопли тут же смолкли, когда американские корабли открыли огонь — Сергей иванович даже чуть присел, мысленно радуясь, что буксир уже развернулся и на всех парах стремиться удрать от неминуемой смерти. А она была совсем рядом — луч прожектора остановился на маленьком катере, и по нему стала стрелять уйма орудий. Не прошло минуты, как маленькое суденышко исчезло с поверхности моря — возникло стойкое ощущение, что миноноску просто растерзали снарядами. И такая жертва будет ни одна — пальба усиливалась, американцы очнулись от «спячки», и теперь начали воевать всерьез.
Вот только слишком поздно проснулись — внезапная и дерзкая атака оказалась на диво результативной. Вытянувшаяся полукругом блокадная линия фактически была уничтожена — семь попаданий на четыре центральных корабля, из которых все три «индианы», одна получила пару торпед, другие «товарки» по одной. И уже тонущий флагманский «Нью-Йорк», заметно осевший море и накренившийся. Это был прямо-таки феерический результат — остались неповрежденными самые крайние корабли — маленький броненосец «Техас» и большой броненосный крейсер «Бруклин». А теперь требовалось только добить «подранков», а на то были подходящие к месту развернувшегося сражения корабли «Серверы», со стороны которых полоснули лучами два прожектора, осветившие линию американских кораблей. И тут же загрохотали орудия — теперь бой пойдет насмерть.
