— Уведите, и не бейте — не стоит нарушать конвенции. К тому же он знает в лицо этого кэптена, а как он сможет его опознать, если вы ему глаза подбили. Держите под караулом, кормите, дайте одежду.

И после того как испанца увели и дверь закрылась, контр-адмирал посмотрел на командора, что весело улыбался.

— Сэр, у нас еще много времени, чтобы подготовить достойную встречу «Папаше» прямо на пороге родного для него дома…

Принявший свой последний бой корабль из погибшей эскадры…

Глава 14

— Да, такова цена революции, везде разорение, — задумчиво пробормотал Сергей Иванович, внимательно разглядывая разгромленную повстанцами гасиенду плантатора, на которой раньше были заводики по производству сахара и рома. Но теперь тут было пепелище, закопченные здания зияли почерневшими провалами окон, словно цинготные зубы. То, что здесь происходило, он великолепно знал, но воочию увидел только сейчас. Зрелище междоусобицы его ужаснуло — войну кубинцы вели не только против испанцев, нет — креолы выясняли отношения между собой. И самое страшное, так то, что победа инсургентов ничего им не давала, вместо испанцев появились бы новые колонизаторы, только более коварные и циничные, против которых придется восставать не раз, но безуспешно, и пойдет больше полувека, пока приспешники и наймиты ненавистных гринго будут окончательно вышвырнуты с «острова свободы». Американцы не отстанут — у них сейчас скуплены по дешевке девяносто процентов плантаций сахарного тростника, половина табачных плантаций и заводов по выделке рома.

Это же такой куш, за который «северный сосед» будет сражаться долго и яростно, пока не перебьет всех испанцев на острове!

Восстание креолов всегда были выгодны в первую очередь американским дельцам, которые их и финансировали. Сахарные плантации восставшие уничтожали, а потому цена на них резко падала. И желающих купить их из числа местных богатых креолов или испанцев не находилось — вкладывать деньги в то, что может быть уничтожено в любой момент, сродни безумию. Да и все работники плантации, не поддерживающие повстанцев, подлежали поголовному истреблению — взаимная ненависть возросла настолько, что примирение возможно только после физического уничтожения одной из сторон затянувшегося конфликта.

— Американцы не принесут свободы, это новые колонизаторы, только с хорошо подвешенным языком в виде газет, устроивших пропаганду «демократии» и всяческого шельмования метрополии. И взявших на полное обеспечение кубинских революционеров, чтобы их кровью оплатить завоеванные уже для себя колонии. Великолепный ход, лучше не придумаешь!

Сергей Иванович тяжело вздохнул — он любил кубинцев всей душой, но испанская кровь давала о себе знать. Да и не монархист — был и остался республиканцем. И сейчас понимал, что происходит страшное — в угоду американским дельцам и кастильской аристократии, с ее бреднями о величии испанской империи, сейчас происходит страшное — одни испанцы уничтожают других, ради того чтобы всем овладели люди, говорящие на английском языке. Но должен же быть выход из этой безнадежной ситуации взаимного озлобления и междоусобной брани⁈

— Американцы только обещают, и дураки или прохвосты им помогают. Мягко стелют, да жестко спать будет — и кубинцы это поймут со временем. Не все, конечно — плантаторы Вашингтону задницу лизать будут. А вот испанцы сейчас готовы к любым уступкам, в Мадриде, наконец, осознали, что могут потерять не только Филиппины, но и Кубу с Пуэрто-Рико. Вот только как бы этим воспользоваться? Тут уже не военные, а дипломаты нужны, союзников бы найти — в Европе к янки плохо относятся.

Но что за крики⁈

Вопрос завис в воздухе, разговор с самим собой закончился — подняв голову, ехавший нас смирной кобылке Сергей Иванович обомлел — из-за пальм показались всадники в лохмотьях и широкополых шляпах, размахивающие ружьями и мачете. Примерно сотня головорезов, настроенных крайне решительно — и всего в километре за спиной. Секунды хватило на то, чтобы осознать, кто это такие и сделать верные для себя выводы.

— А вот и кавалерия на холмах, этого только не хватало для полной остроты ощущений. Надо прибавить хода, сеньоры, а то зарежут!

К его словам моментально прислушались моряки, что, как и он наподдали лошадям, и те сорвались в галоп. За ними последовали солдаты — три десятка кавалеристов конвоя с лейтенантом, что дал в дорогу генерал Тораль. И через несколько минут, повернувшись в седле, Сергей Иванович ужаснулся. Кубинская конница выглядела страшно, ни дать ни взять махновцы, которых снимали порой в советских кинолентах. И судя по выкрикам, брать в плен испанцев они не намеревались.

— Сеньор коронель! Не жалейте коня, стегайте! Через две мили форт на станции, там железная дорога. Вас ожидает «блиндадо» — его отправил генерал Линарес. Он разгонит герилью — там опытные солдаты с капитаном. Поспешите — тогда нас не догонят!

Последняя фраза прозвучала очень убедительно, и Сергей Иванович стал стегать лошадь данным ему кнутом. И вскоре убедился, что главное не упасть на землю и не сломать себе шею. Ему показалось, что скачка длиться бесконечно долго, но тут услышал паровозный гудок, и все солдаты радостно взревели в единодушном порыве:

— «Блиндадо»! Сейчас он им покажет!

Это был действительно бронепоезд, вот только назвать его таковым у Сергея Ивановича бы язык не повернулся. Где закованный в броню исполин, известный по кинофильмам, с орудийными башнями, ощетинившийся пулеметами. Обычный паровоз. Причем небольшой, с двумя платформами, на которых высились бревенчатые срубы с бойницами для винтовок, обшитые котельным железом. Но и этого «убожества» хватило партизанам за глаза, они сразу прекратили преследование, бросившись наутек. На секунду появилась мысль, и он решил, что испанцам следует обзавестись не только настоящими бронепоездами, но железнодорожной батареей для береговой обороны. И пушки серьезного калибра для этого имеются. Вот самое радикальное средство для борьбы с колониальными крейсерами и канонерками.

— Успеть бы к вечеру до Сантьяго добраться — там будет весьма интересно. Янки явно будут поджидать «папашу» — на это у них дерзости хватит. Только бы Сервера не оплошал, не дал прийти снова «сонному царству»…

Восставшие кубинцы широко использовали коней — это резко увеличивало мобильность партизанских отрядов, порой насчитывавших несколько тысяч человек…

Глава 15

— Все как на бирже — акции подскочили и достигли высокого курса! Вот только удастся ли удержать планку⁈

Сергей Иванович хмыкнул, полностью удовлетворенный. Сервера не «подкачал» — в «сонное царство» эскадра не превратилась за эти дни его отсутствия, наоборот, даже сам город превратился своего рода хорошо разворошенный муравейник. Все были заняты делом, а офицеры теперь забыли о стаканчике рома или бокале вина, словно забыли о привычном «дольчефанниенте» — «приятном ничегонеделанье», любимом занятии для всех жителей Апеннин и Пиренейского полуострова. Скорее, они напоминали русских в годы первых пятилеток, когда был налицо запредельный энтузиазм рабочих, стремящихся к невозможному для испанцев результату — сделать все гораздо раньше установленных правительством сроков. И более того, моряки сами «зашевелили» извилинами, получив общее руководство к действию с предоставлением полной инициативы.

На «инфантах» чуть ли не круглосуточно велись работы, корабли уже полностью лишились всего «горючего материала» — от палубных досок настила до роскошной мебели офицерских кают. Число пушек среднего калибра уменьшилось с десяти до восьми — испанские арсеналы гнали откровенный брак, как и казенные верфи. На освободившиеся места на верхней палубе решили установить шестифунтовые противоминные пушки, убрав их из батареи — по паре на каждый борт, и на носовую и кормовую надстройки. Восемь стволов маловато, но так у американцев все равно миноносцев пока нет, замечен только один. С батарейной палубы сняли также все восемь «пятистволок», 37 мм пушек Гочкиса. По паре ушли на надстройки, с большими углами обстрела — орудия легкие, установка всего в три центнера весом. Другую половину, как и снятые с боевых марсов две картечницы под ружейные патроны сорок пятого калибра, планировалось передать дивизии бригадного генерала Тораля, для отражения возможного штурма Сантьяго.