Потом стало известно, что давно отвернулись от Солженицына даже школьные друзья: Николац Виткевич, Кирилл Симонян, его жена Лидия Ежерец (она у нас в Литинституте читала курс по современной западной литературе), которых он во время следствия по его делу назвал своими единомышленниками-антисоветчиками. О Наталье Решетовской, первой жене, я уж не говорю. Он сам "отвернулся" от неё на пороге старости. Отвернулись даже те, кто вместе с ним сидел, а это тот же Виткевич, Лев Копелев, Сергей Никифоров — прототип Роди из "Круга". Прототип напечатал в "Нашем современнике" беспощадные воспоминания "Каким ты был, таким ты и остался". Нельзя забыть и Ольгу Карлайл, внучку Леонида Андреева. В 1965 году её отец Вадим Андреев тайно вывез на Запад микрофильм романа "В круге первом" (а мы уже после этого обсуждали его в ЦДЛ!), в 1968 году её брат Александр вывез "Архипелаг ГУЛАГ". (Вот оно, всезнающее и всемогущее КГБ! Вот он, колпак, под которым задыхался Апостол!), а сама Ольга с мужем по просьбе романиста почти пять лет возились с переводом и с организацией издания этих книг на Западе. И что же? Оказавшись там, Солженицын обвинил супругов Карлайл в намерении нажиться на издании его книг. Они вынуждены были защищаться. В 1978 году в США и во Франции вышла книга О.Карлайл "Солженицын и тайный круг". Теперь она издана и у нас. Книга кончается так: "Не одни мы стали жертвами солженицынской ненависти. Вадим Борисов, Иван Морозов из издательства ИМКА-пресс тоже изведали её в полной мере" (с.174). Как видно, Ольга Вадимовна не знала, что совсем не старый Борисов умер, как не знала и о других жертвах.
Примечательно вот что. Ведь "отвернулись" от Солженицына не только советские патриоты по идейным и литературным соображениям как от антисоветчика с апостольскими задатками (Шолохов, Симонов, Симонян и др.), но и люди очень близкие ему по антисоветским убеждениям (супруги Копелевы, супруги Карлайл, Бакланов — друг Рейгана и Сороса и др.), — тут уж оказалась непереносима просто его человеческая суть.
Странное дело, немало умников, которые всеми доступными им способами и средствами поносят, гвоздят и проклинают Советскую власть, советское время и тех, кто это время олицетворял, страшно обижаются, когда их называют антисоветчиками. Между тем, теперь это просто определение, как шофер, футболист, алкоголик, шизофреник, наркоман… Но попробуйте так назвать, допустим, критика Б. или историка С. Сожрут! А потом сами лопнут от злости. Возьмите хотя бы этого С. Произошла антисоветская, антикоммунистическая контрреволюция. Власть идеализирует царское прошлое, самих царей, особенно последнего, превозносит политиков и вельмож того времени, глумится над Лениным, Сталиным, Дзержинским, над героями советской жизни и литературы, кино… Всем этим рьяно занимается и С. Он с режимом расходится только в двух пунктах — Сталин и евреи. Как же не антисоветчик!
Так вот, Солженицын был самым последовательным, всеохватным, круглосуточным, бессонным, короче говоря, самым "лютым антисоветчиком, сыгравшим огромную роль в крушении СССР", как сказал в "Комсомольской правде" Александр Проханов при печальной вести о скоропостижной кончине классика. Называли его и литературным власовцем. Кажется, первым назвал в "ЛГ" Александр Рекемчук. И что тут несправедливого? Власовцы боролись против Красной Армии и Советской власти оружием, а Солжениным против того же самого — пером, словом. Так его и называют "литературным".
Но не родился же он антисоветчиком и власовцем, а стал таким со временем. Как? Почему? Тут в дело вступают коммунистические аналитики. Владимир Вишняков пишет в "Правде": "Ушёл из жизни, пожалуй(!), самый радикальный(!!) критик(!!!) советского периода истории, особенно — роли в ней И.В.Сталина". Ну как деликатно: "радикальный критик"?! Дальше уже просто оправдание: "Основания обижаться на Советскую власть у него, прямо скажем, были. Детство проходило в крайней бедности и терзаниях. Над ним посмеивались за нательный крестик и нежелание вступать в пионеры". ЁТМ! Вы, правдисты, этому верите?
Если спросить Вишнякова, откуда он это взял, мыслитель наверняка сошлётся на книгу Людмилы Сараскиной о Солженицыне, вышедшую недавно в серии ЖЗЛ, — жаль, что не под одной обложкой с изданным там же житием Ивашки Мазепы. Та пишет: "Весной 1931 года Саня был рекрутирован в пионеры". Верить? Ему шёл уже тринадцатый год, а т.к. поступил в 1927 году сразу во второй класс, то теперь учился в пятом — в эту пору школьники готовились уже вступать в комсомол, что наш Саня вскоре и сделал. А в комсомол едва бы приняли мальчишку, не желавшего быть пионером. Но Сараскина продолжает: "Теперь (после рекрутирования) за ним приглядывали особенно зорко… И был случай, когда силой сорвали с пионера крестик". С крестиком приняли в пионеры, да ещё и старостой класса избрали?!
"Детство в крайней бедности и терзаниях…" Да ведь это 20-30-е годы. Многие ли жили тогда в достатке? Но Саня-то как раз благоденствовал. Не в книге, не в интервью для публики, а в письме жене 23 апреля 1944 года он писал о своей работящей и любящей его матери: "Иногда я был непростительно равнодушен к ней, иногда груб. А ведь она не вышла второй раз замуж — из-за меня. Просидела много ночей за сверхурочными работами на машинке — из-за меня… Трясло, ломало — имея бюллетень, шла на работу, чтобы только заработать что-нибудь ещё для сына.
Она соткала мне счастливое детство, которое сейчас приятно вспомнить. Она создала все материальные условия для моего духовного развития". Все!.. И впрямь, когда многие его сверстники старались в летние каникулы как-то подзаработать для дальнейшей учёбы, наш Саня отправлялся путешествовать: то пешком — по Украине, то на лодке — по Волге, то на велосипеде — по Крыму… На велосипеде! Это как ныне "мерседес". Нет, больше! По себе знаю. После смерти в 1936 году моего отца я завладел его велосипедом. Так он был предметом восхищения и зависти всех окрестных мальчишек в Измайлове.
Когда Апостол жил в Америке, я написал о нём немало статей в разных газетах — от "Омского времени" до "Завтра" и "Дуэли". А после того, как он вернулся, издал непереваримую для его почитателей книгу "Гений первого плевка", она выходила трижды…
