В.Ш. К каким конфликтам и войнам готовятся выпускники академии? Каково состояние учебной базы, профессорско-преподавательского состава, слушателей.
Ю.К. Анализ опыта войн и вооруженных конфликтов последних десятилетий позволяет выделить ряд важнейших тенденций изменения характера вооруженной борьбы в XXI веке. Назову лишь некоторые из них: всё более широкое применение оружия, созданного на основе "искусственного интеллекта", нанотехнологий, оружия на новых физических принципах; существенное возрастание удельного веса войск, сил и средств, действующих в воздушно-космической сфере и через неё; значительное увеличение пространственных характеристик вооруженной борьбы, что предъявляет повышенные требования к защищенности стратегически важных объектов, их живучести; всё большее значение придается информационной составляющей вооруженной борьбы. Достижение информационного превосходства над противником становится одним из основных условий победы в войне. Данные тенденции особенно актуальны для СЯС, в т.ч. и РВСН, поскольку от того, насколько эффективно они способны выполнить свои задачи по предназначению, зависит в большей степени безопасность Российской Федерации в целом.
Таким образом, облик войн и вооруженных конфликтов XXI века можно охарактеризовать как объемно-многомерные, где электронное, силовое и информационное воздействие будут осуществляться с нарастающей интенсивностью во времени и пространстве, что будет способствовать достижению решительных результатов в кратчайшие сроки, лишать противника инициативы и свободы маневра. Сам характер вооруженной борьбы предопределяет в качестве приоритетной именно инженерную подготовку выпускников, чему в академии, являющейся многопрофильным учебным заведением, уделяется должное внимание.
Изменение характера и содержания вооруженной борьбы, приближение НАТО к границам России, развертывание США третьего позиционного района ПРО на территории стран Восточной Европы и другие реалии современного мира обязывают нас своевременно вносить корректировки в обучение, в комплекс информационного обеспечения учебных занятий. Такой механизм в академии отлажен и выражается включением в учебные дисциплины теоретических положений и практических вопросов управления ракетными соединениями и частями в обычной и ядерной войне.
Что касается самого учебного процесса: отмечу, подготовка слушателей не сводится только к изучению теоретических положений. На опыте войн и вооруженных конфликтов слушатели прежде всего приобретают навыки самостоятельного выявления тенденций изменения характера вооруженной борьбы, осуществляя практическое закрепление изученных вопросов при прохождении практических курсов в ходе отработки комплексных оперативных и тактических задач, командно-штабных военных игр с использованием новых геоинформационных систем. Мы учим правильно оценивать обстановку и принимать рациональные решения в условиях дефицита времени, качественно организовывать всестороннее обеспечение боевых действий и управление войсками в сложившейся обстановке. Именно эти направления определяют степень готовности наших выпускников к исполнению должностных обязанностей по предназначению. Офицер — ракетчик — это особая каста. Не каждому дано право своими действиями влиять на судьбу человечества.
Решение основных задач академии обеспечивается ее мощным научно-педагогическим потенциалом, который в настоящее время составляет: 102 доктора и 459 кандидата наук, 96 профессоров и 244 доцента, 9 лауреатов Государственной премии РФ, 28 заслуженных деятеля науки и техники РФ, 20 заслуженных работников высшей школы РФ, 42 академика и член-корреспондента национальных и международных академий. Большая часть ученых, а именно 80% докторов и кандидатов наук, сосредоточена в основных подразделениях академии — на кафедрах. Это позволяет академии по уровню укомплектованности должностей профессорско-преподавательского состава лицами с учеными степенями и званиями (86,6%) занимать ведущее место среди вузов Министерства обороны Российской Федерации.
Конечно, качественное решение задач обучения зависит не только от уровня подготовки профессорско-преподавательского состава, но и от целого ряда других условий, к одному из которых относится соответствие учебно-материальной базы решаемым задачам. Скажу честно, состояние учебно-материальной базы оставляет желать лучшего; на сегодняшний день в академии недостаточно современных учебных образцов вооружения и военной техники, основной поток которых направлен в войска. В учебных аудиториях и классах хотелось бы видеть больше современных средств обучения, основанных на новых информационных технологиях, однако и существующая база хотя и, в некоторой степени, морально устарела, но в целом отвечает аккредитационным требованиям и позволяет решать задачи подготовки выпускников академии.
В.Ш. Юрий Фёдорович, известно, что США взяли курс на разработку системы ПРО. Как вы оцениваете ее эффективность и каковы пути ее нейтрализации?
Ю.К. С подписанием 8 июля 2008 года в Праге между США и Чехией на уровне внешнеполитических ведомств соглашения по ПРО к 2011-2012 годам в поселке Брды (90 километров от Праги) будет размещена радиолокационная станция EMR. Пентагон рассматривает Литву "как достойную альтернативу" Польше, если переговоры с Варшавой о размещении компонентов ПРО зайдут в тупик. Итак, американская идея ПРО в Европе начинает приобретать конкретные черты.
Поэтому, отвечая на поставленный вопрос, хотелось бы несколько шире в концептуальном плане осветить эту мировую злободневную проблему.
Первое. Известно, что США создают противоракетную оборону шестое десятилетие и в шестой раз, начиная с 13 декабря 2001 года с объявления о выходе США из договора о ПРО 1972 года, возвратились к идее разработки системы абсолютного оружия даже после краха пресловутой программы СОИ.
Но ни один проект до сих пор не увенчался полным успехом.
Второе. Представляется, что причины нереализованности проектов противоракетной обороны прошлого столетия и, прежде всего, самого масштабного их них — программы СОИ, связаны с неразработанностью в окончательном виде идеологии создания системы ПРО, недостаточной проработанностью вопросов сопряжения ударных средств с информационно-управляющими системами и недостаточной аргументацией перед мировой общественностью необходимости создания систем ПРО.
