Известный социолог М. Дмитриев, опираясь на данные опросов, опубликовал такую «информацию к размышлению» на эту тему: за отсутствием реальных планов решения накопившихся в стране проблем «возникают нереалистичные, непоследовательные решения, такие как региональный сепаратизм. На Дальнем Востоке, в Екатеринбурге, Магадане, Якутии, Владивостоке у нас были случаи, когда на фокус-группах большинство респондентов голосовало за отсоединение от России. Это бессмысленное решение, которое объективно ничего не решает, но в отсутствие других очевидных идей многие готовы даже на самые радикальные эксперименты» («Новая газета», 2019, № 87).
Объективному ученому не следовало бы бросаться такими эмоциональными эпитетами, как «бессмысленные», – это напоминает вопль Ю. Карякина после победы партии Жириновского на выборах в первую Думу: «Россия, ты что, сдурела?!» Да было отчего сдуреть после того как, захватив в свои руки СМИ[10], ей несколько лет выворачивали мозги такие «объясняющие господа» как Карякин. То же самое происходит и сегодня, и последствия могут быть такими же.
Если мусульманский татаро-башкирский ятаган отрежет европейскую часть России от Сибири, разделение России надвое из весьма вероятного станет неизбежным. Если эта схема не сломается, на следующем этапе те, кого сегодня преследуют, придут к власти. Как крестьяне при Константине.
Но преследуют сегодня кого ни попадя, а сам факт гонимости ещё не гарантирует перспективность. И древнеримская история перестанет давать нам подсказки, если мы из чисто-политической сферы перейдём в религиозно-идеологическую, а там действуют гораздо более сложные закономерности, школьной арифметики тут будет мало, потребуется высшая математика.
И если мы посмотрим, как развивались идеология и религия в Римской империи и в советский период русской истории, мы увидим совершенно противоположные картины. Христианство начинало свой путь как безвестная еврейская секта и, пережив период гонений, стало государственной религией. Русский маяк новый истины засиял на весь мир в 1917 году, но со временем стал меркнуть, а через 70 лет совсем погас. Почему? Ответить на этот вопрос, разумеется, не сможет меньшевик Г. Зюганов, не имеющий никакого права называть себя коммунистом, любимый кремлевской бабушкой серенький козлик из послушного стада. Но я сильно сомневаюсь, сможет ли это сделать и высокомудрый высокий С. Кургинян, пытающийся противопоставить «черному» оккультизму нехороших фашистов некий «красной оккультизм».
По Ницше, все революции это проявления одного и того же еврейско-христианского начала. В моей работе «Ницше и Эвола», помещенной в сборнике «Рассветы и сумерки арийских богов» (М., «Белые альвы», 2007), я описал давно уже прослеженную мною эволюцию этого начала, которая напоминает скручивающуюся спираль, форму, типичную для мироздания, судя по обилию спиральных галактик, а, согласно Гегелю, история тоже развивается по спирали. Двухтысячелетняя история христианства и его производных делится на периоды полураспада в ускоряющемся темпе: через тысячу лет происходит раскол между Православием и Католицизмом, ещё через 500 лет – Реформация, потом, через 250 лет, на основе протестантизма развилось масонство, через 125 лет оно нашло соперника в лице марксизма, через 60 лет появляется ленинизм, через 30 лет советские коммунисты поссорились с китайскими. На начало 80-х годов я прогнозировал новый раскол, и он произошел, в роли очередных раскольников выступили «еврокоммунисты». Оставалось только ждать, что эта пружина вот-вот окончательно сожмется и лопнет. Это и произошло в 1991 году.
В цепочке полураспадов самым слабым звеном оказалась Россия, точно так же, как в 1917 году она оказалась самым слабым звеном в системе капитализма. Материалистические земные процессы совпали с метафизическими в одной точке, – вот вам, Сергей Ервандович, и «эзотерика». Предоставляю Вам окрасить её по Вашему вкусу, но, боюсь, палитра у вас бедновата, недостаточна для описания всего многоцветия мира.
В Риме христианство одержало победу над государством лишь после долгой борьбы, точнее, не победило, а было взято государством на вооружение, и лишь после распада государства церковь стала его подменять. Советское государство с самого начала было идеологическим, причём идея неслась впереди государства, расчищая ему путь, само государство было ещё молодо, слабо, боролось с многочисленными, гораздо более сильными врагами и победило их именно благодаря этой идее. Но потом, когда государство укрепилось, система стала самодовлеющей, а идеология стала лишь её придатком, превратилась в набор догм, монотонное повторение которых вызывало у людей оскомину. В конечном счёте, государство решило, что не нуждается больше в идеологии, которой оно было обязано жизнью, может обойтись без неё и отбросить её, что и было сделано.
Маяк погас. Почему? Вспомните поэму Юрия Кузнецова «Змеи на маяке»: он погас, потому что змеи повадились греться на его стекле. Это поэма была написана на сюжет легенды, придуманной другим человеком для объяснения того, почему евреи любят заниматься творчеством Достоевского. Но в случае с «Русским маяком» это объяснение, позволяющее свести всё к «еврейскому заговору», не годится, дело гораздо сложнее.
Официальная догматика была односторонней и потому ограниченной. Такую же ограниченность проявляет сегодня и С. Кургинян, запугивая публику жупелом «чёрного оккультизма». Узкий религиозный и политический горизонт сужает и возможность понимания.
Еврейско-христианское начало победил Рим. Но побеждённый Рим продолжал и продолжает наносить ответные удары, о чем уже говорилось ранее. Октябрьская революция, новое воплощение «еврейского» начала, победило в стране – носительнице римского начала, и последующая борьба этих двух начал определяла нашу историю.
Я называю эти начала так, как называл их Ницше, и вкладываю в них пока что тот же смысл, который он в них вкладывал, хотя, повторяю, с моей точки зрения, его определения были неверными, но об этом потом. Заранее скажу лишь, что ницшеанское «римское» начало заведомо обречено на поражение в борьбе с этим началом, которое оно принимает за противоположное, не понимая его сути.
Марксизм в XIX веке, как некогда и христианство, тоже начался с маленькой секты, возглавляемой евреем. Предполагается, что в 1917 году он победил в России. А вы уверены, что именно он? Л. Троцкий писал в 1924 году в своей печально знаменитой статье «Уроки Октября» о «схоластической пародии на марксизм, которая весьма широко распространена была в русских социал-демократических кругах, начиная ещё с группы “Освобождение труда”, и которая наиболее законченное своё выражение нашла у меньшевиков». Она сводилась к формуле Маркса: «Передовые страны показывают отсталым образ их будущего». Согласно меньшевистской схеме, Россия могла претендовать лишь на повторение истории передовых народов. «В России, как отсталой стране, мыслима только демократическая революция. Социалистический переворот должен начаться на Западе. Мы сможем стать на путь социализма лишь вслед за Англией, Францией и Германией». И на Апрельской конференции 1917 года Ленин услышал такие же возражения от собственных сотрудников: «Толчок к социальной революции должен быть дан с Запада… У нас нет сил, объективных условий для этого»[11].
Троцкий мог сколько угодно говорить о «лже-марксизме», «пародии на марксизм», но это был самый доподлинный марксизм с его приматом экономики как «базиса». Еврей Маркс и его немецкий дружок Энгельс действительно считали, что социалистическая революция сначала произойдет сразу в нескольких западноевропейских странах или в одной из них, а на Россию они смотрели свысока и соревновались друг с другом по части русофобии, социалистическая революция в России могла им присниться лишь в страшном сне, но их бороды потом 70 лет развевались над Россией.
То, что Россия будет первой на этом пути, предвидел ещё Герцен: «Европа показала удивительную неспособность к социальному перевороту… Мы думаем, что Россия не так неспособна к нему»[12]. Свою «неспособность к социальному перевороту» Европа ещё раз доказала в 1923 году, когда угасли последние революционные вспышки в Германии, а у новых вождей России пропала надежда на мировую революцию. Сталин взял курс на построение социализма в одной стране, а Троцкий, ярый интернационалист, каким и положено быть еврею, обозвал его за это теоретиком «национал-социализма»[13]. Так что, если верить Троцкому, национал-социализм победил у нас на пять лет раньше, чем в Германии.
