Президент СССР М. Горбачев,

Председатель Совета Министров СССР Н. Рыжков”.

В те годы, да и позже, многие, обвиняя нас, задавали вопрос: зачем мы пошли на этот шаг? Отвечаю сейчас, как отвечал и тогда, что только безответственные действия литовских властей поставили на повестку дня вопрос об этих неизбежных мерах, которые могли вызвать серьезные и незаслуженные трудности для населения Литвы. Руководство страны исчерпало весь арсенал увещеваний и призывов. Забота о будущем народов СССР не допускала дальнейшего промедления в защите других союзных республик от последствий политических и хозяйственных неурядиц в Литве.

В конце концов это были плевки не только в адрес руководства Союза. Это была пощечина всему советскому народу. Каждому было известно, что уровень жизни населения Литвы в течение многих лет был намного выше, чем в других республиках и регионах Советского Союза. Литва находилась в “привилегированном” положении, больше получая от “общесоюзного пирога”, чем привнося в него.

Правительство СССР с пониманием относилось к образовавшемуся разрыву в уровнях жизни республик, отдавая должное трудолюбию литовского крестьянина и русского рабочего, трудившегося на промышленных предприятиях в Литве. Свидетелями тому, что условия жизни в Литве в течение всего послевоенного периода были лучше по сравнению с другими регионами Советского Союза, являлись многие тысячи советских граждан, приезжавших в Литву погостить или жить и работать.

Достижения в области повышения производительности труда в Литве поощрялись значительными поставками энергоносителей, изделий машиностроения и других отраслей промышленности по ценам, которые иначе как льготными не назовешь. Значение дисбаланса в пользу Литовской ССР в экономических отношениях с другими республиками преднамеренно искажалось новыми руководителями в Вильнюсе.

Товарообмен между Литвой и другими союзными республиками успешно развивался в течение всего послевоенного периода. Он способствовал развитию производительных сил республики, в результате чего на ее территории появилось немало объектов союзного и межрегионального значения.

Как было уже сказано, в марте 1990 года под воздействием саюдистского руководства Верховный Совет Литвы принял постановление о статусе предприятий, учреждений и организаций союзного и союзно-республиканского подчинения.

Не требуется доказывать, что указанное постановление, принятое в одностороннем порядке, нарушало не только конституционный порядок и Закон о собственности в СССР, но и элементарную порядочность и логику. Если литовское руководство, исходя из своих эгоистических замыслов, склонно было пренебречь коренными интересами населения республики, то союзное правительство с этой позицией согласиться не могло.

Сознавали ли все это литовские власти? Нет сомнений в том, что сознавали. Чем же, в таком случае, они руководствовались, подвергая население республики неминуемым тяжелым испытаниям?

В те дни из уст литовских руководителей не раз приходилось слышать, что они рассчитывают на поддержку и помощь из-за границы. Вряд ли здравомыслящие люди в Вильнюсе верили, будто западные политики и монополии готовы восполнить все то, что Литва получала от союзных республик. Я хочу, чтобы читатель знал, что 27% всей потребляемой продукции Литва завозила из других республик. В 1988 году было завезено 16,7 млн тонн угля, свыше 13 млн тонн нефти, получено 4,9 млрд куб. метров газа. Кроме того, в республику поступило 780 тыс. тонн проката, 824 тыс. тонн деловой древесины, 496 тыс. тонн минеральных удобрений, 2,7 млн тонн продовольственного зерна. Если такие экономические связи порвать, то “относительно светлой” жизни в Литве наступил бы конец, ибо ее продукция на внешнеэкономическом рынке была неконкурентоспособна, а ресурсы для жизнеобеспечения требовали огромных валютных средств, которых республике взять было негде. Обман населения в области экономических перспектив мог ввергнуть Литву в суровые испытания.

Реакция Запада не заставила себя ждать. Мы прекрасно понимали, что западные страны, и особенно США, не преминут воспользоваться предупреждением советского руководства “борющейся” за независимость Литве и устроить политический шум, с тем чтобы в очередной раз пнуть ненавистный им Советский Союз. Я и тогда уже понимал, что эти весьма “демократические” государства действуют методом двойных стандартов: когда им выгодно и нужно, они вводят эмбарго. И не грозят, как мы, а реально осуществляют! Так было в 1979 году, когда СССР ввел войска в Афганистан, так было в Югославии, Ираке — нужно ли перечислять дальше? А стоило только руководству нашей страны пригрозить своей же республике — тут же раздался визг на всю вселенную!

Президент США Д. Буш-старший немедленно откликнулся на это событие. Государственный секретарь Д. Бейкер предупредил нашего министра иностранных дел Э. Шеварднадзе, что суровые меры подавления в Литве, пусть и без кровопролития, могут испортить отношения с Соединенными Штатами.

Не осталась в стороне даже Япония. Министерство иностранных дел этой страны сделало заявление о положении в Литве. Можно подумать, других забот у них не было, раз они решили вмешаться в дела республики, которая вряд ли даже была обозначена на их географических картах! В заявлении говорилось: “В связи с поступившими сообщениями о введении экономических санкций в отношении Литвы правительство Японии следит за развитием обстановки с большой озабоченностью. Как мы уже неоднократно отмечали, меры подавления не приведут к фундаментальному решению существующей проблемы. Мы выступаем за то, чтобы правительство СССР проявило сдержанность.

Принимая во внимание перспективы того, что Верховный Совет Литвы примет сегодня, 18 апреля, ответ президенту СССР М. Горбачеву, мы очень надеемся на то, что в ближайшее время начнутся обстоятельные переговоры и поиск путей решения будет осуществляться с помощью диалога”.

Высказали также свое мнение Франция, Финляндия и другие страны.

Ответ на наше письмо не заставил себя долго ждать. Уже 18 апреля 1990 года председатель Верховного Совета Литвы Ландсбергис направил руководству страны ответ. Учитывая, что этот документ оказал существенное влияние на дальнейшие отношения Литвы и СССР, я вынужден полностью привести его текст:

“Верховный Совет Литовской Республики с пристальным вниманием вчитывался и изучал Ваше обращение, содержащее предупреждение о возможных экономических санкциях, а также подготавливал ответ с заранее намеченными предложениями. К сожалению, после поступления вчера конкретных сообщений о будущих санкциях нам мало что остается добавить к заявлению Совета Министров Литовской Республики от 16 апреля 1990 года, разве только выразить сожаление относительно методов и позиции СССР. Как и прежде, мы готовы обсуждать любые вопросы, принимая во внимание все законные интересы СССР, прежде всего его граждан, а также стратегические интересы.

В период предварительных парламентских консультаций, в случае если они будут начаты до 1 мая 1990 года, мы готовы не принимать новых политических законодательных актов.

Для проведения таких консультаций нами создается депутатская делегация, которая прибудет в Москву в ближайшее время с надеждой встретиться с уполномоченными Вами лицами”.

К письму было приложено постановление Верховного Совета Литовской Республики “О развитии отношений между Литовской Республикой и Союзом Советских Социалистических Республик” за подписью В. Ландсбергиса.

На два дня раньше письма Ландсбергиса в адрес Н. Рыжкова и М. Горбачева была направлена телеграмма подобного содержания и тональности премьер-министра Литовской Республики К. Прунскене.

Правительство СССР ожидало конкретного ответа на поставленные в послании президента СССР и председателя Совета Министров СССР вопросы, так как они самым прямым и непосредственным образом касались прав и интересов советских людей. Как видно из этих документов, ни на одно из предложений, содержащихся в письме руководителей СССР, власти Литвы ответа не дали. Складывалось впечатление, что идет разговор немого со слепым.