Итак, я имел уже два предмета, напрямую связанных с объектом моего нездорового интереса. Элементарная логика подсказывала, что скорее всего, они были связаны и между собой. И мне всего-то нужно было собраться с духом, чтобы пойти к «копейке» и попробовать её завести. Единственным подходящим временем для этого была либо глухая ночь, либо раннее утро: промежуток с двух до четырёх часов, тот самый «час быка» – время, когда земля беззащитна перед властью злых духов и чёрного колдовства. По крайней мере, так считали древние монголы. В общем, перспективка намечалась радужная.

Для проникновения в «копейку» будние дни не подходили. Чем могла закончиться ночная вылазка, я тоже знать не мог. Машина могла не открыться, не завестись или завестись так, что это не осталось бы незамеченным. Мне совершенно точно не хотелось встречать рассвет в отделении полиции, равно как и получить проблемы на работе по причине опоздания или, боже упаси, прогула. Поэтому для акции оставалась ночь с субботы на воскресенье. Легенду я выбрал простую: шёл домой после небольшого холостяцкого загула, на асфальте у машины заметил ключ, подобрал его, открыл и завёл машину из чисто технического любопытства, намерения на угон – «Вы шутите, товарищ полицейский?» – не имел, больше так делать не буду.

Хоть до субботы была целая рабочая неделя, нервничать я начал уже в понедельник. Особенно тревожно стало вечером, ближе к ночи. Это внутреннее состояние повторилось у меня и во вторник, и в среду, и в четверг с пятницей. А вот спал я в эти дни на удивление хорошо, спокойно и без сновидений. Но проснувшись, я начинал снова и снова прокручивать в голове последовательность своих будущих действий: как я надвигаю кепку с длинным козырьком на глаза; как аккуратно закрываю за собой входную дверь; как спускаюсь пешком, а не на лифте; как выхожу под козырёк подъездного крылечка и осматриваюсь; как иду не наперерез через двор, а к соседнему дому, и уже от него к «копейке»; как открываю водительскую дверь; как сажусь на сиденье; как вставляю ключ в замок зажигания и поворачиваю его…

Далее моя фантазия дорисовывала то буйволиный рёв клаксона, то скрежет и лязг ржавого железа, то взрыв машины, а то и всё это одновременно. К субботе я накрутил себя так, что уже не мог дождаться ночи. Хотелось одного – скорей уже это сделать и будь что будет!

На часах было 22-30. Я накачивался кофе под старые добрые комедии. Спать совсем не хотелось, а хотелось вот так сидеть, пить горькую чёрную взвесь, глядя в монитор, и никуда уже не ходить. Но ключ от «копейки» лежал в моём кулаке. Он словно печать скреплял договор, по которому я добровольно взял на себя эти странные обязанности. И я их выполню.

9

Я стоял у водительской двери «копейки». В сумрачном дворе не было ни души. Уличные фонари горели через один. Я вставил ключ в дверной замок и провернул вполоборота. На удивление, дверца мягко открылась. Я неуклюже сел на сиденье и тихо прикрыл за собой дверь.

От запаха салона «копейки» у меня закружилась голова. Так пахли старые книги и подъезды старых домов. Это был запах времени, тот самый, неподдающийся описанию, который многие и многие люди не чувствуют совсем.

Я выдохнул и стал концентрировать свой взгляд на приборной панели. Смотреть особо было не на что. В советском дизайне преобладали практичность и минимализм. Машины тогда делали, для того чтобы на них ездить, а не любоваться интерьером. Слева от рулевой колонки находился замок зажигания, и я вставил в него ключ. Задержав зачем-то дыхание, я осторожно повернул головку ключа вправо. Затем ещё раз и ещё. «Копейка» не реагировала.

Стало обидно. До горечи во рту. Как в детстве. Обидно, что история с «копейкой» заканчивалась вот так – холостыми поворотами ключа. А ведь ещё несколько дней назад я хотел эту машину начисто выкинуть из головы. Теперь же не знал, что делать с ней дальше. Конечно, можно найти автомеханика-авантюриста, который согласится ночью, соблюдая максимальную осторожность, проверить техническое состояние «копейки». Но машину наверняка потребуется отвозить в сервисный бокс, а это плюсом ещё автоэвакуатор. Тогда увлекательное шоу для пенсионеров соседних домов, страдающих бессонницей, будет точно обеспечено. Они запомнят не только людей, крутившихся возле «копейки», но и приметы эвакуатора: марку, цвет, номер.

Нет, привлекать кого-то в помощь я не мог. Только один, только сам. Для начала можно было открыть капот и проверить наличие аккумулятора и его подключение. Но если аккумулятор на месте и подключен, то его надо заряжать либо менять на другой. Да и дело могло быть вовсе не в аккумуляторе. В общем, всё шло к тому, что мне предстояло самостоятельно набраться базовых знаний об устройстве автомобиля, в частности, ВАЗ-2101.

Утвердившись в этой мысли, я потянулся за ключом. Уже достав его, я заметил тёмное пятно посередине широкой перемычки, которая соединяла замок зажигания и рулевую колонку. Я посветил себе телефоном. Это было не пятно, а небольшое прямоугольное углубление, судя по обработке краёв, не заводское. Большой палец руки погружался в него на половину ногтя. Я пригнулся как можно ближе к перемычке и посветил снова. В углублении, напротив друг друга, расположились две маленькие дырочки. Это было тоже напоминание о детстве – такой же след чёрная бабушкина шпилька для волос оставляла своими концами в куске пластилина.

Я погасил фонарик мобильника и вышел из «копейки», закрыв за собой дверь. Ретировался я тем же маршрутом, только в обратном порядке. Перед следующей ночной вылазкой нужно будет провести основательную теоретическую подготовку, а значит, я знал, что буду делать в ближайшее время. От этого факта и ещё от того, что всё прошло по-тихому, у меня немного поднялось настроение. Вот только на часах было четыре утра. И ложиться спать было уже поздно, и для бодрствования рановато. Я пошёл в ванную и принял контрастный душ. Потом влез в халат, налил себе кофе и засел перед компом.

С непривычки изучать технические описания и схемы было тяжело, сразу навалилась зевота. Тогда я решил поглощать информацию в самом удобоваримом виде – в формате видео. Всемирный видеохостинг по моей тематике содержал сотни роликов, в которых умельцы делились разными способами реанимации своих «копеек». И обилие технических терминов в моей «гуманитарной» голове быстро приобрело форму и суть субстанции, которую учителя старой школы называли «кашей».

Визуальный контент, в котором всё показывалось и называлось, а потом разбиралось, ремонтировалось и собиралось, мне помог только в одном. Фрагменты роликов, снятых в салонах различных «копеек», я специально посмотрел по нескольку раз и видел чётко, что ни в одном из этих видео в перемычке между замком зажигания и рулевой колонкой никакого углубления не было!

10

В центре белого пространства был виден зелёный прямоугольный брусок. Ребристая верхняя поверхность выдавала в нём кусок пластилина. Он был новый, только что из коробки. Над ним появились две руки. Это были старые руки, тёплые, с сухими ладонями. Как у бабушки. Руки начали мять пластилин. Они сдавливали и вытягивали концы бруска, а потом выровняли всю фигурку, придав ей правильную геометрию кузова легковушки. Руки лепили «копейку». Затем одна рука поднялась вверх, пока не пропала из поля зрения. Потом эта же рука опустилась со шпилькой для волос, зажатой между большим и указательным пальцами. Рука аккуратно, даже нежно, воткнула концы шпильки в капот пластилиновой «копейки», которые оставили после себя две дырочки. Они, эти дырочки, напомнили мне что-то знакомое, уже виденное. А рука со шпилькой снова ушла вверх. И опять мягко появилась перед моим взором. Но шпильки в ней уже не было, а было нечто коричневое с округлыми сторонами. Рука поднесла это коричневое к «копейке», прямо к дырочкам от шпильки. И тут всё исчезло! И старческие руки, и пластилиновый муляж. А белое пространство стало плоским серым фоном, в центре которого зависла курсорная стрелка. Я попробовал смахнуть её рукой, и стрелки сразу не стало. А потом моя правая кисть погрузилась во что-то тёплое. Это тепло, согревая всю руку, медленно дошло до локтевого сустава. Тут серый фон стал расползаться к краям, и в его разрывах буднично проступила реальность: компьютерная мышь, опрокинутая кружка и лужица кофе, в которой лежала моя рука…