И я вышла из кухни.

Мы ехали с Марком в машине и почти не разговаривали. Если он что-то и спрашивал, я отвечала, но тему не развивала и своих вопросов не задавала. Я все еще злилась на них с мамой за новое имя, которое они придумали для Шанди. Возможно, это была идея мамы, но пришла она ей с подачи Марка, и этого я ему не могла простить. Вроде глупость, но сильно меня задела, задела мою память о Шандоре. Словно его хотели вычеркнуть из моей жизни, стерев любые напоминания о нем.

Маркуша! Ужасно звучит! Никакой гордости в имени, словно речь о каком-то дурачке! А мой кот совсем не дурак. Дети не преувеличивали, он действительно оказался умным котом – не драл мебель, не рвал обои, ходил в свой лоток и даже умел быть верным. Правда, только моему запаху. С той памятной ночи мы продолжили с мамой обмениваться каждую ночь подушками, потому что Шанди соглашался спать только на той, что хранила мой запах. И вдруг Маркуша! А если он привыкнет к этому дурацкому имени и будет откликаться на него, а не на Шанди? Ведь сейчас он чаще проводит время с мамой, чем со мной. Ох, нет, как же этого избежать?

Вечером я вернулась домой позже всех. Потому что заходила после работы в магазин купить Марку продукты для завтрака. Мама приготовила ужин и, слава богу, в этот раз не упрекнула меня в том, что это сделала не я для своего мужчины.

За ужином она поинтересовалась у Марка, рассказал ли он своей матери об отмене свадьбы. Словно они не могли обсудить эту тему, пока меня не было. Но нет, надо лишний раз продемонстрировать мне всеобщее недовольство. Марк без обиняков заявил, что мама была в негодовании, но он взял всю вину на себя и сказал ей, что решение отложить – а не отменить – свадьбу исходило от него, и что мы вернемся к этому вопросу на следующий год. Все-таки жениться лучше летом. А сейчас это было спонтанное решение, навеянное романтическим путешествием.

– Ох, Марк, зря ты ее покрываешь. Она отцом вертела столько лет, а теперь будет тобой крутить.

– Мама, вообще-то я тоже сижу здесь и все слышу, – вставила я свое слово.

– Взять бы ремень, да всыпать тебе по первое число.

– Елена Ивановна, ну не надо так. Я же вам сказал, это было обоюдное решение. А маме я немного приврал. Не обязательно ей знать, что у нас тут происходит. Мы вместе и это главное.

На кухню забежал Шанди и приблизился к своей миске.

– О, Маркуша тоже поужинать пришел, – сказала мама, глядя на котенка.

Мой ужин так и остался недоеденным. Я встала из-за стола и вышла из кухни. Я не буду воевать с мамой. Пусть она ведет войну сама с собой. Однажды ей это надоест. Вместо этого я пошла и погладила рубашки Марка, которых набралось пять штук. Я никогда не любила это занятие, но раз решилась на авантюру, называемую семейная жизнь, роль надо исполнять добросовестно. И завтрак приготовлю, и секс на блюдечке. И вам больше не к чему будет придраться. Вот только понравится ли вам их холодная подача?

Утром я поднялась раньше всех и пошла готовить завтрак. Ко мне прибежал Шанди. Он потерся об мою ногу и требовательно попросил есть. Я дала ему творог, разведенный небольшим количеством молока, и налила свежей воды. После этого принялась за наш завтрак. Я сделала омлет, порезала пластинками ветчину, подрумянила в тостере хлеб, и пока он был горячим, посыпала на него тертый сыр, он расплавился и после остывания схватился корочкой.

На кухне появилась мама, когда я уже варила кофе в турке. Шанди сидел на мягком уголке и умывался.

– Доброе утро, – сказала она. – Чего так рано встала? Вину чуешь?

– Доброе утро, мама. Нет, есть захотела. Вчерашний обед у меня давно переварился.

Тем самым я напомнила ей, что вчера осталась не только без завтрака, но и почти ничего не съела на ужин.

– Маркуша-то уже поел?

– Не знаю, о ком речь. И если вдруг ты захочешь накормить моего кота, которого зовут Шанди, то спешу тебя предупредить, что он уже сыт.

Я наложила всем омлет, подала тосты, нарезку ветчины, разлила кофе и ушла «прихорашиваться». Марк тем временем тоже поднялся, побрился и пришел на кухню. Они не стали с мамой дожидаться моего возвращения и начала завтракать без меня.

– Лиза, а ты отцу сказала об отмене свадьбы? – спросила мама.

– Нет. Сообщу в ближайшие дни.

– Эта его кикимора наверняка обрадуется, что все отменилось.

Мы проигнорировали мамино замечание, хотя в душе я не могла с ней не согласиться. По стеклу застучал дождь, и мы все обернулись к окну. К счастью, Марк по утрам отвозил меня на работу на машине, и непогода меня не напугала.

Вдруг на зубе у Марка что-то хрустнуло, и это услышали даже мы. Он искоса посмотрел на меня. Видимо, ему попалась яичная скорлупа.

– Извини, – вежливо-холодным тоном сказала я. – Несколько осколков попало в омлет, я не смогла их выловить.

– Она никогда не умела яйца бить, – сказала мама. – Поэтому я ей не доверяла заводить тесто на выпечку.

Нет, я не могу стоять смирно, когда меня постоянно пинают. Я должна дать сдачи.

– Да, Марк, готовлю я не очень. Просто у меня было мало практики. Однако я быстро учусь. Но что я тебе говорю, ты же знаешь, какая я способная ученица.

И я улыбнулась ему наигранно обворожительной улыбкой, умоляя собственный организм не окрасить меня алой краской при этих недвусмысленных намеках.

– Ничего, научишься. Я потерплю.

– Видишь, мама, не всегда путь к сердцу мужчины лежит через желудок. А, впрочем, ты мне всегда именно об этом и говорила. Мы, кстати, тебе не очень мешаем по вечерам?

Марк поперхнулся, да и мама зарделась от моих слов. О Господи, Лиза, ты ли это? Как ты можешь говорить на такие темы, да еще с мамой? Как ты вообще можешь так разговаривать с мамой?! Что бы сказал папа на эти слова? А Шандор?

Я спряталась за чашкой кофе, потому что не смогла обмануть свою природу, и мои щеки тоже запылали. Я быстро закончила со своим кофе и убежала к себе в комнату, оставив посуду не вымытой. Не каждый день мне приходилось говорить такие вещи, и мне хотелось поскорее скрыться с глаз мамы.

Когда я завязывала галстук Марку, он не спускал с меня глаз.

– Лиза, что происходит?

– Что не так?

– Ты последние два дня сама на себя не похожа.

– Я привыкаю к новой жизни, Марк. Что тебя не устраивает? Завтрак я тебе приготовила, рубашки погладила, секс подала, галстук сейчас повяжу, что еще от меня требуется?

– Как минимум улыбнуться.

Я выдавила из себя улыбку.

– Теперь тебя все устраивает? – спросила я.

– Что за война между вами с Еленой Ивановной? Да и со мной ты не сильно любезничаешь. Это все опять из-за этого чертова кота?

– Это мой кот, Марк!

– Я уже сказал, что мне все равно, как его зовут. Это имя придумала твоя мама.

– Но кто навел ее на мысль это сделать! Только ты мог сказать ей, как звали… откуда имя Шанди.

– И что с того? Я не в ответе за полет фантазии твоей мамы.

– Что за дурацкое имя она ему дала? – скорее сама с собой, чем с Марком заговорила я. – Маркуша! Как Каркуша.

– Ты имеешь что-то против моего имени?

– Против твоего – нет. Но Маркуша – это перебор.

– Мы ссоримся на пустом месте, Лиза.

– Мой кот – не пустое место, Марк.

– Потому что его тебе Он подарил? – нахмурив брови, скорее утвердительно, чем вопросительно сказал Марк.

– Да! – Я затянула галстук Марку ближе к горлу. – Теперь иди и скажи об этом маме. Чтобы она выбросила его с балкона, утопила в туалете или придумала еще какую-нибудь расправу над ним. Но только если она это сделает, я больше никогда не лягу в твою постель!

В глазах Марка засверкали гневные искры, он вздул ноздри, пытаясь сдержать себя, поджал губы, но не стерпел и выдал:

– Отлично! Сегодня ты поедешь на работу сама.

И Марк вышел из комнаты, хлопнув дверью. Мой взгляд невольно обратился к окну. Дождь также продолжал по нему безжалостно хлестать. Ничего, не сахарная, не растаю. А потом резко перевела взгляд на будильник, стоящий на прикроватной тумбочке, и ахнула. Времени для того, чтобы добраться на работу общественным транспортом оставалось не так много.