По мере того, как дуэль затягивалась, в душе Таисии Константиновны все больше росло изумление. Она была уверена, что быстро одолеет Зубова, но тот демонстрировал поистине фантастическое искусство фехтования. Таисия с удивлением ловила себя на мысли, что даже ее наставник и друг Александр Васильков, слывший непревзойденным мастером клинка, вряд ли смог бы потягаться с гвардейцем на равных.

Это открытие одновременно и восхищало, и пугало княжну. Впервые она встретила достойного противника, и теперь уже не была так уверена в собственной победе. Мелькнула даже крамольная мысль: что если этот красавец все же сумеет взять над ней верх? Сердце девушки сжалось от дурного предчувствия.

Перешептывающиеся космоматросы «Афины» и гвардейцы императора, прижавшиеся по краям рубки, во все глаза следили за схваткой. На их лицах отражалась целая гамма эмоций – от неверия и шока до восторга и боязливого трепета.

Кавторанг Жила хмурился все сильнее, не отрываясь, глядя на сражающуюся пару. Его грызло нехорошее подозрение, что капитан-командор не в полной мере восстановилась после ранения, полученного еще в «Тавриде». Это было видно по учащенному дыханию княжны и уже не такой резвости в действиях. Аристарх Петрович застыл в стойке, боясь сглазить, но готовый в любой момент ринутся на помощь. А сабли поединщиков тем временем продолжали свой стремительный, завораживающий танец под аккомпанемент скрежета сервоприводов и хриплого дыхания дуэлянтов.

Самые худшие опасения Жилы начали сбываться. Мало-помалу Таисия стала сдавать позиции, невольно отступая под безжалостным напором Зубова, который тоже все видел и явно почувствовал усталость Таси. Как ни старалась княжна, но недавние тяжелые ранения, пусть и залеченные в медкапсуле, неумолимо брали свое. Сказывались большая кровопотеря и общая слабость организма, не до конца восстановленного ускоренной регенерацией.

Романова начала сдавать. Ее движения утратили первоначальную стремительность и точность, в них появилась доля скованности. То тут, то там княжна допускала мелкие ошибки и промахи, на которые тут же безжалостно указывал клинок полковника, вынуждая ее отступать. Электроника «Ратника-500» изо всех сил пыталась компенсировать промахи хозяйки, придавая ее рукам и ногам недостающую скорость. Но, увы, даже самые продвинутые сервомоторы не могли полностью заменить живую силу, мало-помалу утекающую из тела девушки.

Слабость в израненом теле постепенно нарастала, а вместе с ней приходило отчаяние. Романова понимала, что промедление дорого ей обойдется. В какой-то миг Таисия, выбиваясь из последних сил, попыталась провести обманный маневр. Ее клинок, сверкнув, описал замысловатую спираль, метя, казалось бы, в корпус Зубова, но в последний момент вильнул в сторону, целя в незащищенную шею.

Увы! Полковник мгновенно просчитал этот трюк. Коротким, почти незаметным движением он поймал запястье княжны своим клинком, рванул вверх и одновременно ударил ногой, подсекая Таисии колени. Не успела девушка и глазом моргнуть, как ее сабля с жалобным звоном отлетела в сторону, а сама она распласталась на палубе.

В следующий миг полковник навис над поверженной противницей, приставив к ее горлу пылающее лезвие. Он что-то говорил – Таисия видела, как беззвучно шевелятся его губы. Но шока и отчаяния княжна не слышала ничего. В висках стучала только одна мысль: «Проиграла! Всё…Какой позор!»

– Ну, давай, добивай! – воскликнула она в отчаянии, возможно, сейчас действительно веря, что Зубов доведет дело до конца.

Вместо этого полковник отбросил свое оружие и буквально рухнул сверху на княжну, прижав ее к полу.

– …Не пытайтесь сопротивляться, ваше высочество! – донесся до Таисии все тот же полунасмешливый голос полковника, заставив ее вздрогнуть. – Ваша партия окончена. Признайте поражение и верните «Афину» в строй…

Издевательская ухмылка Демида резала капитану-командору сердце не хуже плазменной сабли. Опозоренная, раздавленная, униженная, она лежала, не в силах пошевелиться, скованная железной хваткой «Ратника-500». Бессильная ярость рвала Таисию на части, жгучий стыд плавил щеки.

А самым страшным и нестерпимым было видеть горькое разочарование и неверие в глазах ее подчиненных. Особенно тяжело было встречаться взглядом с Жил ой. В глазах кавторанга застыл немой укор пополам с сочувствием и злобой, направленной на ее победителя. Таисия уловила в глазах кавторанга решимость и готовность к самым отчаянным действиям. Она прекрасно знала Аристарха Петровича и как он вел себя в ситуации, когда ей угрожала опасность. Не было ничего и никого в Галактике, чтобы могло остановить и испугать Жилу в тот момент. И действий Аристарх Петрович уже медленно, будто нехотя, потянулся к висящей на бедре кобуре.

Мгновенно все встало на свои места. Таисия поняла – сейчас ее верный соратник выхватит пистолет и вышибет гвардейцу мозги, пытаясь освободить своего обожаемого командира. Это станет сигналом к кровавой бойне. Этого допустить было нельзя ни в коем случае.

Лихорадочно ища выход, Романова вдруг осознала, насколько близко нависло над ней лицо Зубова. Глаза полковника оказались вдруг так близко, что можно было различить каждую прожилку. Его дыхание, частое и хриплое после схватки, обжигало щеки Таисии. В этот миг, быть может, впервые в жизни княжна ощутила странное, доселе неведомое чувство. Какой-то импульс, невидимый разряд пробежал по ней, заставив все внутри сжаться в тугой комок.

Не раздумывая ни секунды, Таисия рванулась вперед, делая единственное, что могло шокировать противника и дать ей крохотный шанс. Шанс настолько призрачный и безумный, что ни один нормальный человек на него бы не решился. Но, так сказать, отчаянные времена требуют отчаянных мер.

Губы Таисии впились в губы полковника Зубова страстным, жарким поцелуем. Это было настолько неожиданно и нелепо в сложившейся ситуации, что полковник на миг опешил. Его хватка на краткий миг ослабла, а в глазах отразилось искреннее изумление напополам с шоком. Княжне этого мгновения хватило. Извернувшись всем телом, она что было силы двинула коленом в живот застывшему Зубову. Тот, скорее не от удара, а от поцелуя невольно разжал руки. Таисия, вложив в рывок всю ярость и силу пневмо-поршней, вырвалась из его хватки, перекатилась по палубе и вскочила на ноги, на ходу подхватывая упавшую саблю.

Повисшая на мостике тишина была настолько глубокой, что, казалось, звенела в ушах. Застывшие в немом вопросе, что это было, космомоярки и гвардейцы таращились на невероятную сцену, будто громом пораженные. Их вытаращенные глаза, отвисшие челюсти и приоткрытые рты, а у кого-то и широкие улыбки, красноречиво свидетельствовали – такого финта от княжны не ожидал никто.

Кавторанг Жила так и застыл с занесенной над кобурой рукой, боясь шелохнуться, забыв, что только что хотел пристрелить полковника. Его взгляд метался, словно пытаясь угадать – что это, черт побери, только что было?! Поцелуй? Серьезно? Да Таисия Константиновна скорее удавилась бы, чем покорно подставила губы какому-то слащавому мужику!

Тем не менее, это было правдой и глаза кавторанга не обманывали.

А дальше события понеслись с головокружительной быстротой. Опомнившийся от шока Зубов попытался встать, опершись на руку. Но едва он приподнялся, как острие плазменной сабли уперлось точно ему в кадык. Таисия, на лице которой застыла смесь презрения и мрачного торжества, возвышалась над поверженным полковником подобно разгневанной валькирии.

– Ну что, господин гвардеец, и кто теперь оказался сверху? – процедила она сквозь зубы.

– Коварство и интриги – вот, значит, ваш путь к победе, Таисия Константиновна? – произнес он с горькой усмешкой. – Что ж, я ожидал от вас большего. Думал, вы все же предпочтете честный бой, а не постыдные трюки. Похоже, я ошибся в вас…

От этих слов щеки Романовой вспыхнули. В словах полковника явственно слышался упрек, но было в них что-то еще. Ладно это все лирика. Предаваться рефлексии было некогда. Очнувшаяся Таисия вновь ощутила себя командиром. Резко вскинув подбородок, она смерила застывших в оцепенении гвардейцев ледяным взглядом. И одного ее повелительного кивка хватило, чтобы ее «матросы» и офицеры опомнились, мгновенно беря незваных гостей на прицел своих винтовок.