– Овроллия, – повысила голос Альцира, всё ещё держа ладони заряженными искрами, – мы договаривались, что юстициары не будут вмешиваться в твоё расследование.

– Но как иначе хрупкая девушка может бороться с огромным заводом, если не без помощи защитников правопорядка?

***

– А теперь правду, мастер Царвель, – твёрдо заявила молодая чародейка. – За вашей улыбкой скрывалась тайна, которую, я уверена, вы были готовы унести с собой в зал праха.

Он молчал. Стоящая снаружи кабинета Кресци осторожно осматривала снующих внизу мастеровых, занимающихся уборкой и починкой повреждённого инвентаря.

– Ненавижу, когда меня обманывают, – призналась Ови. – Зря вы оставили свой личный журнал перед моим лицом, но, боюсь, вы и догадаться не могли, какая у меня была оценка по скорочтению. Я бегло изучила ваши записи и заметила на предпоследней странице интересный абзац, что отпечатался в моей памяти. Позволите?

Он нехотя отдал ей книженцию. Овроллия выцепила глазами то, что нужно, и указала Альцире:

– «Девушка не старше восемнадцати лет. Всё время молчала, будто лишена дара речи, но в то же время плакала. Тихая, будто скромность – это единственное, что осталось ей от умерших родителей. Сама страшно изувечена. Хотя лицо она и скрывала под капюшоном, однако нижнюю часть лица всё равно удалось разглядеть. Или измазано смазкой, или обожжено, но тон кожи не принадлежит человеку. Осталась на ночь, так как в письме, которое она передала от друга, дом родителей сгорел. Утром исчезла, стража не видела, через какой выход она покинула мануфактуру», – процитировала магистресса, а девушка спросила:

– Мастер, как вы объясните это?

– Как это связано? – спросил он. – Ваш чёртов осколок и мои личные отношения с друзьями?

– Скорее всего, это она принесла осколок! – повысила тон юная чародейка, но магистресса схватила её за запястье с взглядом приказала вести себя тише. – Прощения, мессира... Мастер Царвель, от какого друга приходила девушка? Как его зовут?

– У него дом в Бласимэре, бывает тут иногда, – заявил тот. – Приютил дочь своего брата. Она немая, причину не объяснил... Если вы считаете, что я лгу, то дерзайте. Прочитайте мои мысли. Но я скажу лишь то, что видел собственными глазами.

– Как зовут того друга? – продолжала допрос Ови.

– Он постоянно меняет имена, в этом городе у него одно имя, в Квольцетаре – другое, – казалось, хозяин завода начал расслабляться, поэтому позволил себе развалиться в кресле. – Я же всю жизнь буду помнить его как Алукирта, любимого мужа собирательницы кристаллов Люрции.

– Женское имя мне незнакомо, – спокойно произнесла магистресса. – Алукирт – это не акадарское имя, как он выглядит?

– Как все акадари. Высокий, светловолосый, ясноглазый. Удивительно, как сильно мы похожи друг на друга, – Царвель погладил лысину, будто усмехался сам над собой. – Возможно, если бы у вас была возможность притащить меня в город, я бы и указал на него. Но я и с места не сдвинусь, пока сюда не прибудет стража Бласимэра. Вся городская ратуша греется у моего очага, и вы очень скоро пожалеете о том, что сделали и...

– Архимаг входит в совет префектуры, а вы нет, – отрезала Альцира. – Если девочка найдёт убийцу, и след приведёт сюда, вы пойдёте как соучастник. Префектура скупит завод за бесценок, и големы будут поставляться в армию без посредников.

Глаза гиганта выражали едкую усмешку, словно он не верил сказанному. Овроллия подумала, будто связи мастера над големами выходят за пределы понимания дамы-профессора. Мысли поглотили её и, казалось, Альциру настолько, что они не слышали звенящих по галереям шагов снаружи.

– Могу дать подсказку, – в голос хозяина завода вернулась игривость, как при знакомстве. – Мой друг вечно ходит с обожжённой рукой. Последний год он занимался кузнечным ремеслом, которое ему чуждо, а было это, кажется... Ох, ну где-то на западе Акадар Фрадура. Да, к своему кузнецу я бы не допустил постороннего, можете перелистать весь журнал посещений.

– Овроллия, раз мы вне стен академии, – заявила магистресса, – то я разрешаю тебе...

– Что вы разрешаете, мессира? – раздался ледяной голос старшины юстициаров. – Что за разгром здесь произошёл, и почему рабочие путаются в показаниях?

– Несчастный случай, – заявила Ови. – Госпожа Лёдериц, мы общались с мастером над големами и владельцем этого завода в одном лице. Он хотел бы передать важную информацию в...

– Мы не подчиняемся городу Бласимэр, Овроллия Киртан, – ледяная дева встала между академиками и мастером. – Если вы закончили со своим зачётом, то, я надеюсь, мастер Царвель поставил вам оценки «неудовлетворительно». Всем троим.

– Сомневаюсь, мессира, – устало промурлыкала девушка и показала взглядом на прислонённый к стене осколок мозаики. – Мастер Царвель выделил нам ценную награду из своих закромов. Это за помощь в починке механизма подвесного моста, правда, мессир?

Царвель глуповато улыбнулся и медленно кивнул.

– Знали бы вы, госпожа юстициар, – продолжала Овроллия, – насколько тут всё проржавело. Если бы вы подчинялись Бласимэру, то непременно бы устроили на мануфактуре, скажем... инспекцию. Но, к сожалению, ваш корпус подчиняется Квольцетару, поэтому мы можем лишь получить свои заслуженные оценки.

– Мы можем послать запрос соседям через префектуру. Думаю, главная комиссия заинтересуется, как здесь соблюдаются правила безопасности, – сказала Лёдериц. Ласточка с ехидной ухмылкой взглянула на мастера. Тот побледнел ещё сильнее, чем раньше, перед началом обрушения. Старшина продолжала: – Пока я дежурила при входе, то насчитала три нарушения. Половина работников не носят головные уборы; вместо стальных пластин, укреплённых мелкой сеткой, работники используют более дешёвый сплав из...

– Хватит, хватит, хватит! – разразился Царвель. – Выпускники получили свои оценки, я завтра же отправлю гонца с соответствующим письмом в академию! Надеюсь, до следующей осени больше никто не побеспокоит нас! А теперь, прощения, мессиры и атессиры, но мне нужно работать! Этот бардак, произошедший, безусловно, в результате несчастного случая, нужно исправлять!

– Пора возвращаться домой, – призвала Альцира. – Прощения за беспокойство, мастер Царвель. Надеюсь, ваш друг поможет вам.

Академики в сопровождении начальницы ополчения добрались до входа. Големы привели им лошадей и забрали магнитные наручи, а двое слуг быстро оббежали оставшихся юстициаров. Скоро весь отряд был в сборе. Всё это время, пока проверялись припасы и вооружение, Лёдериц с подозрением поглядывала на осколок мозаики, который Овроллия приторочила к седлу своей пегой. Девушка, замечая это краем глаза, решила сама завязать разговор и заговорить старшине зубы:

– Благодарю за помощь, мессира. Чем вызвано такое внимание к защите академиков? Если отбросить формальности, пока нас не слышат мои друзья и ваши подчинённые... Прощения, не хочу вас задевать.

Ледяная дева гордо задрала нос и посмотрела на Ласточку сверху вниз. Увидев под запахом её мантии выглядывающую птичью голову, сказала:

– Мы по службе обязаны следить за вами, за порядком перед стенами академии и за тем, чтобы магия академии не вмешивалась в управление городом. Однако, как бы сильно я не презирала вас, вы свои. А они, – она окинула взором окружающих, – чужие. Поэтому здесь, Овроллия Киртан, мы выступаем на одной стороне, и даже мне приходится подыгрывать вашему спектаклю.

Удивление на этот раз испытала сама Ови. Она взглянула на птицу, одарившую старшину наклоном головы, и ничего не сказала.

– Не думайте, атессира, будто в городскую стражу набирают негодяев и лентяев, как ваши академские маги. Я изначально была уверена, что это не вы виновны в преступлении. Но именно вам придётся доказать это. Надеюсь, – старшина кивнула на фрагмент мозаики, – эта штука поможет вам, вы найдете виноватого и отдадите нам, после чего мы, юстициары, наконец вернёмся в казармы, а вы, школяры, отпразднуете свой выпуск и разлетитесь по разным клеткам. Главное, что вы закрыли вопрос с оценками, и эта информация уйдёт в городскую ратушу и префектуру.