— Что ж, Пэйдин… — я разламываю булочку и протягиваю ей смятую половину, — думаю, мы могли бы стать отличной командой.

Она отправляет в рот кусочек теста.

— Значит, ты шьешь, а я ворую? А потом мы делим деньги и еду?

— Именно так, — на мгновение колеблюсь. — Если только у тебя нет места получше, чем трущобы…

— Больше нет, — поспешно отвечает она. — Так что, напарницы?

— Напарницы, — я улыбаюсь, с головы до ног оглядывая ее. — Но сначала надо переодеть тебя в нечто менее ужасное.

Она издает смешок:

— Ну конечно, потому что это самое главное.

Я откусываю от булочки, мурлыча от удовольствия, когда мед тает на языке.

— Но первое, что ты должна сделать, — бормочу я, продолжая наслаждаться едой, — это достать мне побольше таких булочек.

Глава первая

Макото

Ее имя есть в списке тех, кто вскоре погибнет.

Я щурюсь от жгучего солнечного света, внимательно изучая каждое имя, выведенное на плакате. Ее имя находится среди восьми других и, скорее всего, его никто не заметит рядом с именем принца, возглавляющего список. Но, несмотря на то, что он в списке, наш будущий Силовик легко избежит смерти, которая ждет других участников. Потому что эти Испытания были созданы для Элитных, подобных ему. А не для Элитных, подобных ей.

Я еще раз пробегаю глазами по именам, но больше никого не узнаю. Никогда не следил за тем, у кого из Элитных получается стать достаточно ценными, чтобы попасть на Испытания.

Кто-то задевает меня плечом, а затем еще несколько людей толкают меня руками и ногами. Лут наполнен липкими телами и радостными криками, отчего список причин, по которым я предпочел бы оказаться где угодно, кроме трущоб Илии, растет. Я с трудом протискиваюсь через переполненную улицу, каждый дюйм которой воплощает собой невежество. Каждый дюйм приветствует участника, которого они выбрали представлять Лут.

Я пробираюсь сквозь толпу, не обращая внимания на их ликование.

Все, что они сделали, — это отправили на смерть Примитивных и представителей Защитной Элиты.

И она — одна из них.

А я должен быть тем, кто умрет жестокой смертью. В одиночестве. Конец один.

Я слышу песнопения в честь шестых по счету Испытаний Очищения, и каждое их слово напоминает о том, что я сделал, а если точнее чего не сделал.

Я провел всю жизнь, прячась в ее тени, прячась от самой жизни. А теперь ее выбрали просто потому, что она не делала того же. Люди знали ее, любили уличную магию, которую она исполняла будучи Вуалью.

И все же они приговаривают ее к смерти, делая вид, что оказывают ей честь.

Она относится к Защитному классу Элиты. Следовательно, она практически покойница.

И мне необходимо ее найти.

Мои руки покрыты угольной пылью, кожаная одежда прилипла к потному телу так, будто я все еще кую сталь у пышущего жаром очага. Я проработал всю ночь и продолжал работать, когда суматоха вынудила меня покинуть мастерскую.

Мне следовало навестить ее вчера вечером. Я должен был быть там, когда она узнала об этом.

А теперь я продираюсь через толпу, пытаясь найти ее, пока не стало слишком поздно. Осматриваю заполненную людьми улицу и замечаю в конце нее грохочущую карету. Она с визгом тормозит. Видимо, лошадям, как и кучерам, не терпится покинуть трущобы.

Я чертовски хорошо знаю, каково это.

Меня толкают вперед, когда толпа начинает стекаться к карете, сбиваясь в группы, словно кучеры предлагают бесплатно вывезти их из этой дыры. Я неохотно позволяю себе двинуться вперед и умудряюсь мельком увидеть, как она забирается в карету.

Гвардеец поднимает ее на ступеньку, и, в типичной для Геры манере, она застенчиво благодарит его, будто он не провожает ее на верную гибель. Ее гладкие черные волосы — последнее, что я вижу, прежде чем она садится в карету и скрывается в ней.

Мир, кажется, затихает, замедляя свое вращение с каждым моим судорожным вздохом.

Я не успел попрощаться.

Большим пальцем я нащупываю шрам на губах, и провожу по нему так же, как и в тот день, когда моя жизнь действительно стала тайной. Знакомое оцепенение начинает разливаться по телу, наполняя горечью каждую его частичку.

Я уже готов отвернуться, не в силах смотреть, как ее ведут на смерть, как мое внимание привлекает серебристая вспышка.

Я смотрю поверх десятка голов, наполняющих улицу, и вижу, как она идет к карете, и ее волосы говорят все, что мне нужно знать.

Стало быть, это и есть та знаменитая Серебряная Спасительница.

Слух о том, что она спасла принца Кая, дошел даже до моих ушей, а это уже свидетельство того насколько важной персоной она стала в трущобах. Возможно, я скептик или просто единственный здравомыслящий человек, живущий поблизости, но ее битва с Глушителем меня не совсем убедила. Битва, в которой даже сам будущий Силовик не смог бы победить.

А я прекрасно знаю, каково это — быть на месте Кая.

Я наблюдаю за тем, как она забирается в карету, когда мое внимание привлекает скачущая на месте фигура девушки. Ее темные кудри подпрыгивают при каждой попытке разглядеть что-либо поверх толпы. Она поднимает руки и беспорядочно машет Серебряной Спасительнице. Она кричит нечто очень искреннее, вероятно, какое-то напрасное прощание, которое никогда не будет услышано.

Я склоняюсь над парой молодых женщин, которые нескладно вторят остальным жителями улицы. Прищурившись, я пытаюсь разглядеть лицо девушки, с таким же упорством, с каким она подпрыгивает. Что-то в ней кажется мне смутно знакомым, словно это не первый раз, когда мне представилась возможность наблюдать за проявлением ее нескончаемой жизнерадостности.

Я закатываю глаза, когда меня охватывает осознание.

О, я точно знаю, кто это. Более того, я считаю, что она даже попала в мой постоянно растущий список причин никогда не покидать свою лавку.

Я покупал припасы у торговца, который так же жаждал получить мои деньги, как и я — вернуться в свой надежный сарай. Именно в тот момент, когда я уставший, с рулоном кожи под мышкой, возвращался домой, мой слух привлекла самая абсурдно бодрая рекламная речь.

И тогда я увидел ее: вьющиеся волосы подпрыгивали при каждом энергичном движении головы. Вокруг нее было много одежды, пока она описывала то, что называется синей рубашкой, используя при этом на дюжину слов больше, чем следует.

Возможно, я и сказал кое-что лишнее, однако, детали нашего разговора не были столь интересны, чтобы тратить время на то, чтобы вспомнить их сейчас.

Это было несколько недель назад, но нет никаких сомнений в том, что девушка, которая сейчас с безумным видом машет руками на улице, — та самая швея, торгующая на углу переулка.

И она — Фэйзер. Это все, что мне о ней известно. Ну, и еще о ее поразительной способности болтать без умолку.

Смотрю, как она посылает воздушные поцелуи Серебряной Спасительнице. Их настолько много, что готовлюсь к тому, что она упадет и потеряет сознание. Но ничего подобного не происходит, и я продолжаю наблюдать за очаровательным воплощением ее привязанности к этой девушке.

В каждом взмахе руки и эмоциональном восклицании чувствуется искренность, которую невозможно ни с чем спутать. Эта швея знакома с Серебряной Спасительницей, и, судя по всему, довольно близко. Скорее всего, она готова сделать для нее что угодно.

Мысли лихорадочно мечутся, отрабатывая схемы. В голове начинает формироваться ужасно импульсивный план, который, вероятно, никогда не должен был покинуть мое сознание, не говоря уже о том, чтобы быть осуществленным в принципе.

Но это может сработать.

Обычно так думают перед тем, как все полетит к чертям.

Но с другой стороны, хуже быть уже не может.