«Скатертью дорожку тебе, мишка-воин!» – искренне пожелал Харрол бредущему уже на трех лапах оборотню, без всякого сарказма, поскольку не хотел оставлять за спиной столь могущественных врагов в первый же день пребывания в новом мире, полном страшных чудес.
Оборотень не «ответил» ему, все так же хромал в северо-западном направлении, вослед «греческой» змееженщине. Один проводил его взглядом, щуря глаза под ярким солнцем, весьма похожим на земное. И в который уже раз вздрогнул, встретившись глазами с живой эльфийкой, смотрящей на него в упор, но не отвел их в сторону. Она скромно держала руки на груди, хотя до этого они покоились на бедрах; прямые изумрудные шелковистые волосы легко развевались на несуществующем ветру.
– Твои доброта и любовь к женскому роду покорили даже безумную Ламию, возненавидевшую всех мыслящих существ, ходящих на двух ногах! – заговорила прекраснейшая из богинь, ее тихие нежные интонации слов бальзамом вливались в его гулко бьющееся сердце.
Один не сразу понял, что слышит не мысли, а речь, произнесенную вслух.
– Всякий воин, вступивший в Священное место, при виде женщины со змеиным хвостом вместо ног, брался за оружие, чем обрекал себя на неминуемую гибель. Не напрасно боги избрали тебя и твоих друзей.
И вновь Один вздрогнул – откуда ей знать, что кто бы то ни было выбрал для чего-то его, и что он не один? Эльфийка невероятным образом уловила сомнения и страхи, закрадывающиеся ему в душу:
– Ты нашел в себе мужество не добивать врага, чем нажил себе надежного друга. Медведи-оборотни не забывают врагов, проявивших к ним искреннюю доброту, – эльфийка печально улыбалась одними глазами, зелеными, словно лесное море.
Один не знал, что и думать – слишком много событий в чужом мире за один день, не подозревая пока, что сие даже не начало оных, а лишь предисловие.
– Придет время, и ты со спутниками узнаешь и приобретешь значительно больше, чем думаешь сейчас. А теперь – в тебе нуждаются твои друзья. Подойди ко мне.
Один не двигался с места, боясь какого-либо подвоха со стороны все знающей богини.
– Я не богиня, а пережиток прошлого, одна из немногих выживших эльфов, – в бархатистом голосе было столько неприкрытых печали и глухой тоски, что сердце, сопереживающее ее необоримой беде, защемило в груди, а ноги сами понесли хозяина к эльфийской богине (иначе Харрол не мог ее называть).
Приблизившись к ней вплотную, Один ощутил, так некстати явившееся, столь острое желание обнять эту хрупкую женщину, утешить, как умел, позаботиться о ее незавидной судьбе, спрятать за непробиваемой каменной стеной – и еще сильнейшее желание мужчины к прекраснейшей из женщин, что он с трудом держал себя в руках…
Она вложила свои маленькие горячие ладони в его.
– Я исполню некоторые твои желания, когда ты – и твои спутники – пройдешь миссию до конца и исполнишь предначертанное. А пока…
Легко сказать. И Один зажмурил глаза, борясь с неодолимым желанием. А когда открыл их, обнаружил, что стоит на блоках тракта. Все исчезло, будто спал и сейчас проснулся: ни очаровательной до безумия эльфийки, ни каменного помоста с мостками, ни полянки, окруженной кедровой чащей, куда уползли Ламия и медведь-оборотень, ни ивового коридора с шепчущими что-то на древнем языке Призраками Минувших Времен – ничего. Но все же то был не сон – Один не считался ни лунатиком, ни сумасшедшим. И если не выяснится, что с ним за ерунда произошла, то лучше никому о сем событии – никому! – не рассказывать. И думать забыть.
… Всегда осторожные голубые глаза примечали буквально любую деталь на тракте и по обе его стороны. Но пока ничего пугающе-опасного – кроме вездесущего психофона враждебности, чужой даже для этого леса, источник коей не определялся – не попадался на пути. Разве что, чем дальше на запад, тем больше зарастал древний тракт растительностью, лес вокруг густел, деревья стояли выше и старее, упорно наседая на блоки выложенной искусственно дороги. Впрочем, и чужой лес девушку не пугал, только настораживал. А вот густеющая растительность говорила Наташе о многом. И появляющиеся все чаще животные и смелеющие, большинство из коих она узнавала.
Во-первых, источник смутной враждебности медленно, но верно удалялся, оставался позади, его нечеткие границы размывались и отступали; во-вторых, удалялись и последние человеческие поселения, ног, топчущих тракт, становилось меньше и меньше; и, в-третьих, тракт, по всей вероятности, некогда соединял наиболее важные торговые точки, являясь чем-то вроде земного аналога Шелкового пути, а теперь важность его значения по каким-то причинам прошла, и Наташа приближалась либо к концу тракта, либо к одному из торговых городов (если это так, то это не значит, что до него осталось каких-то полчаса-час, может так статься, что десятки – а то и сотни – километров), давно брошенных или быстро увядающих, людьми. Возможны и другие – «в-четвертых», «в-пятых» и так далее, ведь они только сегодня узнали, что возможно пространственно-временное путешествие между мирами, населенными разумными существами, вроде людей. О том, что существуют прочие обитаемые планеты, никто не сомневался, взять хотя бы кибер-Лену, черных меленов и Зеленого Дракона. Но о том, чтобы самим побывать в иномирье, только снилось! Это ж надо – исполнить заветное желание многих писателей-фантастов, конструирующих собственные миры на страницах книг!
Пришельцы регулярно посещают Землю, как-то уж легко обходя незаметно охранные и защитные системы НИОКБ, о которой подавляющее большинство людей даже не подозревают. И вот они сами посетили другой мир в качестве пришельцев, только у Наташи возникло стойкое убеждение, что аборигены скорее пользуются знаниями какого-нибудь первобытнообщинного или рабовладельческого строя, нежели являются продвинутой цивилизацией будущего, а сии миры называются «мирами писателей в жанре фэнтези». Что, безусловно, только наруку им: ни тебе огнестрельного и прочего суперсовременного смертоубийственного оружия, ни разрывающихся бомб, мин и торпед, ни термоядерных взрывов, ни космодесанта – возможна чистая магия, звон стали скрещивающихся клинков, свист стрел и бельтов, прекрасные дамы, мужественные рыцари и отвратительные твари и прочие атрибуты исторической эпохи, не знающей пороха, ядерного синтеза и микросхем.
Наташа мысленно одернула себя. Вполне может оказаться, что магия здесь на порядок страшнее любой ядерной бомбы и орбитальной бомбардировки, если таковая существует в природе. Время само рассудит.
Кожу на кистях разрезали почти бескровно медленно выскользнувшие темно-синие лезвия «Тронов», но девушка не стала оного вызывать, боясь не успеть. Она не остановилась, продолжала движение на запад, даже когда почувствовала на себе многочисленные взгляды с обеих сторон тракта в чаще леса. Взгляды не казались враждебными или угрожающими, но их было много и по ощущениям они не принадлежали людям. Ее «пасли» и от нее чего-то ждали. Наташе сие не нравилось, однако клинки все же убрала обратно, остановилась, напряженно-выжидающе заглядывая за вековые деревья.
Минуты две – или около того – ничего по сути не происходило. Она стояла неподвижно, обманчиво расслабленно, уставилась в одну не существующую точку, в неведомые никому дали, дальше того, где заканчивался тракт. Ее глаза удивленно заморгали только когда на дорогу, перед ней, бесшумно, скользнули с двух сторон с десяток существ с гладко-чешуйчатой зеленой кожей. Они выстроились в полукольцо, тем не менее не пытаясь ее окружить и не выказывая ни капли враждебности или агрессии. Бирюзовые глаза с вострыми краями вертикальных зрачков выражали скорее любопытство и живой интерес. Наташа встретилась с необычными животными, коих поначалу приняла за динозавров вроде доисторических велоцирапторов или дейнонихов, каким-то чудом выживших в этом мире.
Эти существа действительно весьма и весьма смахивали внешне на мезозойских ящеров, но таковыми все же не являются, впрочем, как и их современными потомками. Схожесть заключалась по многим признакам: тонкие задние лапы, способные развивать потрясающую скорость (причем не только на коротких дистанциях, как, например, ютарапторы, и на длительные в том числе!) и совершать высокие и длинные прыжки на ходу с оттянутым кверху знаменитым крючковатым когтем для умерщвления других животных, к примеру, двуногоходящих хомо сапиенс; мощный прямой длинный хвост, в беге играющий роль балансира и руля, но могущий, к тому же, в иных ситуациях очень болезненно хлестнуть, словно хлыстом (в отличие от тех же ютарапторов); гибкое подвижное тело юркого ящера; маленькие передние лапы прижаты к груди, дистрофированные, по сравнению с задними, и тем не менее не бесполезные; опять же – гибкая и подвижная шея, словно у птицы; маленькая, по сравнению с общими габаритами туловища, голова с челюстями, усеянными острыми зубами, а это говорит о том, что сии ящеры отнюдь не вегетарианцы. И рост примерно такой же, как у известного велоцираптора – один метр восемьдесят сантиметров (точнее, у раптора длина таковая – не рост). Внушительно смотрятся хищники, внушая одним видом к себе уважение. А в глазах всех ящеров светится недюжинный ум, внушая трепет к своим персонам.
