Однако Наталья молчала, счастливо улыбаясь, казалось, думая о чем-то отвлеченном, не касающемся создавшейся дилеммы.

– Наташа, чему ты радуешься? – не понимающе спросил Харрол.

Вместо ответа девушка подняла глаза и как-то уж нежно посмотрела на Одина, игнорируя или не замечая выжидающих ее решения друзей. На лице Одина отразилось глуповатое выражение, брови сдвинулись к переносице. Наташа вдруг ласково положила свои ладони ему на плечи, заставив вздрогнуть от неожиданности. Подросток понял, чего так несвоевременно желает Наташа и не стал сопротивляться, хотя время безвозвратно уходило, замер в коротком ожидании. Наталья закрыла глаза и Один ощутил на своих губах требовательный поцелуй.

– Ну вот, – отворачиваясь от сего умилительно-сентиментального зрелища, заворчал недовольно Дмитрий. – Стоит только черную кошку назвать ласково «милой» и «хищницей», так она начинает самодовольно мурлыкать и льнуть к своему котику, даже если вокруг мир рушиться.

Они бесшумно следовали за быстро идущим Старым Жрецом, петляя по одному ему известным тропам, словно змея, запутывая следы. За час никто не проронил ни слова, повисло напряженное молчание. Но так даже лучше, у героев не было желания говорить, каждый думал о своем, в основном сходясь в мыслях.

Любопытство пересилило все доводы разума, четверка последовала за Каллисом, который не смотря на старость, мог дать фору по марш-броскам многим молодым. Они не могли довольствоваться скудными сведениями, а старик обещал поведать что-нибудь интересное об этом мире. Им хотелось знать все. Тем не менее, снедаемые любопытством, герои не забывали об осторожности, наблюдая за Каллисом и тишиной Змеиного леса, они по-прежнему до конца не доверяли жрецу, да и вдруг вновь нападут скелеты или еще какая-нибудь неживая дрянь.

Они шли за стариком, словно тени, иной раз ему даже казалось, что позади действительно никого нет, а оглядываясь, натыкался на внимательно-настороженные глаза. Он понимал их – звери, привыкшие доверять только себе и больше никому и ничему, даже порой собственным глазам. Звериное чутье молчало, значит вокруг все относительно нормально, тихо и спокойно. Друзья быстро перегруппировались. Впереди, по пятам Каллиса, ступала по-кошачьи Наталья. Справа и слева и немного сзади, в метрах полутора от нее, не отставая, но и не спеша, следовали Один и Дмитрий, самый тяжелый и неповоротливый в группе (но так его могут назвать лишь друзья) – и он в этот раз не потревожил ни единого листочка, ни единой хворостинки. Еханна была подобна воздуху – ее вообще никто не видел, не слышал, не ощущал. По просьбе хозяйки серая крыса замыкала процессию далеко позади, дабы быстрее обнаружить потенциальную угрозу.

После двух часов блужданий меж деревьев и кустов, вдоль ручьев и через них Наташе стало казаться, что Старый Жрец заманивает их в какую-то ловушку. А если этот старик – страшно представить! – сам Бэрайя-маг? Хотя княжичи и уверяли, что колдун маленький, приземистый, мало кто его видел, а те, кто все же удостаивался этой чести и возвращался живым домой, уверял, что маг ходит ссутулившись в балахоне, скрывающем полностью внешность. Но это ни о чем не говорит. Если карлик действительно колдун, то он вполне может принять любой человеческий образ, например, жреца вьенского святилища, назвавшего себя Каллисом…

А когда они вышли, наконец, к святилищу, то, словно молнией все разом пораженные, замерли истуканами. Они представляли капище как угодно, но только не так. Оно было ярким, впечатляющим и… будто живым.

– Это и есть… святилище? – вопрос Одина прозвучал хоть и глупо и неуместно, однако Старый Жрец кивнул утвердительно. – Невероятно!

Под впечатление попал не только Один, но и Наташа с Волком, даже Еханна раскрыла челюсти от удивления, и в изумрудных глазах отражались огни.

Небольшое святилище было возведено на гранитном квадратном блоке (сколько же людей корячилось, волоча этот тяжеленный гранит?!). Три стены – левая, правая и задняя – выплавлены из чистейшего серебра, не поддающегося коррозии и прочим видам разрушения. Сверху, вместо крышки, в виде купола светил рубином… огонь! По куполу огонь бегал неспешно волнами, завораживая. Над четырьмя внешними углами серебряных блоков стен зависли четыре прозрачных бесплотных факела, сотканные из магического золотистого свечения, а из чашечек факелов исторгался настоящий огонь – золотистый огонь! И он не чадил, вообще никакого дыма не образовывал. Но как пламя удерживалось на факелах, состоящих из пучка света? Внутри святилища, под самым рубиновоогненным куполом, кружились по вертикальной оси, переплетенные друг с другом, в форме кубка, виноградная лоза, светящаяся золотом, и лиана хмеля – бирюзового свечения. Их плоды испускали мягкий изумрудный свет, манящий к себе сквозь пульсирующий купол. Слева и справа от светящегося рубином, золотом, бирюзой, изумрудом святилища стояли два дракона (те самые, одного из которых живым встретила однажды Наталья) из меди, позеленевшей от времени. Изумруды глаз казались живыми, смотрящими на гостей с непонятным выражением, из пасти хищно ощерены, обнажая страшные клыки из неизвестного молочного цвета минерала. Когти на коротеньких передних и мощных длинных задних лапах отлиты из смеси металлов – вольфрама и титана. Неизвестный мастер настолько ответственно подошел к своей работе, что до сих пор, не смотря на зеленеющую поблекшую медь туловищ, создавалось впечатление, будто животные настоящие.

Все четверо, не в силах скрыть потрясения, с восхищением взирали на великолепие, созданное магией.

– И что – еще никто не пытался ограбить святилище? – оправившись от шока, уже спокойно вопросила Наташа, глядя прямо в глаза старику.

Жрец усмехнулся и стал объяснять так, словно воительница – несмышленый ребенок, впервые столкнувшийся с магическими чудесами.

– Черный Колдун основал не только Вьену, но и заложил святилище, посвящая его обоим богам. Факелы – это четыре стороны света, четыре стихии – огонь, вода, земля, небо, – пламя поддерживает баланс между временем и пространством. Что произойдет с нашим миром, – да и вашим тоже, – если начнут тухнуть один за одним факелы, освещенные Сатурном, думаю вы можете себе представить. Чтобы охранить время и пространство от искажений, на страже стоят готрельские драконы. Они отведут глаз путнику, проведут мимо святилища, если его намерения корыстны, но укроют человека доброжелательного от любой опасности.

Старый Жрец замолчал, давая понять, что на вопрос он ответил сполна и желал бы приступить к тому, ради чего они собственно так долго блуждали по лесу и пришли к капищу.

– А человек с добрыми помыслами может привести сюда людей с противоположными намерениями? – с усмешкой поинтересовалась девушка.

Жрец никак не отреагировал на явную издевку, по крайней мере внешне, лишь коротко ответил, слегка качнув головой.

– Может только жрец.

– Замечательно, – вновь недобро усмехнулась Наталья и уже более серьезно сказала: – Но мы не за этим приперлись к святилищу. Ты что-то обещал, – напомнила она.

– Конечно, – легко согласился Каллис. – Но вначале позвольте рассказать о вашей миссии на Винэру и некоторых опасностях, которые могут поджидать на пути.

– Валяй, – милостиво позволила голубоглазая красавица.

– Но для начала пройдемте в мой домик. Негодно сидеть на холодной земле да и небось успели проголодаться? – Каллис по своему обыкновению дружелюбно улыбнулся.

Дом стоял немного поодаль от святилища на цветочной поляне, между сорокаметровыми лепидодендронами. Поляна была влажной, водянистой, а яркие, пестрые крупные цветы совсем не смотрелись на фоне древовидных папоротников. К крыльцу вела дорожка из деревянного настила. Сруб из просмоленных бревен стоял на длинных сваях – хлипкая почва не давала возможности поставить дом на фундамент. На его лицевой стороне, слева от входной двери, смотрело широкое окно, затянутое бычьим пузырем.