И вот уже зайдя на территорию лагеря я наткнулся на то, как какая-то святоша отчитывает мага.

— И что тут происходит?

Я вопросительно посмотрел на пожилую служительницу Андрасте, которая очень сильно старалась вывести мага из себя.

— Этот богомерзкий Маг отказывается выполнять мои приказы!

Старушка поспешила пожаловаться мне, вот только мне на ее возмущения было абсолютно плевать.

— К кому приписан?

— К разведывательному отряду господина Фергюса!

Маг вытянулся по струнке смирно тут же почувствовав, что перед ним стоит необычный разумный. Вот интересно, вроде бы и не узнал, а старшего по званию почувствовал безошибочно.

— Ну так какого хрена ты тут стоишь и со старухой припираешься? Тебе когда в разведку?

— Завтра вечером.

Старуха тем временем открыла рот и также молча его закрыла. Она никак не ожидала того, что я не встану на ее сторону.

— А вернулись вы когда?

— Час назад…

По взгляду мага я понял, что он очень устал.

— Так какого хрена ты еще не отдыхаешь⁈ Марш отдыхать!

— Прошу прощения!

Старуха пришла в себя и решила обратить на себя мое внимание.

— Я прощать не собираюсь. Я сейчас доложу тейрну Кусланду, что некая особа в рясе, собралась что-то заставить делать мага, которому завтра вечером выходить в разведку, что могло подставить под удар разведывательную операцию.

Внимательно смотрю в глаза старухе.

— Хотя нет…

Делаю шаг вперед и хватаю ее за волосы.

— Я тебя за волосы к тейрну оттащу, а уж он решит, что с тобой делать. Но что-то мне подсказывает, что он тебя на кол посадит. Ведь глава разведчиков его сын и он будет судить тебя не только как глава той части армии, что квотируется в Лотеринге, но и как отец, чьего сына ты хотел под смерть подвести.

— Я ничего такого!!!

Старуха запаниковала.

— Правда?

Я бросил взгляд на мага.

— Ты все еще тут?

— Прошу прощения! Уже убегаю!

Маг сорвался с места и убежал в ту сторону, где, как я чувствовал, находилась Джейн, а значит, вполне вероятно и лагерь Фергюса находится там. Я же проследив за ним взглядом вновь обратил свое внимание на церковницу.

— Хорошо… не хотела?

— Да-да…

Она попыталась яростно закивать головой, при этом она испытывала жуткий страх и ненависть. Боялась она меня, ну и ненавидела она тоже меня.

— Ну хорошо…

Я отпустил ее волосы.

— … раз все поняла, то к тейрну я тебя не поведу…

Я почувствовал от нее облегчение и презрение. Ну это она зря, я же не сказал, что наказывать ее не буду, я сказал, что не поведу ее к тейрну.

— … ты сама к нему пойдешь.

— Нет!

Новая порция паники и страха.

— То есть мне тебя за волосы через весь лагерь тянуть? Так чтобы все видели, что Церковь сейчас совсем не помогает нам, поддерживая во время борьбы с Мором, а лишь вставляет палки в колеса? А знаешь, я же только-только от доклада королевы, она пока еще не знает, что делать с вами, так как большая часть представителей церкви самоустранились от политической жизни, ожидая, какую риторику по отношению к ним изберет новая королева.

Я стукнул кулаком о ладонь.

— А я придумал! Я тебя напрямую королеве оттащу, за волосы и расскажу, как ты хотела саботировать оборону Лотеринга, который пока что удачно сдерживает Порождений.

— Не губи! Святой Андрасте заклинаю, не губи!

— Ну так выбирай сама к тейрну или к королеве?

Старушка сжалась, словно я ей голову хотел отрубить прямо сейчас. С другой стороны, я периодически забываю о том, что это не мой прошлый мир, особенно когда пообщаюсь с теми, с кем могу особо не официозничать, в число которых после нашей помощи с беременностью входит и Анора.

А ведь по факту я ей и правда сейчас предложил выбрать палача. Только что тейрн просто ее казнит, а Анора еще и на церковь гонения начнет. Так что выбора у нее нет.

— Не губи!

— Хорошо…

Я кивнул.

— Если сама к тейрну пойдешь и всю правду ему расскажешь, так и быть, скажу слово в твою защиту. В церковь, конечно, не вернешься, скорее всего, отрядной монахиней станешь, что в походе слово божье воинам несет. Вероятнее всего, именно у разведчиков…

Она побледнела.

— … но шанс выжить у тебя будет. Если тебя за волосы тянуть придется, то все уже расскажу я. И поверь, слова в твою защиту не вымолвлю.

По щекам старушки потекли слезы.

— Сама… к тейрну…

Голос старушки был мертвым… меня даже посетила мысль простить блаженную, которая явно просто привыкла к вседозволенности. И если бы я не вспомнил совсем недавно о реалиях этого мира, то, возможно, я бы ее простил. Вот только эта старушка божий одуванчик вполне может быть в прошлом Бардом или Егерем или просто успешной охотницей и, сейчас получив от меня нагоняй, после она могла бы всадить мне кинжал в спину. Любая слабость тут…

Нет, окажись разумный теоретически полезным, можно было бы рискнуть, но эта старуха… Я даже в теории не могу придумать, как эта старуха может быть полезна…

— Ну, пошли…

И мы действительно отправились к Брайсу, где старуха со страхом в глазах оглядываясь на меня рассказала, как все было. Глупо все вышло…

Оказалось, старуха хотела припахать мага для того, чтобы он в течение всего своего свободного времени восхвалял Андрасте, вознося ей молитвы. И это была правда, я чувствовал, что старуха не врет. И меня это просто выбило из колеи.

— Неужели ты не понимаешь, что восхвалять ее словом должна ты? А отвлекая магов на такую ерунду, ты лишь помогаешь Архидемону?

Я не удержался и задал вопрос, от которого старуха словно сама лицом к лицу с этим Архидемоном повстречалась. Настолько сильно она побледнела.

— Я нет… не могла…

Она схватилась за сердце.

— Симон, ты, как всегда, категоричен в своих суждениях, с другой стороны… понять тебя можно, ты мотаешься по королевству, собираешь все силы, которые можно собрать и поставить на защиту Ферелдена, а тут…

Брайс махнул рукой в сторону церковницы.

— Преподобная мать, вы хоть понимаете, что своим поведением могли поставить под угрозу разведку, которая приносит нам очень важные сведения. Те самые сведения, от которых может зависеть жизнь воинов, что стоят на стенах и магов, которые день за днем, работая на истощение, помогают нам не подпускать Порождения к стенам.

— Я… я не думала…

Старушка рухнула на колени и стала в голос читать молитвы, посвященные Андрасте. Я же только глаза закатил.

— Слушай, ты слишком показательно все это делаешь…

— Безбожник…

Это было единственное слово, которым наградила меня церковница, после чего вновь продолжила читать молитвы.

— Мда…

Брайс покачал головой.

— … не думал я, что все так запущено.

— Да дура она старая.

Я махнул рукой.

— Хотел предложить ее в передовой отряд, чтобы она пару раз, так сказать, в поле сходила, там свои молитвы почитала…

— Ты, что, смерти разведчикам хочешь?

— Да нет…

Я покачал головой.

— … я же не думал, что она такая…

Я кивнул на стоящую на коленях старуху, которая рьяно и фанатично читала молитвы.

— … может ее просто тихонько…

Я сделал жест руками показывая, как я сворачиваю ей шею.

— Палку-то не перегибай.

И тут мне в голову пришла идея.

— Старуха…

Я попытался привлечь внимание старухи, но она не отреагировала, и тогда я присел перед ней на корточки и дал пару слабеньких пощечин.

— … ты меня слышишь?

— Да…

— Знаешь, я могу дать тебе шанс… один шанс…

Я внимательно посмотрел ей в глаза.

— Я… что я должна сделать, чтобы доказать, что я не служу Архидемону?

В глазах женщины появился фанатичный огонек и я покачал головой.

— Вот только с таким фанатизмом, ты просто откладываешь свою смерть. Но все же…

Я снова покачал головой.

— Я могу дать тебе шанс, шанс не доказать, что ты не служишь Архидемону…

Я покачал головой.

— … нам не надо этого доказывать. Дуры Архидемону служат только в силу своей тупости. Но… если они решат измениться…