— Спроси у Киррикри, что он видел на крыше Башни.

Спокойствие изменило Варгалоу. Спросить у совы? Как это возможно?

Между тем Киррикри так ответил на вопрос Сайсифер: «Я видел Избавителя, который хотел поразить Корбилиана стрелой, предварительно обмакнув ее в яд».

— А кто застрелил убийцу? — раздался звонкий голос Вольгрена.

Корбилиан нахмурился.

— О чем ты, мальчик? — обратился он к юноше.

— Киррикри напал на него, но был и еще один лучник. Его стрела прикончила убийцу. Он умер раньше, чем его тело разбилось о плиты крепостного двора.

Подозрительный взгляд Корбилиана уперся в Варгалоу.

— А ты что знаешь об этом?

— Мальчик ошибается, — сдержанно отвечал тот. — Ты уверен в своих словах, юноша?

— Я слышал, как просвистела стрела, и видел, как человек на башне сначала судорожно вытянулся, а потом забился в конвульсиях.

— Сайсифер? — Корбилиан перевел взгляд на девушку.

— Я ничего не слышала, но Вольгрен рассказал мне, что произошло.

— А Киррикри что-нибудь видел?

Тот не мог сообщить ничего больше, кроме того, что намеревался оборвать веревку в два приема, но убедился, что одного удара его острых когтей оказалось вполне достаточно. Другого лучника он не видел и полета стрелы не слышал.

Варгалоу, все еще не вполне опомнившись от удивления, вызванного разговором девушки с совой, продолжал изворачиваться:

— Мы нашли тело. Разумеется, после падения с такой высоты опознать его практически невозможно. Но стрелы в нем не было, это точно.

— Наверное, придется мне посмотреть самому, — решил Корбилиан.

— Его уже похоронили.

«Как удачно», — прозвучал голос Киррикри в сознании Сайсифер.

— Я вообще не вижу в этом смысла, — продолжал разыгрывать невинность Варгалоу. — Кому могло понадобиться убивать убийцу?

— Да уж не Хранителю, — отозвался Корбилиан. — Это же он послал убийцу. Видимо, кому-то очень хотелось, чтобы его попытка убить меня провалилась. Но они не знали, что Киррикри наблюдает за ними.

— Но я не видел никаких доказательств того, что убийцу застрелили! — продолжал настаивать Варгалоу. — У мальчика просто разыгралось воображение.

Корбилиан задумался. «Не стоит сейчас выяснять, кто из них лжет. Но, похоже, Варгалоу меня использовал. Я уверен, что он подстроил убийство Грендака, поскольку это отвечало его целям».

Затем, повернувшись к Сайсифер и Вольгрену, он принялся рассказывать о событиях прошлой ночи, обойдя молчанием свои соображения о манипуляциях Варгалоу:

— Грендак дважды пытался меня убить, и оба раза ему помешали. Если бы Варгалоу помог своему хозяину, то вдвоем они скорее всего одолели бы меня, но он этого не сделал. Так что теперь я его должник. («Пусть почувствует, что я это понимаю, и пусть думает, что я доверяю ему».) Стражники, которые сопровождали меня в покой Грендака, подчинялись Варгалоу, но, не будь Хранитель слеп, им пришлось бы отрубить мне обе руки. А тогда я бы несомненно умер.

«Что-то тут не так», — снова шепнул Сайсифер Киррикри. Девушка вздрогнула.

— Варгалоу отвернулся от своего хозяина, — продолжал Корбилиан. — Он готов помогать мне в войне с востоком. Но, может быть, теперь ты все же объяснишь нам почему? — И он повернулся к бывшему подданному Хранителя.

— Хочешь сказать, что у меня есть выбор? — улыбнулся тот.

— Да.

— Уничтожив Хранителя, ты оставил Избавителей без власти, хотя факт его смерти пока остается в секрете. Пусть так и будет. До сих пор об этом знают лишь мои приближенные. Не скрою, мне хотелось бы повелевать Избавителями. Однако предстоит отказаться от Охранного Слова — закона, по которому жили многие поколения моего народа, а это значит, что нужно создать другой. В этом и заключается моя задача — найти новую цель существования Избавителей, так как со старой ты мириться не хочешь. Многие в нашем мире свято верят в то, что уничтожение всякой силы и ее носителей залог благополучного существования Омары. И эту веру нельзя заменить другой в один день, как ни старайся. — Тут он повернулся к юноше с девушкой:

— Вряд ли вы сейчас способны чувствовать что-либо, кроме отвращения и недоверия к моим людям, и все, что я могу, — это принести извинения за те неудобства, которые вам пришлось пережить. Но помните, что по законам, которым я подчинялся, я должен был отдать вашу кровь земле в ту самую минуту и на том самом месте, где нашел вас. Но я этого не сделал и, как видно, поступил правильно.

Сайсифер и Вольгрен были настолько поражены этим обращением, что не знали, как отвечать. Не дожидаясь их ответа, Варгалоу вновь повернулся к Корбилиану:

— Так что же ты намерен предпринять?

— Сколько человек пойдут с тобой?

— Дай мне день, и я наберу тысячу. Потом будет и больше, но для этого мне придется как следует потрудиться. Кроме того, нам нужно будет пересечь Молчаливые Пески, а это нелегко. Надо будет как следует подготовиться.

Один из часовых бесшумно отделился от стены и приблизился к Варгалоу. Тот извинился и отошел с ним в сторону.

Вольгрен воспользовался паузой, чтобы заговорить с Корбилианом:

— Он что, и впрямь по собственной воле собирается с нами? Как союзник?

— У него есть на это свои причины. Кроме того, ему любопытно посмотреть, что же творится на востоке.

— Я никогда не смогу доверять ему, — прошептала Сайсифер.

Варгалоу, отдав распоряжения своим людям, снова вернулся к ним.

— Интересная новость. Я давно уже удивлялся, что нужно здесь людям Императора Золотых Островов.

— Кванара Римуна? — переспросил Корбилиан.

— Ну, его самого здесь нет. Но, как ты знаешь, вся область Триречья занята его войсками. И похоже, Неприступная Башня скоро удостоится их визита. Сюда идет целая армия, и, как сообщают мои лазутчики, она готова к длительной осаде.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Молчаливые пески

ГЛАВА 16

Моррик Элберон

Моррик Элберон скинул с себя доспехи и отложил в сторону меч. Потом зачерпнул из стоявшего тут же ведра целый ковш холодной воды, выпил и ополоснулся. Он был высок ростом, широк в плечах, закаленные упражнениями мышцы так и играли под загорелой кожей. Двигался он легко и упруго, как большая хищная кошка и, возможно, именно поэтому производил впечатление человека опасного, в любую минуту готового отразить всякое, даже самое неожиданное нападение. У него было круглое лицо, большие чистые глаза и повадка человека, привыкшего к повиновению окружающих. Чувствовалось, что люди его уважают. Войдя в палатку, он сразу же заметил Игромма и Брэннога, но никак не показал этого. Моррик Элберон был не из тех людей, по чьему лицу всегда можно догадаться, что они чувствуют и о чем думают в данную минуту.