Когда южанин закончил, тысячи вопросов готовы были сорваться с губ слушателей, так что Отарусу потребовался весь его опыт церемониймейстера, чтобы сохранить тишину.

— Итак, посол обратился к нам не только с просьбой признать его город, но и с призывом стать его союзником в борьбе против общего врага. Прежде чем мы приступим к обсуждению этих двух вопросов, выслушаем остальных.

Он предоставил слово Кромалеху. Первый Меч встал и повернулся к аудитории с видом актера, который готовится прочесть свой самый знаменитый монолог.

— По пути сюда я неоднократно беседовал с послом. Из этих разговоров мне стало ясно, что нам предстоит война с армией призраков. Зло, о котором мы слышали здесь сегодня, избегает показываться в открытую. Оно предпочитает наносить удары исподтишка, точно акула, которая набрасывается на ничего не подозревающего пловца снизу. Где же оно скрывается? Непонятно. И все же, на мой взгляд, действовать нужно быстро. Необходимо разослать в разные стороны войска и корабли, чтобы найти его и уничтожить.

Тут разразился шквал аплодисментов: после мрачных сообщений Варгалоу и Орхунга слушатели жаждали услышать более бодрые речи.

С места поднялся Феннобар и подошел к Кромалеху, глядя на него сверху вниз. В зале немедленно все стихло.

— Как Исполняющий Обязанности Главнокомандующего, — заговорил могучий воин, — хочу призвать вас к осторожности. Не пристало военачальнику бросать своих солдат в неизвестность, не приглядевшись сначала к территории, на которой предстоит вести бой.

Он хотел сказать что-то еще, но тут поднялся один из Администраторов. Феннобар и Кромалех немедленно отступили в сторону, но на свои места не вернулись.

Заговорил Ианан, высокий бледный человек, лицо которого, похоже, не было знакомо с улыбкой.

— Поддерживаю предложение отложить обсуждение вопроса о применении военной силы. На повестке дня стоят и другие темы.

Варгалоу стало немного не по себе. Та поспешность, с которой он и Моррик Элберон объединили свои войска для похода в Ксаниддум, совершенно отсутствовала здесь. Видимо, слишком много усилий требовалось для того, чтобы заставить быстрее вращаться колеса огромного заржавевшего механизма, именуемого Империей.

Ианан обратился к Избавителю:

— Твой доклад о событиях на востоке, посол, заставляет нас о многом задуматься. И прежде всего, как верно заметил Отарус, о магии.

Варгалоу вздрогнул, словно его ударили. «И это он говорит мне, Избавителю, который полжизни провел, выискивая и уничтожая ее носителей!» пронеслось у него в голове.

Ианан холодно и неумолимо гнул свою линию:

— Когда человек, которого звали Корбилианом, впервые пришел на Золотые Острова, ему не предоставили права выступать перед Советом. Мы думали, что он безумен, так как он говорил о магии и о богоподобных существах. По закону мы обязаны были предать его смерти.

Избавитель кивнул:

— То же самое и в моей стране.

— Ты уже говорил нам об этом. И все же мы, кажется, заблуждались на его счет. Ты хочешь, чтобы мы поверили, будто он пришел из другого мира, или, как ты выражаешься, из другого Отражения нашего мира. И что он обладал неизмеримой силой.

— Так он сказал Кванару Римуну. И тот не предал его казни, как предписывают ваши законы, а послал на восток. Быть может, Кванар почувствовал, что Корбилиан говорит правду. Так или иначе, но это было мудрое решение.

Эти слова удивили Администратора, но он быстро нашелся с ответом:

— Возможно. Но что же стало с этим Корбилианом?

— Я уже говорил. Сила, которой он обладал, разрушила Ксаниддум, но победа далась ценой его жизни.

— Понятно. А скажи нам, когда он покинул Золотые Острова, не последовал ли вместе с ним на восток кто-либо еще?

Варгалоу заметил, как напряглись Феннобар и Кромалех. Понятно, что они не ожидали даже такого завуалированного намека на Гайла. Неужели Эвкор Эпта решил сыграть в открытую? Вряд ли он пойдет на такой риск.

— Он рассказал нам, что его изгнали с Островов, посадив на корабль, который отвез его к диким берегам далеко на севере нашего континента. Корабль погиб в бурю.

— Ага, — заметил Ианан. — Так значит, все-таки изгнан. Стало быть, у него не было никакого поручения от Императора? — Саркастическая нотка, прозвучавшая в этих словах, не ускользнула от внимания слушателей.

— Нет, его просто изгнали. Император не хотел предавать смерти человека, которого не понимал, и предпочел отправить его куда-нибудь подальше, например, в те края, где водятся звери, которыми у вас обычно пугают детей.

Отарус подавил усмешку.

— А те, кто был с ним?

— Все погибли. Корбилиан обладал необычайной силой и властью, недоступными простым смертным, о чем свидетельствуют его деяния. Никто, кроме него, не смог бы уцелеть в ледяных северных морях. Никто не смог бы перейти горы зимой и добраться до Триречья.

Ианан кивком дал Отарусу понять, что у него больше вопросов нет.

Верховный Камергер поднялся.

— Скажи нам, посол, чего именно хочет от нас Руан Дабхнор? Формального договора?

— Главное его желание — охота на нового врага. Руан готовится к войне, и наши люди уже обшаривают восток в поисках той силы, которая угрожает Омаре, но мы думаем, что она укрылась на другом континенте. Дабхнор с радостью встанет под знамена любого союза, который поставит своей целью уничтожить эту опасность.

Эвкор Эпта откашлялся, и все внимание немедленно устремилось к нему.

— Мы должны поблагодарить посла за проявленное к нам терпение. Пока он находится здесь, он — наш гость, и обращаться с ним следует уважительно. Ввиду того, что его миссия имеет двойственный характер, нам будет что обсудить, прежде чем мы придем к какому-либо решению, а потому нет смысла долее задерживать его здесь. Приближается полдень. Продолжим наше собрание через два часа.

Чиновники начали спускаться с помоста. Орхунг повернулся к Варгалоу и спросил:

— Думаешь, они нам поверили?

Тот пожал плечами.

— Слушатели поверили, — тихо ответил он. — Но власть здесь принадлежит не им. Эвкор Эпта согласится на наше предложение, только если оно будет совпадать с его собственными интересами.

— А если он откажется выделить войска?

— Тогда придется нам как-то перехитрить Анахизера и заставить его напасть первым. Жители Империи будут продолжать отмахиваться от существования зла до тех пор, пока не увидят его проявлений. Даже Кромалех нам верит не до конца, а Феннобар и вовсе убежден, что каждое наше слово ложь, а он пользуется здесь большим влиянием.