– Предъяви свои документы! – приказал милиционер и протянул в мою сторону свою правую руку. – Быстрее!

   Полез в карман своей куртки, но в этот момент автоматы приблизились ещё ближе к моему лицу. Очевидно, это солдаты и милиционер, подумали, что у меня есть какое-то оружие в кармане. Тогда медленно расстегнул свою куртку и показал им, что у меня в кармане только один паспорт и больше ничего там нет.

– Зачем ты приехал в Душанбе? – спросил милиционер, разглядывая запись адреса моего паспорта.

– У меня, три дня назад, из дома пропали дети. – со слезами на глазах, ответил. – Двое мальчиков. Обращался за помощью в милицию, но они до сих пор не нашли детей. Вот приехал сюда, чтобы найти детей.

   Милиционер посветил своим фонарём на моё лицо, сверяя подлинность фотографии на паспорте с моей физиономией. Убедившись в подлинности моей личности, милиционер тут же опустил свет фонарика с моего лица на землю. Подумал ещё несколько секунд. Затем вернул мне паспорт и опустил своё оружие вниз.

– Какой возраст у твоих пропавших детей? – поинтересовался милиционер, опуская свой автомат за спину.

– Старшему тринадцать, – ответил, спокойным голосом, – а младшему, всего лишь девять лет. Подростки.

– Мы поможем тебе найти твоих детей. – сказал милиционер. – Пойдёшь с нами рейдом по городу.

   Одному находиться в таком городе, с бандами погромщиков, было очень опасно. Но быть в окружении солдат и милиции не менее опасно. Каждую минуту, такая компания, может постоянно находится под прицелом, как движущаяся мишень, которой некуда деться, как только быть поряженной пулями сопредельной стороны, которые нас постоянно видят, а мы их пока не видим никого.

Просто двигаемся по улицам города. Шаги кованых сапог солдат рокотом прокатывались по спящим улицам Душанбе. Было похоже на размеренные залпы оружия, со скрежетом металла о твёрдое покрытие дороги. Каждый шаг солдат чётко выдавал дробный звук, который отражался эхом об серые здания улицы и грохотал в промежутках между домов.

Мне казалось, что сейчас будет бой неизвестно зачем. Воевать мне совершенно не хотелось. Не было тут на то никакой причины к ближнему бою. У меня были одни мысли, это найти мне своих сынов.

Патруль повернул в сторону "Зелёного базара" и подошёл к центральным воротам рынка. На встречу из базара вышли двое мужчин с карабинами, возможно, это были охранники рынка из вневедомственной охраны?

Солдаты остались стоять на тротуаре, а мы с милиционером подошли вплотную к железным воротам "Зелёного базара". Молодой охранник ушёл за ворота. Старший охранник осторожно подошёл к воротам.

– Салам алейкум, уважаемые! – протягивая руку, сказал мужчина. – Как ваши дела? Как дома? Такое время стало опасное в нашем городе. Стреляют всюду. Страшно ночью. Что привело к нам в столь поздний час?

– Алейкум, а салам, ака! – пожимая руку мужчине, ответил милиционер. – Спасибо, пока все хорошо в семье. Но, вот от погромов много беды в Душанбе. У этого мужчины дети пропали. Помогите ему с детьми.

   Милиционер показал на меня и за рукав подвёл вплотную к мужчине. Тут мы оба поздоровались за руку.

– Вах, вах, вах! Как плохо стало с детьми. – пожимая мне руку, сказал мужчина. – Сколько лет твоим деткам?

– Старшему тринадцать, а младшему девять. – ответил, мужчине. – Зовут их, Артур и Эдик. Три дня их нет.

   Затем подробно рассказал мужчине все приметы моих детей и в чём они могли быть одеты. Мужчина наморщил лоб, почесал под тюбетейкой лысину. Повернулся к своему напарнику, что-то спросил у него на таджикском языке.

Напарник сторожа подумал немного и кивнул головой в знак согласия. Мужчина, который разговаривал с нами, вытащил своего напарника за рукав таджикского национального халата из-за ворот и поставил его перед милиционером. Напарник охранника дрожал от страха так, словно он был виноват.

– Вот, этот болван, Рузи, вам расскажет, – указал мужчина на напарника, – что он видел днём на базаре.

– Понимаешь, господин начальник. – заикаясь и дрожа от страха, перед милиционером, напарник, сходу начал давать свои показания о прошедшем дне. – Когда начал резать первую спелую дыню, которую сохранил с прошлого сезона, возле меня сели двое мальчиков. Оба мальчика были такие заморыши, что совсем не похожи на этого уважаемого господина, который ищет своих детей. Они были просто бездомные дети.

– Ну, говори быстрее суть дела! – стал подгонять, болтливого Рузи. – Где нам искать их надо. Говори дело.

– Не торопись, товарищ-господин, послушай умную речь. – начал философствовать Рузи. – До утра далеко, а твои дети где-то близко. Так вот, как ты заявил господин, суть дела в том, младший пацан молчал, старший говорил: "Кушай Эдик, кушай. Силы надо набираться. Нам долго придётся передвигаться по городу".

– Да! Это мои дети! – опять стал торопить Рузи. – Ты говори быстрее. Где сейчас мои дети? Где их искать?

– Ой! Какой ты торопливый! – стал возмущаться Рузи. – Так жизнь свою проскочишь и не заметишь, как станешь стариком. Детей твоих накормил дыней с прошлого сезона, дал лепёшку на дорогу, и они ушли в неизвестном направлении. Куда? Совсем не знаю куда, Душанбе большой. Много есть тайных мест.

   Рузи поклонился перед нами и развёл руками в знак того, что он все сказал и больше нечего нам сказать. Мы пожали мужчинам руки. Поблагодарил Рузи за информацию о моих детях и отошёл от ворот базара.

– Если они были на этом рынке, – сказал милиционер, когда мы удалились от "Зелёного базара", – то надо искать детей на другом рынке. Может быть, что они меняют рынки, чтобы их милиция не могла задержать? То, что твои дети были в лохмотьях, так их могла раздеть местная шпана. Они быстро определяют таких.

   Чтобы сократить путь к рынку "Баракат", что в переводе на русский язык "Изобилие", мы пошли через двор театра оперы и балета "Айни". Когда патруль обходил фонтан в сквере театра, то издали мы увидели, как трое мужчин выносят из гастронома большие картонные ящики, через разбитое боковое стекло витрины.

Ящики складывают в микроавтобус, за рулём которого сидит водитель. На стрёме, по углам гастронома, стоят трое мужчин. Всего семь. Возможно, что есть кто-то в кустах и за микроавтобусом?

В любом случае у них сейчас есть преимущество в людях, плюс машина и вооружение. Может быть, они более усилены, чем у наших солдат? К тому же наши солдаты салаги, совсем не обученные к такой обстановке.

– Вот, что. – тихо сказал капитан милиции, лишь сейчас разглядел его погоны, – они нас ещё не заметили. Это нам даёт преимущество приготовиться к захвату воров врасплох. Жалко, что нас мало против них.

– Что, не воин? – возмущённо, спросил, капитана милиции. – Как видите, какое здоровье у меня есть.

– Но у тебя нет оружия. – заявил капитан милиции. – Прочим, вот тебе мой пистолет. Буду стрелять из карабина. Хорошо, что взял карабин к дальней стрельбы. Хотя бы стрелять ты умеешь из такого оружия?

– В армии только с пистолета стрелял. – немного соврал, капитану милиции. – Служил художником…

– Ты будешь сидеть в кустах. – приказал капитан милиции. – Стреляй по ногам, лишь в том случае, если кто-то из воров побежит в твою сторону или увидишь, что нам будет туго в перестрелке. Без всякой причины не стреляй. Старшина, проползёшь через кусты и со стороны министерства строительства прикроешь ворам выход на улицу Кирова. Рядовой, твоя позиция у гостиницы "Вахш". Прикроешь им выход в сторону "Зелёного базара". Сержант, от фонтана прикроешь им выход к проспекту Рудаки. Лягу за парапет у края площадки по центру. Мы попробуем взять их без боя. Если воры окажут сопротивление, то стрелять исключительно по их ногам. Воров надо обязательно взять живыми. Мы будем их судит с народом. Всё. Разошлись.