– Белохвостые олени, – сказал довольный Джерри, когда они подъехали ближе.

– Они не убегут? – задыхаясь от волнения, спросила Никки.

– Нет, они нас не боятся.

Джерри погладил по жёлто-коричневой спине Томми, в отличие от своей подруги более крупного и украшенного ветвистыми рогами в три отростка. А Тамми заинтересованно подошла к девочке и ткнулась в её колени длинной изящной мордой с чёрным носом.

– Их запрещено кормить, чтобы не отучать от привычной травы, но ребята всё равно таскают им еду из кафе… Вот она и интересуется, не принесла ли ты чего вкусненького. Тамми большая сластёна.

Никки протянула дрожащую руку, осторожно погладила Тамми между чуткими ушами и засмеялась таким громким и счастливым смехом, что даже невозмутимый Томми оторвался от клевера и внимательно посмотрел на новую девочку выпуклыми тёмными глазами.

Никки отказалась уйти из парка даже на обед, и тогда Джерри притащил из кафе томатно-манговый сок и пиццу размером с велосипедное колесо. Они устроились на зелёной лужайке на берегу небольшого ручья.

Прозрачный поток мягко журчал по большим округлым камням и не спеша впадал в озеро. Ослепительное солнце проникало сквозь крышу сада и грело, как в тропиках. Птицы оживлённо верещали и вскрикивали в прибрежных зарослях. Большая бабочка с синими псевдоглазами на почти чёрных крыльях озабоченно рылась в розовом кусте, пытаясь найти себе что-нибудь на обед.

Девочка бросала кусочки пиццы в воду, где толпились в пиршественном предвкушении толстые белые и красные рыбы, высовывая объёмистые рты из воды. Стая рыб сгрудилась так плотно, что водяная черепашка никак не могла доплыть до места трапезы. В конце концов она забралась на рыбьи спины, паркетом выступающие из воды, и заковыляла по ним, словно посуху, сопровождаемая Никкиными одобрительными восклицаниями.

Астровитянка много рассказывала Джерри о своей каменной планетке, прыгая с одного на другое: об оранжерее, где она выращивала себе завтрак, обед и ужин, о самом большом животном, виденном ею в жизни, – рыбе Эрик и о своём замечательном друге Робби.

За это время Джерри познакомился с Робби – с чёрным плоским ящиком из рюкзачка в кармане коляски, рассказал Никки множество смешных историй и сам, вместе с девочкой, смеялся над ними.

Развеселить её оказалось легче лёгкого – она не знала ни одного бородатого анекдота, даже про одноногого космонавта, который играл в хоккей, и ни одной, всем известной, школьной шутки или розыгрыша. А когда Джерри вспомнил замшелую детскую хохму насчёт отмороженных назло бабушке ушей, то у Никки от смеха началась икота.

Красная птица с хохолком и сердитым чёрным пятном-маской вокруг клюва быстро слетела на Никкино колено в ожидании угощения, и девочка ойкнула от неожиданности, отпугнув этим попрошайку.

– Это красный кардинал, красивый и, естественно, глупый, – хмыкнул Джерри. – У нас дома… я имею в виду – на Земле… кардинал часами бился в оконное стекло клювом, аж обгадится от усилий, отлетит, отдохнёт и снова в атаку. Удивительный болван. Что он там видел, куда рвался? – загадка… Кардинальша была не такая яркая, но заметно умнее и никогда такими глупостями не занималась – при таком упёртом отце семейства забота о птенцах была явно на ней… Мы с папой выдвинули кучу забавных гипотез насчёт поведения глупой птицы. Например, «синдром сумасшедшего исследователя»: кардинал видит отражение в стекле деревьев и неба и неутомимо пытается прорваться в это загадочное Зазеркалье… Он же, дурачок, не понимает, что это иллюзорный мир, отражение его родного леса…

Никки долго извинялась перед кардиналом, соблазняла его самыми вкусными кусочками, и он простил её.

Ярко-красная птица с чернеющими пёрышками на крыльях клевала крошки в узкой ладони, а девочка блаженствовала, ощущая на руке беспокойную тяжесть симпатичного живого существа…

Они ушли из сада, только когда купол затенился и вдоль тропинок включились ночные фонарики. На пороге своей комнаты Никки убеждённо сказала:

– Сегодняшний день – лучший день в моей жизни… за последние десять лет уж точно… Спасибо тебе, Джерри! – Она протянула ему руку.

Джерри от души пожал Никкину ладошку.

– Да, неплохой был денёк, – сказал он, широко улыбаясь.

Наутро Джерри пришёл в кафе рано и сидел за столом без обычных мрачных мыслей о предстоящем дне. Тона, сгорая от любопытства, стала расспрашивать о Никки – кусается ли она и умеет ли ходить на двух ногах?

Пятнистый Сэм, как всегда, больше интересовался едой. От активной работы челюстями у него шевелились и хрустели уши, что раньше зверски раздражало Джерри, а сейчас только смешило.

Никки подъехала к столу – рыжая, свежая и весёлая. Джерри невольно заулыбался и вдруг почувствовал, что в его жизни появилось светлое пятно, как будто в сырой подвал с пауками проник солнечный луч.

После завтрака они сразу отправились в парк. Никки кормила Тамми печеньем, взятым из кафе, и восхищённо гладила стройную оленью шею, покрытую короткой жёлтой шёрсткой. Грациозные животные переступали длинными тонкими ногами и смотрели на девочку печальными карими глазами.

– Почему они такие грустные? – спросила Никки. – Ведь их никто не обижает?

– Это генетическая тоска травоядного существа, которого миллионы лет жрали все кому не лень. Наверное, невозможно избавиться от въевшегося в их кости древнего страха перед хищными врагами, от этого тоскливого взгляда. Олень не умеет кричать от боли. Он молчит, даже шагая на сломанных ногах… – вздохнул Джерри. И Никки показалось, что он говорит не только о Тамми и Томми.

Вдруг олени насторожились и огромными прыжками умчались с поляны, перепрыгивая даже небольшие деревья. Легконогие животные отлично приспособились к слабой лунной гравитации, которая позволяла им совершать прыжки высшего пилотажа, немыслимые для земных собратьев.

На дорожке парка стояла двухместная гольфная тележка.

– Что это? – спросила Никки.

– Тележка, на ней катаются по парку.

– А! Это экипаж! – обрадованно воскликнула астровитянка.

– Ну… да. – Джерри был не совсем уверен.

– Он городской или нет? – допытывалась Никки.

– Не знаю… – заколебался Джерри. – Скорее, лужаечный. Зато могу тебя покатать. Можешь и сама порулить.

Её восторгу не было предела. Джерри закатил коляску Никки на тележку, закрепил её и сел рядом. Никки тронула «экипаж» и почти завопила от переполнявших её эмоций.

Они катались до самого обеда по всем дорожкам, какие только смогли найти в парке. Неожиданно Никки спросила:

– Ты бывал в королевских замках?

– Нет, – отрицательно покачал головой Джерри, – если не считать диснеевских. Как-то так получилось, что у меня нет ни одного знакомого короля.

– А на клавесине ты играешь? – спросила Никки. – Или на лютне?

«Всё-таки она очень странная девчонка…» – подумал Джерри.

Когда они накатались и собрались на обед, Джерри вытащил коляску девочки из «экипажа» на газон. И тут Никки уставилась на его кроссовки.

– Это у тебя шнурки? – с восторгом спросила она. – Я про них читала, но ни разу не видела!

– Шнурки, – согласился Джерри. Он наклонился и быстро развязал, ослабил, потом снова затянул и завязал шнурки.

– Фокусник! – восхитилась Никки. – Гениальная штука!

Она оживлённо стала обсуждать с Робби шнурки, коэффициент трения и силу натяжения как функцию числа зигзагов. Джерри быстро потерял нить их рассуждений.

– Шнурки – это очень древняя конструкция… – Джерри приготовился поразить Никки ещё больше. – Сейчас многие носят обувь с такими короткими поперечными ленточками – нажимаешь кнопку, и слабый ток сокращает их до нужной длины.

– А-а… пьезобелковые электрополимеры, – протянула Никки. – Ну, это тривиально…

В кафе Никки заказала себе на обед кусок жареного мяса – она никогда раньше его не ела. Но, когда ей принесли фирменный «буканьерский стейк», она не стала его пробовать, а внимательно осмотрела, потрогала и даже обнюхала.