– Похож туман этот румяный на пыльцу от диковинного розового лотоса, что в изобилии покрывает здешнюю торфянку… – Ратибор задумчиво посмотрел на ближайший малиновый цветок, а после внимательно, насколько это представлялось возможным, вгляделся в мутную глубь зыбуна. – Аль, может, как раз от местного торфа столь необычные испарения и витают в воздухе?.. Но чудно, право слово! Матушка-природа умеет удивить.

В этот миг прямо перед бережком, на котором стоял могучий берсерк, салатово-красноватый ковёр из лотоса и ряски, покрывавший болотце, раздвинулся, и с лёгким всплеском из водоёма медленно принялось подниматься, как бы разгибаясь из скрюченной в три погибели позы, совершенно жутчайшее создание, один вид коего способен вселить дикий ужас в сердца подавляющего большинства людей. Практически выпрямившееся страшное существо оказалось очень высоким, под четыре метра ростом, не меньше, и сильно походило на внезапно ожившее коренастое деревце неизвестной богатырю породы.

Голова болотного чудища донельзя напоминала дубовый пенёк, украшенный терновым венцом на макушке. Вместо лба – шишковатый нарост. Чуть ниже располагались покрытые густым бурым мхом надбровные зигзагообразные дуги, под ними – два низко посаженных глазища-щёлочки с изумрудно-каштановым отливом. Нос представлял собой раздвоенный подсохший сучок; заместо рта щерилось тёмным провалом небольшое округлое дупло. Уши – две веточки с зелёными листиками овальной формы на их концах, забавно топырящиеся в разные стороны. Туловище продолговатое, плотного строения, покрытое белёсым лишаём, древесными грибами и узловатыми смолистыми отростками. Имелось у вставшего во весь свой гигантский рост чудовища, находившегося по колено в трясине, по две трёхпалых руки и явно таких же трёхпалых ноги да что-то наподобие длинного, заострённого на конце хвоста, который, по всей видимости, служил болотному жителю как дополнительной опорой при передвижении, так и оружием, а при необходимости – лишней лапой. Проще говоря, пятой конечностью. А вот верхней или нижней, похоже, зависело от ситуации.

– Вот те на! – поражённо выдохнул Ратибор, с поистине ребяческим любопытством уставившись на выросшего напротив древовидного великана. Дюжий ратник сразу, на интуитивном уровне признал в объявившемся напротив духе Багряных топей легендарного хозяина чащоб, о коем сложено столько былин и сказаний. – Да ента, никак, сам лешак собственной персоной!.. Неудивительно, что Зелим, на пару с конём, так обтрухались да помчались прочь!..

Но леший (а Ратибор совершенно верно опознал властелина пущи) явно не был настроен на миролюбивый разговор с незваным гостем. Молнией метнувшийся из левой руки лисуна гибкий плющ, чем-то похожий на лиану, крепким арканом обвил правую ногу рыжего воина и легко поднял того в воздух. Впрочем, тут же с ветерком мелькнул добрый булат, споро перерубающий упругий отросток; поначалу чуть отвлёкшийся на созерцание страшилы русич затем проявил отменную реакцию, ловко перерезая сцапавший его пластичный стебель. Который, похоже, приходился обозначившемуся в противовес былинному созданию одним из его трёх пальцев на левой лапище. Покровитель болота обиженно засопел; в тот же миг второй изгибистый вьюнок обхватил торс Ратибора, опутав тому пятерни. Молодой богатырь напрягся, повёл могучими плечами – и с громким треском разорвал сковавшие его древесные оковы.

На бесстрастном лике лешего отобразилось нечто, весьма похожее на удивление; очевидно, столь сильного человека духу Багряных топей встречать ещё в своей, очень долгой жизни не доводилось. Но замешательство хозяина пущи было кратким; вот в дело пошёл толстый, сплетённый из дубовидного корневища хвост. Его вострый конец стремглав полетел к физиономии рыжебородого витязя, явно метя тому в левый глаз. До цели осталось с два вершка, и коварный удар, абсолютно точно, прошил бы череп русича насквозь, если бы его правая длань мгновением ранее не взмыла вверх да не перехватила опасный корешок у самого лица.

«Достаточно, боровичок! – тем часом про себя на инстинкте рыкнул Ратибор, отбрасывая от скулы хвост, отступая на шаг и опуская клинок. На мыслительный разговор он перешёл совершенно интуитивно. – Не нужны мне твои лакомые угодья! Оставь енту прекрасную трясину себе, я тутова мимоходом топаю!»

Леший, из трёхпалых ручищ коего уж было полезли шесть новых отростков, по одному из каждого пальца, замер на месте, немигающим взором изучающе осматривая стоящего напротив воина. Хвост у лисуна выгнулся дугой; поза чудища чем-то напоминала собой вставшего на задние лапы скорпиона; правда, листовидный наконечник жала завис не над спиной, а над головой у властелина местных болот.

«От тебя, человечище, пахнет повелителем снегов, то бишь йотуном, – наконец раздался в мозгу Ратибора скрипучий бас. – Кто он тебе?»

«Снежок-то? Или Кулшу-Дази, как он сам себя называет? – молодой богатырь не терял бдительности, стараясь подмечать любое шевеление маячившего супротив загадочного существа. – Скажем так, старый знакомец».

«Не называет, а называл, – поправил хозяин леса Ратибора. – Ибо вижу я во тьме, как наяву: нет больше с нами на этом свете юного турса. Огромная серая обезьяна с Чёрной земли прервала его жизненный путь… Это он, Кулшу-Дази растормошил в тебе скрытую способность вещать на языке древних?»

«Нет, – чуть помедлив, смурно пробормотал дюжий ратник, у которого неприятно кольнула под сердцем отвратная новость о гибели косматого любителя гадить в Емелькины сапоги. – Его батька, Тол-Авар».

«Могучий вождь… был. Знавал его, пересекались как-то, – дух Багряных топей слегка покачивался из стороны в сторону, чем-то напоминая собой маятник. – Должно быть, у снежного владыки имелась весомая причина пробудить в луковке человека возможность глаголить по-нашему».

«Так и есть», – согласно кивнул в ответ Ратибор.

«Ты говоришь правду. Ложь я за версту чую, – после минутной паузы продолжил было замолчавший лисун. – Что ж, в таком случае иди с миром, огневолосый муж. Знакомый снежных великанов не враг мне».

С этими словами леший развернулся и побрёл прочь, вглубь болота, постепенно скрываясь в зыбучей трясине.

«С миром уйти не получится, – мысленно буркнул в мощную древовидную спину лесовика рыжебородый витязь. – За мной погоня. И скоро она будет здесь!»

«Пусть приходят. Ежели осмелятся!..» – властелин Багряных топей не остановил шаг, с головой погружаясь в болотную ряску. Разговор явно был окончен.

– Э-эх, досадно, что столь мало пообщались. Но интересно, и почему их лешаками зовут?.. – Ратибор, проводив взглядом скрывшегося в мутной пучине хозяина здешних угодий, убрал меч в ножны, несколько секунд ещё постоял на месте, любознательно рассматривая образовавшиеся на водной глади лёгкие круги, а затем с немалым сожалением развернулся и потопал в обратном направлении, откуда пришёл. – По мне, так вылитый водяной! А может, они с лешими сводные братья?.. Аль родные? М-де уж, в репах людских кашка образовалась знатная; мы перестали их различать, подмечать присутствие, да и вообще верить в эти удивительные творения природы-матушки, в ихнее существование. М-дя, жаль, Емельян не видел ентого дубоголового боровика. Очень даже любопытно, что бы он прокурлыкал по случаю сего знакомства. Эх, Емелька, Емелька…

Ратибор, стремительно топающий назад, на устланную тушками собак да аскеров поляну, попутно наконец-то досконально ощупал пояс Зелима, который вместе с палашом забрал у тысячника шалмахов в ложе Ямы, где он его и «приголубил» лбом в ряшку. На ремне, помимо ножен, явно болталось ещё что-то увесистое, и «рыжий медведь» быстро обнаружил, что именно; почти под завязку набитый золотыми дукатами объёмный кошель добро оттягивал одну из поясных петлиц.

– Хм, а ведь енто золотишко вполне может мне сейчас сгодиться, – Ратибор подкинул тяжёлый кисет в воздухе. – Есть идея. Правда, Святослав бы меня за неё загрыз. На пару со своим племяшом.

Могучий витязь вернулся на поляну, усыпанную телами убитых им шалмахов и волкодавов. Бесхозные лошади ослямов, видимо, почуяв присутствие лешего, дружным табуном чуть ранее умчались прочь, как прискакали, что было ясно из оставленных ими следов копыт.