Машина несется задним ходом. Жопой вылетаем из подворотни на улицу. Выкручиваю руль, делая резкий разворот. Переключаю передачу, отпускаю сцепление, даю по газам. Машина срывается с места.

Что я творю вообще?! Окончательно сошла с ума. Бросаю быстрый взгляд на Леона. Тот удивленно смотрит на меня. В глазах — немой вопрос.

Но я не знаю как на него ответить. Сама еще в шоке.

Когда я выбежала на улицу, то увидела людей в черном, направляющихся в сторону, куда убежал Леон. Так и поняла, что он не успеет. Выбежит прямо в их объятья.

Не знаю. Просто не смогла уйти. Он ведь, как ни крути, спас меня у клуба. И сейчас не бросил. Еще и эти парни с пистолетами. Понимаю, если бы это была полиция или ОМОН. Так вообще не понятно, кто это.

Да и вдобавок, прям у меня перед носом оказалась тачка с заведенным двигателем. Водитель как раз вышел не спеша к багажнику. Счастливый случай, можно сказать. Решение нужно было принимать быстро.

Короче, я чокнулась. Другого объяснения у меня нет.

– Куда? – спрашиваю его.

Мы летим по еще пустым улицам. Даже светофоры пока не работают. Все время тревожно смотрю в зеркало заднего вида, нет ли погони.

Леон пристегивается, молча достает мобильник. Похоже, включает навигатор и забивает точку. Показывает мне экран.

– Через сто метров поверните направо, – сообщает приложение.

Капец. Если не брать в расчет, что я только что угнала машину, сбила человека, и, возможно, за нами погоня, можно подумать, что обычное субботнее утро.

Снова кидаю взгляд в Леона. Его брови сведены на переносице. Взгляд суровый. Так и едем молча. Хоть бы спасибо сказал.

– Где ты взяла тачку? – спрашивает он, наконец.

– Там парень у подъезда был. Попросила очень. Обещала вернуть, – отвечаю я, что почти правда. Я, действительно, крикнула в окно, что с тачкой все будет окей.

Господи, он ведь меня наверняка запомнил! Или камера какая-нибудь засняла. Хоть я и натянула капюшон до самого носа, но риск остается.

Леон смотрит на меня, как на невменяемую. Но ничего не говорит. Эта гнетущая тишина вызывает во мне панику.

– Так и чем закончилось стихотворение? – спрашиваю его нервно, чтобы как-то сломать молчание.

Но он не успевает ответить. Звонок на мобильный. “Влад” – мильком читаю на экране.

Леон отвечает. Что ему говорит абонент, расслышать не могу. Но лицо его становится еще более хмурым и суровым.

– Понял, – коротко отвечает Леон, кладет трубку.

И мы как раз доезжаем до точки, которую он указал. Леон находит в бардачке влажные салфетки, кидает мне:

– Вытирай отпечатки, – приказывает жестко..

Мы тщательно вытираем всю тачку. Я так — вообще каждый миллиметр, боясь, что уже сегодня окажусь в тюрьме. Если подумать, не впервые нарушаю закон. Ведь я хакер. Но, если честно, делать это сидя в своей уютной комнатке с ноутом и Луной на коленях – это совсем иначе, нежели угонять машины на улице.

Оставляем тачку в одном из дворов спального района. Сами идем вниз по улице. Леон берет меня за руку. Можно было бы подумать, что мы просто прогуливаемся по субботнему Питеру. Или, возможно, возвращаемся с какой-нибудь вечеринки.

Он все так же молчит. Искоса рассматриваю его суровое лицо. Сейчас он мне кажется не настолько пугающим, как при первой встрече.

Может быть, мне нужно бежать. Но пока я не понимаю, что происходит, могу ли я вернуться домой вообще. И от того, как его большая ладонь сжимает мою руку, я странным образом чувствую себя в безопасности.

Мы доходим до торгового центра. Но лишь для того, чтобы спуститься на парковку. Там Леон подходит к обычной Тойоте приус. Шарит рукой под задним крылом. Достает брелок. Отключает сигнализацию и разблокирует машину.

Офигеть! Судя по тому, какая она пыльная, давно тут стоит. На такой вот крайний случай, видимо. По привычке иду к водительскому сидению и врезаюсь в Леона.

Что-то я не подумала. Наверное, сам теперь хочет повести. Но он внезапно хватает меня сзади. Заламывает руки за спину так, что вскрикиваю от боли. Прижимает грудью к машине:

– Веди себя тихо, – шепчет на ухо.

На запястьях снова защелкиваются наручники. Что?? Да как он вообще смеет!! Зачем он так поступает? Ведь я спасла его!

– Ч-что ты делаешь? – вскрикиваю я.

Он хватает меня за предплечье, тащит к другой двери и пытается запихнуть на переднее сиденье.

Сопротивляюсь, но он снова рычит мне на ухо:

– Ева, делай, что я сказал. Или засуну тебя в багажник.

Покоряюсь. Леон хлопает дверцей. Сердито смотрю через лобовое стекло, как он обходит тачку и садится за руль.

– Может, объяснишь, что происходит? – сверкаю на него глазами.

– Позже, – отвечает он. Наклоняется и пристегивает меня.

Когда ремень безопасности защелкивается, он на секунду замирает у моего лица. Думаю о том, чтобы врезать ему лбом по роже. Но замешкиваюсь. Не хочу проломить себе череп.

Его жаркий взгляд скользит по моим губам. Я вспыхиваю. На мгновение мне кажется, что он меня сейчас поцелует. Задерживаю дыхание. О, боже!

Но Леон выпрямляется. Пристегивается тоже, кладет руку на руль. Другой поворачивает ключ зажигания.

Я сглатываю и закрываю глаза. Мне ведь не показалось? Он и вправду хотел меня поцеловать? Сердце колотится, внизу живота сладко тянет.

Вздрагиваю от этих ощущений. Нормальная, вообще? У меня что, стокгольмский синдром?!

Выезжаем с подземной парковки. Не понимаю, что делать. Он угрожает мне или нет? Зачем надел наручники? Хотел поцеловать?

Нельзя ему верить. Кто знает, куда он меня везет. Зря я вообще побежала его спасать!

– Объясни сейчас же, что происходит, куда ты меня везешь? – говорю ему со всей настойчивостью, на которую способна.

Леон кидает на меня взгляд:

– Сказал же, позже, – снова отвечает коротко.

– А наручники зачем? – хотя бы пусть это объяснит.

– На всякий случай, – говорит он, не глядя на меня.

Покидаем парковку. Доезжаем до окраины города. Всю дорогу молчим. Леон отрешенный и холодный. Въезжаем в какой-то дачный поселок. он останавливает машину у ветхого дома. Я вообще не уверена, что он жилой. Но рядом точно постройки нежилые.

Он достает телефон, набирает какой-то номер. Прижимает телефон к уху и поворачивается ко мне. Слушает гудки. Смотрит на меня, прожигая взглядом. Мне становится не по себе. Слышу, как какой-то голос отвечает на звонок.

– Твоя дочь у меня, – произносит Леон. – Либо ты отзываешь своих псов, либо можешь попрощаться с ней.

♂ Глава 21

Подношу трубку к лицу Евы:

– Передай привет папочке, – говорю ей.

Она смотрит на меня ошарашенно, словно не может поверить в происходящее.

– П-папа? – произносит она робко.

Надеюсь, Кауфману его дочь хотя бы немного дорога. Ну, или ее братцу. Нажимаю отбой.

Ева смотрит на меня пронзительно, не моргая. Как на предателя. В глазах блестят слезы.

Бедная девочка. Никчемный отец не научил ее, что таким, как я, доверять нельзя.

– Уничтожь чужое счастье, раздавив его ногою, – произношу я последнюю строчку из стихотворения.

Она моргает, по щеке скатывается слеза.

Отворачиваюсь, выхожу из машины. Открываю дверь с ее стороны и выволакиваю наружу.

На удивление она особо не сопротивляется. Был уверен, что начнет орать и брыкаться.

Старый дом обнесен зеленым забором. Жилье скромное. Но в этой берлоге есть все, чтобы ненадолго укрыться. И никого — в радиусе километра.

Открываю ржавую калитку, идем с Евой по заросшей садовой дорожке. На косяке над дверью нахожу ключ и открываю дверь. Заталкиваю Еву, затем захожу сам.

Поглядываю на нее. Что-то слишком покорная. Может, уже что задумала?

Дом деревянный, одноэтажный. Внизу комната и кухня. Наверху чердак.

Веду ее в комнату:

– Попытаешься улизнуть, прикую наручниками к кровати, – предупреждаю ее.

Молча садится на кровать. На меня не смотрит, хлюпает носом.