– Ну что ж, мы скоро дадим вам знать о результатах собеседования, – сказал он в заключение и встал, чтобы пожать мне руку. – Может быть, даже завтра. – Я отправился вкруговую, собирать рукопожатья. – Проводить вас на сей раз к задней двери? – Он жизнерадостно изложил подробности моего вчерашнего отбытия.

– Нет, благодарю вас. Сегодня я припарковался у парадного подъезда.

– Прекрасно, прекрасно! – горячо обрадовался доктор Картер, я так и не понял чему.

– Мне с вами по пути, – оказавшись вдруг со мною рядом, сказал Джо Морган. – Я живу буквально за углом.

Он проводил меня через дорожку к машине и даже постоял у переднего крыла, пока я не забрался внутрь и не хлопнул дверцей. Я завел мотор, но трогаться пока не стал: у будущего моего коллеги явно было что мне сказать.

– Ну, надеюсь, еще увидимся, Хорнер, – он улыбнулся и пожал мне руку через открытое окно.

– Конечно.

Мы расцепили руки, но Джо Морган так и остался стоять, опираясь на дверцу автомобиля, и лицо его сияло благодушием и приязнью. Он неплохо загорел в этих своих лагерях, и весь его вид говорил о раннем подъеме, о питательной диете и об иных разнообразных доблестях. Глаза его были чисты.

– Скажите, ведь вы нарочно надо мной издевались? – спросил он все так же весело. – Со всей этой чепухой насчет кремня и кресала?

Я тоже улыбнулся и пожал плечами: он застал меня врасплох, и я не знал, что сказать.

– Мне просто показалось, что это было к месту.

Джо Морган коротко рассмеялся.

– А мне все казалось, что вы вот-вот поскользнетесь на очередной лепешке, но вы, похоже, знаете, что делаете.

Настроение я ему, понятное дело, подпортил, но он не собирался предъявлять мне счет прямо здесь и сейчас.

– Что ж, заодно и посмотрим, чем дело кончится.

– Очень надеюсь, что место будет за вами, – сказал он, – если, конечно, вы этого на самом деле хотите.

Я дослал рычаг на задний ход и выжал сцепление.

– Ну, до скорого.

Но Джо Морган, похоже, кое-что еще не успел прояснить. На его лице, как сквозь стекло аквариума, было видно все происходящее внутри, до мельчайших подробностей, и даже когда машина покатилась понемногу назад, на дорожку, я отчетливо увидел знак вопроса, проступивший сквозь кожу на ясном этом лбу.

– Что вы скажете, если мы с Ренни пригласим вас к обеду – прежде чем вы вернетесь в Балтимор, независимо от того, получите вы работу или нет? Я так понимаю, вы уже сняли жилье где-то в городе.

– Ну, мне кажется, я еще побуду тут некоторое время, вне зависимости от результата. И повестка дня чиста.

– Замечательно. Как насчет сегодняшнего вечера?

– Да нет… пожалуй, нет. – Мне показалось, ответ был правильный.

– А завтра?

– Завтра, наверное, будет лучше.

Но было и что-то еще, помимо приглашения на обед:

– Знаете, может быть, не стоило вам ерничать насчет кремней и кресал просто так, из чистого хулиганства, а, как вам кажется? Я не вижу ничего особо глупого в том, чтобы работать со скаутами. Вы можете иронизировать надо мной или спорить, но так вот издеваться, только чтобы задеть – какой смысл? Это слишком просто.

Сей спич меня удивил: я немедля провел его по ведомству дурного тона, но, должен признать, мне стало стыдно, и в то же время я оценил изящество, с которым Морган, прежде чем хоть в чем-то меня упрекнуть, ввернул приглашение. Улыбался он все так же сердечно.

– Извините, если я вас обидел, – сказал я.

– Да какие, к черту, обиды! На самом деле меня не так уж и легко задеть, но какого черта, нам, может быть, придется вместе работать; уж лучше попробовать понять друг друга – хотя бы чуть-чуть. Ну, ждем вас завтра к обеду. Пока!

– Пока.

Он повернулся и пошел прямиком через лужайку и, в отсутствие студентов, показался мне еще выше ростом, чем был. Судя по всему, Джо Морган был из тех, кто, увидевши цель, шпарит к ней напрямик, собственным примером утверждая мысль, что дорожки следует прокладывать там, где ходят люди, вместо того чтобы ходить там, где проложены дорожки. Оно, может, и неплохо для историка, помнится, подумал я, но вот боюсь, что против предписательной грамматики ему не сдюжить.