Но история о том, как Ренни впервые столкнулась с философией морганизма, и о той неопровержимой системе доказательств, которую задействовал Джо, чтобы открыть ей глаза на истинную суть привычки извиняться, меня заинтриговала. Она ясно свидетельствовала, что философствование для мистера Моргана не есть игра; что свои умозаключения он проводит в жизнь недрогнувшей рукой; и Ренни сразу стала отчего-то фигурой более занятной. Я даже осмелюсь утверждать, что этот маленький анекдот именно и заставил меня согласиться на предложение, сделанное Джо чуть позже, когда Ренни вышла к нам на лужайку.
– Джейк, а вы любите ездить верхом? – спросила между делом Ренни.
– Никогда раньше не пробовал.
– Да что вы, это же такой кайф; вам обязательно надо попробовать – как нибудь со мной
Я поднял брови.
– Да, мне кажется, начать лучше именно с этого, а уже потом перейти к лошадям.
Ренни хихикнула и качнула головой; Джо рассмеялся в голос, но, как мне показалось, без особого энтузиазма. А потом я увидел, как морщины на его челе разгладились.
– Слушай, а ведь неплохая идея! – воскликнул он, обращаясь к Ренни. – Научи Джейка ездить верхом! – Он повернулся ко мне. – Родители Ренни держат на ферме, тут, совсем неподалеку, скаковых лошадей; у меня времени на прогулки верхом считай что нет, а Ренни терпеть не может ездить одна. Я занят с утра до вечера, начитываю материал, пока не начались занятия. Почему бы Ренни тебя не поучить – соглашайся. У Ренни будет возможность побольше времени проводить на свежем воздухе, а заодно и наговоритесь вволю.
Внезапно вспыхнувший в Джо энтузиазм несколько меня шокировал, как и откровенно дурной тон, – то, что разговоры со мной пойдут Ренни на пользу, подразумевалось само собой. И я получил удовольствие весьма предосудительного свойства, когда заметил, что и Ренни, в свою очередь, недобро эдак прищурилась: муж явно не настолько еще ее выдрессировал, чтобы его непосредственность время от времени не действовала ей на нервы, хотя она тщательнейшим образом постаралась скрыть свое неудовольствие от Джо.
– Что ты по этому поводу думаешь? – он от нее отставать не собирался.
– Я думаю, идея просто грандиозная, если, конечно, Джейк согласится, чтобы я его учила, – быстро ответила Ренни.
– А ты согласен? – спросил у меня Джо. Я пожал плечами.
– Да мне, в общем, все равно.
– Ну, что ж, если тебе все равно, а мы с Ренни за, значит, договорились, – рассмеялся Джо. – Короче говоря, хочется тебе этого или нет, вопрос решен, если ты не собираешься отказываться наотрез, вроде как с этим обедом!
Мы усмехнулись, переглянулись и оставили тему, потому как Джо со счастливейшей из мин принялся растолковывать мне, что мое утверждение (по телефону, насчет прибытия на обед вне зависимости от того, хочу я этого или нет) по сути своей нелогично.
– Если бы ты не сбил Ренни с толку этим своим подначиванием, она бы тебе сказала, – он улыбнулся, – что единственным достоверным критерием человеческих желаний являются поступки – конечно, говоря в прошедшем времени: если человек что-то сделал, значит, именно это он сделать и хотел.
– То есть?
– Разве не понятно? – спросила меня Ренни, а Джо откинулся в шезлонге и расслабился. – Суть в том, что у человека могут возникнуть самые разноречивые желания или нежелания – ну, скажем, нежелание ехать к нам на обед и нежелание нас обидеть. Но раз уж ты все-таки приехал, значит, второе было сильней, чем первое: при прочих равных ты бы к нам не поехал, но прочих равных не бывает никогда, и тебе дешевле было с нами отобедать, чем обидеть нас отказом. И ты приехал
– случилось именно то, чего ты к конечном счете хотел сам. Тебе не следовало говорить, что ты пообедаешь с нами, хочешь ты этого или нет, тебе следовало бы сказать, что ты пообедаешь с нами, если желание ехать пересилит в тебе желание не ехать.
– Это вроде как сложить плюс сто и минус девяносто девять, – сказал Джо.
– В ответе получаешь плюс пшик, но все-таки плюс. Вот тебе еще одна причина, по которой глупо извиняться за сделанное тобой – на том основании, что ты этого делать не хотел; раз сделал, значит, хотел сделать. Об этом важно вспоминать почаще, особенно если ты преподаешь историю.
Я заметил, как покраснела – едва заметно – Ренни при упоминании об извинениях.
– Ммм, – ответил я Джо, на самый что ни есть недирективный манер.