— Значит, останусь я.

— Что?

— Чтобы развеять страхи твоей бабушки, мне надо с ней познакомиться, поэтому…

— Это не смешно, Максим! — Глаза рыжули испуганно округляются.

Она выбирается из моих рук, а я недовольно скриплю зубами.

— Викуся, — внезапно звучит из-за угла старческий голос, — где вишня-то? Я ведь жду. — Следом появляется сама бабуля и ловит нас с поличным. — Ну наконец-то явился! — неожиданно выдаёт низкорослая старушка, впериваясь в меня цепким взглядом. — Хорош жених, ничего не скажешь! Заставил девку ждать больше недели.

Короче, выдыхаем. Бабуля у нас мировая.

— Виноват, — растягиваю губы в ухмылке. — Исправлюсь.

— Я Анна Петровна, — деловито произносит она. — А ты можешь не представляться. Уже наслышана. Кстати, я тебя таким и видела. На Пашку моего похож. Такой же здоровый и наглый.

— Бабуль, а что происходит? — растерянно спрашивает Вика. — Ты же была на стороне папы. Телефон от меня прятала…

— Прятала. Потому что тогда было бы слишком просто. А теперь я знаю, что у парня характер есть. И чувства к тебе тоже…

Слушая бабушку, Лисёна смущено смотрит на меня и задумчиво кусает губы. В её взгляде столько нежности, что я просто изнемогаю от желания остаться с ней наедине.

— Анна Петровна, я забираю Вику, — решительно сообщаю. — Как вы на это смотрите?

— Нет, Максим, — отвечает вместо неё рыжуля. — Если папа узнает…

— Как он узнает? — перебивает сердитый голос бабушки. — Если только ты ему скажешь.

— А ты нет?

— Зачем? Ты уже взрослая и сама можешь решать, что делать.

А она нравится мне всё больше! Уверен, мы поладим.

— Ну, я тогда пойду вещи собирать? — мнётся Лисёна неуверенно.

— Иди-иди. Мы пока с Максимом вишню занесём.

Быстро тащу ведро в дом и уже мысленно представляю, как срываю с Вики её короткий сарафан. Но из горячих фантазий меня вытягивает старческий голос:

— Хорошая вы пара. И связь между вами крепкая, — задумчиво бубнит бабуля. — Только тревожно мне как-то. Сердце не на месте…

— Для беспокойства нет повода, Анна Петровна.

— А ты к новой жизни не готов, нет, — мотает она головой, не обращая внимания на мои слова. — Викуся тоже не готова. Но никуда не деться, всё уже случилось. — Она говорит странные вещи, заставляя меня недоумевать. С виду бабуля кажется адекватной, но, очевидно, старость берёт своё. — Думаешь, я сумасшедшая? — продолжает пожилая женщина, ухмыляясь. — Правильно думаешь. А ещё я порчу наводить умею. Обидишь Вику — прокляну.

Приехали, мать вашу.

Теперь понятно, от кого Лисовец унаследовала свои ведьминские чары. У них тут целый семейный подряд. И хоть я не верю во всю эту хрень, одно место всё равно поджимает.

Валить мне надо отсюда, пока бабка импотенцию не нашептала.

— Я готова, — сообщает Вика, заходя в кухню.

Её появление разряжает обстановку, но моё желание оказаться подальше от бабули ещё в силе. Поэтому быстро забираю у рыжули сумку с вещами и, подхватив девушку под локоть, утягиваю её на улицу.

— Приезжайте погостить, — скрипит старушка, следуя следом. — Я буду ждать вас.

Натянув на фейс свою самую милую улыбку, отвечаю:

— Обязательно приедем.

Вру, конечно. Перспектива быть проклятым — такое себе удовольствие, поэтому ноги моей больше не будет в этом доме.

— Что она тебе сказала? — спрашивает Лисёна, когда мы выходим за ворота. — Выглядишь озадаченным.

— Ничего особенного.

— Если сглазом пугала, то это полная ерунда. Не обращай внимания.

— Не буду, — притягиваю Вику ближе и утыкаюсь носом в её макушку. — Хотя звучала она убедительно.

Слышу звонкий смех и сам улыбаюсь.

Тяжесть, которая сжирала меня последнюю неделю, окончательно рассеивается. Рядом с рыжулей даже дышится легче, а все головняки кажутся какими-то несущественными. Пустыми.

У Вики есть офигенная способность активировать во мне режим спокойствия. С ней я максимально расслаблен. Жизнь кажется понятной. Проблемы далёкими. Поэтому, пока мы идём до тачки, я кайфую от близости Лисёны. Слушаю её голос, смех. Ловлю живые эмоции на лице.

А ещё мне хочется постоянно прикасаться к ней. Чувствовать нежность кожи, перебирать шелковые пряди длинных волос.

Достаю мобильник и делаю пару селфи с Викой, потому что мне необходимо её присутствие даже на заставке телефона. И да, это попахивает одержимостью. Но мне плевать.

— Надо длину немного подрезать, — заявляет Лисёна в машине, когда я в очередной раз трогаю её волосы.

— Даже не думай об этом.

— Почему?

— Потому, — тяну её за прядь и целую пухлые губы. — Мне нравится так. Не надо ничего резать.

Улыбнувшись, Вика ластится ко мне, как кошка. Утыкается лицом в шею, целует, заставляя меня прикрыть глаза от кайфа.

— Я скучала, Максим, — шепчет. — А ты?

— Тоже скучал, — признаюсь и перетягиваю её к себе на колени.

Не планирую никакого разврата. Просто потискаю свою девочку немного, и поедем.

— А ты вспоминал… ну… — смущаясь, Лисёна ведёт ноготком по моей груди, — как мы…

— Наш секс? — спрашиваю, ощущая напряжение в паху. — Его трудно забыть.

— Надеюсь, в хорошем смысле? — Её ладонь скользит ниже.

— В лучшем. А к чему допр...

Замолкаю, рвано выдохнув. Потому что Вика задирает мою футболкуи поглаживает пресс.

Пересекаемся с ней взглядами. Я вопросительно приподнимаю бровь, рыжуля краснеет.

— Я тоже вспоминала, — выдыхает она, облизывая губы.

— Что именно вспоминала? — интересуюсь севшим голосом.

И медленно скольжу руками по стройным ногам. Забираюсь под сарафан, вминаю пальцы в бёдра, притягиваю Вику ближе, заставляя обнять меня за шею.

— Я не произнесу это вслух, — мотает головой.

— Почему?

— Потому что стыдно.

— То, что происходит между нами — не стыдно.

Ласкаю бархатную кожу бёдер пальцами, неторопливо распаляя свою девочку. Она очень чувствительная. Завести её — дело нескольких секунд. Единственное, в чём сложность — самому не потерять рассудок.

— Скажи, Лисён, — хрипло шепчу ей на ушко. — Чего хочешь? Этого? — касаюсь наглыми пальцами самой чувствительной точки.

Вика дрожит и часто дышит, выпуская коготки в мои плечи. Её веки тяжелеют, взгляд теряет осознанность.

— Я… хочу…

Зажмурившись, она глухо стонет, сосредотачиваясь на движении моих пальцев. А я наблюдаю за ней с маниакальной зависимостью. Упиваюсь её нежностью и пытаюсь контролировать себя и ситуацию. Но с каждой секундой контроль даётся мне всё сложнее. Особенно когда пальчики Лисёны добираются до резинки моих штанов.

— Я хочу почувствовать тебя… — обжигает она горячим шёпотом мои губы.

И целует так сладко и жарко, что сознание вырубается к чертям собачьим. Мгновенно. Необратимо.

Но я всё же помню, что секс должен быть безопасным, и что ни мне, ни тем более Вике не нужны последствия в виде внезапного залёта. Дети в ближайшем будущем не входят в мои планы. Поэтому машинально тяну руку к козырьку, где у меня всегда лежат резинки.

Нетерпеливо выхватываю фольгированную упаковку, вскрываю её, а дальше всё на автомате. Мозг вырубается, остаются только инстинкты, которые остро реагируют на каждое движение Лисёны. На то, как она царапает мою шею коготками. Как откликается на каждое прикосновение. Чувственно. Податливо.

Стараюсь не быть резким. Медленно заполняю её и, сжав зубы, дурею от кайфа, чувствуя горячий стягивающий жар.

Вика стонет и ёрзает, заставляя меня резко смять округлые ягодицы и пресечь её движения.

— Не торопись, — рычу ей в губы. — Привыкни.

Она слишком миниатюрная для меня. Я должен помнить об осторожности и не навредить.

Это последняя здравая мысль, которая посещает мозг. Дальше происходит грёбанное затмение, потому что рыжуля игнорирует мои слова. Она целует меня, мягко раскачиваясь. И каждое её плавное движение отдаётся в теле крышесносным кайфом.

Зарываюсь пятернёй в длинные волосы и тяну их назад, заставляя Лисёну открыть мне доступ к шее. Жадно целую кожу, пробую на вкус. Срываю лямки сарафана с хрупких плеч, стягиваю ткань с груди и сминаю ладонями нежное тело.