– Да что ты несешь, Русик? – Ответил ему на это Коростелев. – во-первых, не стоит обсуждать такие вещи по телефону. Мы прикрыты, но наглеть не надо. А во-вторых, какое тебе дело? Ты, что ли, там воюешь? Тебя они, что ли, будут из этого оружия стрелять? У тебя есть собственный приказ. Выполняй его. Мы другим делом заняты. О себе, наконец, подумай. Что ты будешь делать, когда все окончательно рухнет? Кому ты будешь нужен? Что ты умеешь? А ничего! Ты умеешь только две вещи: воевать и умереть за Родину. Родины больше нету. За кого умирать собрался? А война у нас сейчас другая, своя, новая. Мы бизнес делаем. Не будем продавать товар мы, продаст кто-нибудь другой. Или ты хочешь отправить жену с детьми на паперть, побираться? Не хочешь. Знаю. Короче. Не дрейфь, Русик. Ты надежный человек. Преданный. Я тебя с детства знаю. Найти на твое место кого-то другого – та еще задачка. Так что работай. Просто работай, и будет тебя и счастье, и достаток. Все, давай. До связи.

Сумерки густели все сильнее, и свет фар их пятерки отчетливее проявлялся на дороге. По левую сторону темнела посадка, по правую развернулось сельскохозяйственное поле, засеянное молодой семечкой.

– Ты чего такой смурной? – Спросил Адам, подруливая пятеркой. – Чеченов боишься?

– Нет. Не боюсь.

– Тогда что?

Русик не ответил, а только отвернулся.

– Руслан, – вздохнул Адам. – Мы ж с тобой в одной лодке плывем. Че, ты? Расскажи товарищу, в чем дело. Работа у нас тяжелая, нервная. Не хочешь щас говорить, давай за рюмочкой, после того, как с мясуховскими встретимся. Во сколько там они нас звали?

– В десять. Сауна номер семь, – пробурчал Руслан.

– Ну вот. Отдохнем. Пропарим головы.

– Тебе не кажется это неправильным? – Вдруг решился Руслан.

– Что неправильным?

– Все это. Все, чем мы занимаемся.

Адам потемнел лицом, нахмурился, но ответил добродушно:

– Каждый выживает, как может. Мы можем только так.

– Знаю. Но продавать стволы чеченам, это как-то слишком. Не? У них там война. Русских, что там жили, грабят, гонят, убивают. И что, теперь они нашим оружием будут это делать?

– Спрос рождает предложение, – холодно ответил Адам. – У них там свои дела. Какое тебе дело до русских? А… ну да…

– Ага, про Аньку вспомнил? Про жену мою? – Не менее ледяным тоном ответил Русик.

– Послушай, Руслан, это их проблемы. Ты о себе думай. У нас тут жопа не меньше. Непонятно, что дальше делать. Как жить. Пока еще есть возможность сделать себе денежную подушку, вот и делаем. Продается оружие? Вот и продаем.

– Мы все уже продали… – проговорил холодно Руслан. – Честь свою офицерскую продали.

– Русик, – Адам снова вздохнул, но уже тяжелее. – Ты не горячись. Щас вернемся, гульнем.

– Нет… – покачал головой Руслан. – Бандитом продавать – одно дело. Но боевикам… Чьи эти? Дудаевцы? Масхадовцы? Личная армия Басаева? Ай! Да какая разница! Все они там одним миром… Останови машину…

– Русик, ты че задумал? – Недобро спросил Адам.

– Останови машину. Я выйду. Я не стану в этом участвовать. Не стану, слышал?! Давайте дальше как-нибудь без меня!

– Русик, да ты с ума сошел.

– Адам! – Руслан повернулся к нему, – сегодня они там друг друга режут! А завтра что? Пройдет два года, и бог знает как это все развернется! Куда они обратят наше же оружие?! Может быть, завтра мы с тобой в окопе будем сидеть и биться против тех, кому вчера свои же пушки продавали! Нас же из наших собственных автоматов будут стрелять! Из наших же!

– Руслан, – Адам покачал головой. – Опомнись. Из таких дел живым не уходят. У тебя семья…

– Я спать спокойно не смогу, Адам. Я советский офицер! И в кого я превратился?! В торгаша! Торговца смертью! Неправильно все это! Останови! Ни ты, ни Корастелев меня больше никогда не увидите! Я возьму своих и просто исчезну!

Адам с каменным лицом не отрывался от дороги. Вел машину вперед, по трассе.

– Останови, – покачал головой Руслан.

– Нельзя тормозить. Времени немного. Мы и так опаздываем. Задержимся – будут вопросы. Водитель может чего ни то подумать.

– Тормози! Нито я тебя заставлю!

– Ладно, ладно! Не кипятись! Сейчас станем где-нибудь. Только воды попью.

Адам потянулся куда-то влево, видать, за бутылкой, что хранилась там между дверью и сидением. В следующее мгновение он дернулся, Руслан увидел перед своим лицом дуло ПМа. Багиров среагировал мгновенно, схватил пистолет, в следующую секунду раздался выстрел. Пуля ушла в сторону, пробила окошко, и салон наполнился шумом ветра.

Руслан вцепился Адаму в одежду.

– Баран! Че ты творишь, баран?! – Орал ему Адам. – Разобьемся же!

Руслан уже не слышал его криков. Он боролся за пистолет.

В следующее мгновение пятерка вильнула, скрипнули шины. Адам отвлекся от борьбы, испуганно взглянул на дорогу, попытался дернуть рулем, чтобы выравнять машину. Багиров не терял времени. Он привстал и изо всех сил ударил бывшего товарища в лицо. Пятерку понесло еще сильнее. Машина пошла сначала в занос, а потом и в кювет. Руслан почувствовал, как салон переворачивается с ног на голову.

***

Темная дорога мельтешила под фарами моей машины. Большое поле подсолнечника подходило к концу. За ним виднелось какое-то другое, поросшее низкорослой культурой, а может, и вовсе пустое.

Вечером следующего дня я ехал за городом и держал свой путь к станице Красная, где мы должны были встретиться с Вадимом.

Разведчик позвонил мне час назад. Сказал, что планы у него вынужденно поменялись. В станице он встречался с каким-то информатором, но застрял.

– Колесо пробил, прикинь? – Рассказал он мне тогда. – Уехать не могу. Мож заберешь? С меня причитается. Дам тебе перед командиром положительную характеристику.

– А запаска где? – Хмыкнул я в трубку.

– Нету. Там у меня тайник для радиотелефона.

– Понятно, – я прыснул в ладонь.

Поле семечки кончилось, и свет фар выципел из полутьмы что-то странное. Я прищурился, напряг зрение.

– Сука, – проговорил я себе под нос.

В кювете лежала машина. Пятерка слетела с дорожной насыпи и ушла в поле. Пропахав несколько метров чернозема, машина перевернулась и теперь покоилась на крыше. У машины было какое-то копошение. Видимо, это раненые пытались выбраться из салона.

Я не думал ни секунды. Замедлил пассатик, съехал на обочину и остановился вблизи аварии. Когда покинул салон, услышал что-то странное.

– А… Сука! Убью!

– Слезь, падла! Удавлю!

Двое мужчин валялись в метре от машины и… боролись. Осмотрительно забрав из пассата наган, я сбежал по насыпи и направился к ним.

– Э! Э! – Крикнул я. – Че за дела?!

Мужики вдруг прекратили свою заварушку и расцепились. Один из них принялся с трудом подниматься. Другой, с блестящими от крови волосами, пару мгновений просто лежал на спине, переводя дыхание.

Вставший замер передо мной. В отсвете собственных фар я рассмотрел его. Мужчина лет сорока, грязный и седовласый, он держал одну руку за спиной. Я крепче стиснул Наган в кармане. Взвел курок.

– Ты кто такой?! – Заорал он.

– Тихо, – я напрягся, но сделал дружелюбный вид. – Я помочь хочу. Вы тут все целы? Не переломаны?

– Адам, не надо, – проговорил ему второй, с трудом поднявшийся на колено. – Езжайте. Мы справимся.

Внезапно седовласый вскинул пистолет, который прятал за спиной.

– Адам, нет!

Прогремел выстрел. Я почувствовал, как левую руку прошило болью, однако, вмиг накачавшееся адреналином тело сработало быстрее, чем мысль возникла в голове. В одну секунду я выхватил револьвер. Не прошло и пары ударов сердца, как раздался второй хлопок, уже мой.

– Адам!

Седовласый схватился за сердце, высадил еще две пули куда-то в землю и выронил пустой пистолет.

– Сука… Мля… – прохрипел он, а потом упал на колени, завалился набок и умер.

– Кто ты, сука, такой?! – Заорал оставшийся в живых мужик.

– У меня к тебе, мля, тот же вопрос, – холодно проговорил я, наставив на него ствол нагана.