Разведывательный зонд передал сообщение о предпосылках разумной жизни, и звездолёт «Колесо» на двигателе «спиндизи», первой, несовершенной пока модели, свернул с пути к «Малой медведице», помчался к «Лебедю».

Каждые два года для половины экипажа сон в анабиозе сменялся вахтой – долгой и нудной. Семьсот двадцать суток одно и тоже: космос… космос… космос… И ни разу, какого-нибудь «вжжжик» – встречного лихача, или «пик» – иномирного сигнала.

Скукота.

Особенно страдали в батареях. Орудийные стволы почистил, лафет смазал, снаряды перебрал и… всё, приступай сначала. Иначе свихнёшься.

Пушкари носового орудия, те вообще без дел остались: башню с орудием и всем боезапасом утеряли, с Луны стартуя. Спали бы в анабиозе, да воля неволей половина расчётного состава батареи бодрствовала. Задолго до пересменки сидели по лавкам в «предбаннике» анабиозария и отбивали чечётку; учащали дробь, надеясь этим ускорить ход времени – приблизить счастливую минуту. Ободряюще пожимали руки пробуждённым сменщикам, искренне желали тем доброй вахты, скорой смены и расторопно укладывались в заветную капсулу. Неприкаянных пушкарей жалели: в батареях подпускали к орудиям лафеты смазать и ставили в цепочку снаряды на обтирку передать; старпом приглашал на мостик «медь» надраить; штурман – в рубку «кораблём порулить».

Однажды суперкарго попросил прислать бойца прибрать кантору каргоотсека, комбат выделил наводчика орудия. Тот о ящиках с бутылками, что видел на стеллажах (в продсклад проник), доложил командиру. Восторженно, с горящими глазами, вожделенно сглатывая. Водкой «Туземка» экспедицию снабдили, как и стеклянными бусами, зеркальцами, пластмассовыми Санта-Клаусами, тряпичными Дедами Морозами, матрёшками и другой сувенирной всячиной, одаривать инопланетян. Разумеется, если те в развитии не будут далеки от земных папуасов. «Замаскировали» под лимонад «Буратино»: этикетки бутылок пометили штампом «Туземка» – на обороте наклейки. Углядеть было можно только через стекло бутылки сквозь пузырьки газированного напитка. Наводчик углядел.

Тем же днём выяснилось, что заместитель суперкарго заместителю комбата приходится земляком. Теперь с началом «туземной жизни» «неприкаянные» лафеты больше не смазывали, в цепочку снаряды передать на обтирку не наряжались, «медь» не драили, за штурвалом корабля не стояли, и чечётку в предбаннике не били – некогда им было. Вахтовая смена в анабиозарий заявлялась, но только, чтоб отметиться в журнале у дежурного, и в капсуле… голографический образ сменщика заменить своим. Оба корабельных боцмана, близнецы и скульпторы-любители, в той афере зачинатели и творцы. Водку, испробовав «Буратино», они обнаружили ещё до поворота «Колеса» к «Лебедю», и с того времени в анабиозарий ни ногой, образы свои в капсуле не меняли – близнецы же. Давненько замышляли найти «третьего». «Неприкаянных» на «поляну» призвали с радостью – «лепить» друг дружку им вусмерть надоело. А тут столько натурщиков, их и полепишь, с ними и выпьешь. Скоро – по мере выхода «ударного труда» скульпторов (капсулы пополнялись сменными образами натурщиков) – вся батарея целиком собиралась на «поляне» у «пня многоместного», сменившего «пенёк двухместный». «Газировкой» пробавлялись.

И всё бы хорошо да появилась проблема: не хватало закуски. Пайка ведь спящим в анабиозе не полагалось. А как необходим был! Чтобы на утренних разводах не пошатывало в строю, и разило изо рта чтоб съестным. Второй половине личного состава батареи – той, что якобы омолаживалась в анабиозарии – на перекличку являться, понятное дело, не требовалось, даже настрого комбатом запрещалось. Но пушкари – голодные, с похмелья – забывались и на развод, случалось, норовили заявиться. Комбаты (оба) и заместители (оба) перехватывали и отправляли назад по «норам», пока и комбат второй не обзавёлся земляком. Им, ни с того ни с сего, определился один из корабельных коков. И проблема разрешилась: получали в столовой щедрую добавку в термосах – для страждущей братии. Кок, дитя российской тундры, и запасной, кстати, по боевому расписанию заряжающий орудия (того, утерянного на Луне), за услугу взял с комбата, пуэрториканца (в конце концов, оба с Земли), обещание дать стрельнуть разок из пушки. На банкете по случаю удачной экспедиции планировался шведский стол с фейерверком.

А возжаждал побыть фейерверкером неспроста.

Дело в том, что второй в экипаже кок, его вахтовый сменщик, достал бредовой идеей изготовить к торжеству торт в виде египетской пирамиды, непременно из наполненной газом пластиковой оболочки обложенной миллионом пирожных. И пустить лететь по воздуху над городами и весями аборигенов.

Дитя тундры смеялся, это ж, сколько муки, яиц и шоколада потребуется на такой торт!

Смех смехом, а в очередную пересменку, пробуждённый «дитя» отметил необычную худобу коллеги, его сменявшего в капсуле. Может быть, и не придал бы особого тому значения, если бы не подметил, что и астронавты занимали капсулы – все поголовно исхудалые. «Неприкаянные», вышел из зала в предбанник, те так вообще «кощеи». И почему-то, в капюшонах по глаза. В журнале дежурного расписались, пропустив вперёд и пожелав смене «крепкого забытья», поздравив и пожелав омолодившимся, спешащим на свои посты, «доброй вахты», вошли в зал с капсулами. Кок задержался подсмотреть в мониторе дремавшего дежурного. Пушкари, не открывая капсул, пощёлкали кнопками на пультах, выпили «кисель» (заполнитель желудка и кишечника на время анабиоза), поправили капюшоны, вышли в предбанник и удалялись. Вышло, один расчёт батареи не сменил другой!

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.