— Привет.

— Привет.

Вряд ли мне померещились прохладные интонации.

— Говорить можешь?

— В принципе, могу.

Значит, я всё же от чего-то её отвлекаю.

— У меня, собственно, всего один вопрос: поужинаем сегодня? Время и место — на твой выбор.

— Семь тридцать, «Хинди-руси», — после короткого раздумья ответила Анна. В отличие от многих девушек, у неё не было дурацкой привычки ломаться, даже когда она очень сердилась.

— Договорились, я закажу столик, — Я чуть не добавил «Где тебя подобрать?», однако вовремя вспомнил о своей пешеходности. — До вечера.

— До вечера.

И никаких «люблю». Закончились.

В «Хинди-руси» мне повезло забронировать отдельный кабинет — комнатушку без окон, по восточной традиции завешанную коврами. Настенные светильники были стилизованы под масляные лампы, вместо стульев гостям предлагалось восседать на щедро разбросанных вокруг низкого столика подушках. Сплошная экзотика.

— Тхали****, — коротко сказала Анна официанту в белоснежной чалме.

— То же самое, — мне было лень тратить время на перебор меню. — И имбирный чай в конце.

— С бурфи, — добавила Анна, которая, вообще-то, сладкое не ела, однако делала исключение для этой индийской помадки.

За едой мы разговаривали только на общие темы. Но после того, как нам принесли поднос, на котором пузатый глиняный чайник важно приглядывал за чашками-пиалами, Анна предложила: — Спорим, я с первого раза угадаю, зачем ты меня пригласил?

— Угадывай, — легко согласился я.

— Ты понял, что больше меня не любишь, и хочешь разбежаться.

— Верно наполовину. Разбегаться необязательно, достаточно будет просто не считать нас парой.

— Неужели ты скатишься до пошлости «давай останемся друзьями»? — Анна брезгливо сморщила нос. — Фу.

— Нет, если хочешь, можем и разойтись. Хотя мне по-прежнему нравится с тобой общаться.

— В том числе, в постели, — цинично развернула эвфемизм Анна.

— В том числе, — не стал отпираться я.

Анна усмехнулась: — Знаешь, это просто за гранью моего понимания.

— Что именно?

— То, насколько спокойно ты заканчиваешь наши отношения. Причём абсолютно на ровном месте.

— Прости.

Анна неопределённо повела рукой. То ли принимая извинения, то ли удивляясь, как у меня хватает наглости ждать прощения.

— Давай начистоту. Ты встретил другую женщину?

— Нет. Я, — Чёрт, как же фальшиво звучит, — просто разлюбил. Хотя даю слово: так, как тебя, я не любил никого.

— О, я верю, — Анна, не глядя, вытащила из сумочки пару банкнот и положила их на столик. — Иначе я бы первой закончила наши отношения.

— Почему?

— Терпеть не могу лжецов, — Она со стремительной грацией поднялась на ноги. — Андрей, я буду крайне признательна, если эта наша встреча станет последней. Пришли мне мои вещи курьером.

— Хорошо, — Я поспешно вскочил следом, но ответ достался уже закрывающейся двери.

Тогда я опустился обратно на подушки и налил себе чая. Раньше — особенно, после разговора о браке — мне казалось, что чувства Анны в большей степени идут от разума. Ну, там, красавчик, не дурак, классный любовник и, самое главное, не выносит мозги по поводу и без. Глупо не отвечать такому взаимностью. Я покачал чашку, ловя отражения светильников. Похоже, за восемь месяцев я ни хрена не разобрался в характере женщины, которую хотел назвать своей женой. Эксперт хренов.

Вернувшись домой, я собрал пакет с немногими оставленными у меня Анной вещами, вызвал круглосуточную службу доставки и договорился, что завтра адресат вместе с посылкой получит букет белых лилий. Пускай цветы даже частично не искупали мой поступок — спать я ложился в чуть меньшем моральном раздрае.

Мне приснился цветущий сад: акварельный свет, нежные ароматы, деловитое гудение пчёл. Тёплый ветерок игриво срывал бело-розовые лепестки и всё норовил перевернуть очередной лист толстенной книженции, которую читал сидевший под раскидистой яблоней Бабочка. Мир желтоватых страниц затянул его так глубоко, что я смог подойти, не привлекая к себе внимания. Мне было интересно рассмотреть его своими глазами, а не через призму зрения Дрейка, однако какой-то принципиальной разницы во внешности я не высмотрел. Как и Тим, Бабочка был точно таким же, как в майском глюке. Может, только волосы отросли — одну особенно настырную прядку он то и дело сдувал со лба. Наконец, уморившись от бесплодных попыток, Бабочка попробовал заправить прядь за ухо и неожиданно для себя заметил, что не один. Поспешно вскинул на меня дымчато-зелёный взгляд и засиял радостью долгожданной встречи.

— Привет! Здорово, что ты пришёл!

— Привет, — Не в силах устоять перед его широкой улыбкой, я тоже разулыбался до ушей. — И я рад, что добрался сюда. Чем развлекаешься?

— Читаю вот, — Бабочка показал книжку, однако разобрать надпись на обложке я не сумел. — Да ты садись, — он гостеприимно подвинулся. — Воды принести? Или мороженого — я на всякий случай для тебя оставил.

— Спасибо, — от всего сердца поблагодарил я, — но давай чуть попозже, ладно?

— Не вопрос. Сильно устал?

— Ты знаешь, порядочно, — я присел на траву и с удовольствием прислонился спиной к бугристому яблоневому стволу. Ноги гудели так, словно прошагали не один десяток километров, только дорогу сюда я почему-то совсем не помнил.

— Так отдыхай, — мягко сказал Бабочка. — Это лучшее место для отдыха, можешь мне поверить.

— Верю, — я сомкнул налившиеся свинцом веки. — Если начну храпеть — толкни.

— Ты не храпишь.

В голосе Бабочки прозвучала неприкрытая нежность, слышать которую было до мурашек приятно. А потом на меня навалилось плотное одеяло сна, и когда я проснулся, то обнаружил себя уже в родной спальне, где будильник на все лады распевал побудку. Бабочка не преувеличил: отдохнул я отменно, и хотя мы с Тимом наверняка разделили сновидение пополам, оно не оставило тревожного послевкусия. Приятное разнообразие, не говоря уж об обещанной сном тихой гавани. Надеюсь, это не самообман, а действительно предсказание скорого конца задолбавшей меня дерьмовой полосы жизни.

Видимо, после всех пертурбаций я нучился толковать сны похлеще библейского пророка. Стоило мне прийти на работу, как одна за другой посыпались хорошие новости. Сначала с какой-то из разборок позвонил Даня и радостно сообщил, что нашёл битый «Патриот» с идеально целыми внутренностями. Через пару часов машина окажется у него в автосервисе, и мой танк наконец-то начнут восстанавливать из руин. Не успел я порадоваться, как получил от службы доставки сообщение, что Анна получила посылку. Знаю, это было несправедливое чувство, но у меня Олимп с плеч свалился. Я официально получил назад свою драгоценную свободу авантюриста и раздолбая, и, в принципе, вечерком по данному поводу можно было где-нибудь посидеть.

— Тим, ты после работы занят?

Мирно распивающий послеобеденный кофе Тим отставил кружку.

— Вообще-то, да. Меня попросили помочь шкаф собрать. А что ты хотел?

— Забей, не важно, — я по-глупому расстроился, и Тим, понятное дело, это заметил.

— Но завтра я совершенно свободен, — быстро прибавил он.

— И не против пропустить по рюмочке чего-нибудь десятилетней выдержки?

— Не против, если тебя не смущает середина рабочей недели.

— Мы символически, — отмазался я банальностью, однако Тим не стал придираться.

— А какой повод, кстати? — он снова взял свою чашку.

— Возвращение меня в стройные ряды холостяков.

Я постарался сказать это максимально легкомысленно, однако всё равно получил внимательный и серьёзный взгляд.

— Ты уверен, что решил правильно?

— Да, — Сам не знаю, насколько я сфальшивил, а Тим если и разобрал, то расспрашивать дальше не захотел. Любопытно, кому там он собирает шкаф? Соседке? Спрошу как-нибудь при случае.