Дима успел вовремя, однако я милосердно не стал подкалывать его по поводу крыльев, на которых он летел обратно в город. Мы удачно заняли места почти у сцены, заказали по «Джонни Уокеру» и приготовились получать эстетическое удовольствие.

К середине шоу я почувствовал, что по эстетике со мной случился передоз. Нет, девушки были выше всяких похвал, но от пульсирующей светомузыки в моём левом виске поселился маленький человечек с дрелью, и чем дальше, тем настойчивей он пытался просверлить в черепной коробке непредусмотренное природой отверстие. Гадская мигрень окончательно переборола меня перед самым финалом выступления, заставив ретироваться в относительную тишину и ровное освещение сортира. Я умылся холодной водой, немного приглушившей болезненную пульсацию, и понял, что высидеть обычную норму — за полночь — уже точно не смогу. Вот так и наступает старость.

— Слушай, ты такое пропустил! — с горящими глазами обрадовал меня Дима, когда я вернулся к нашему столику.

— Даже не сомневаюсь, — я сделал знак девушке-официантке в фривольном костюме зайчика. — Счёт за мою выпивку, будьте добры.

— Андрюх, ты чего? — такого финта ушами Дима от меня никак не ждал. — Ещё одиннадцати нет.

— Старею, Димон, — доверительно сообщил я ему. — Закадри какую-нибудь тёлочку за меня, ок?

— Да иди ты со своими шуточками, — обиделся Дима. — Какие тёлочки? У меня, между прочим, жена и дочь.

Я выразительно посмотрел на отца и супруга, предпочитающего проводить досуг в холостяцком мужском клубе, расплатился по счёту и размашисто хлопнул Диму по плечу: — Бывай, Димон. Привет Люсе с Майей.

От холодного уличного воздуха ломило переносицу, однако проклятая мигрень отпустила мгновенно. Тем не менее, для верности я решил пройтись пару кварталов — не хватало ещё всю ночь этой дрянью мучиться. Пока шёл, думал об Анне, о том, что примерно сейчас они должны делать пересадку в Сингапуре, а там уже вовсю рассвет. Пожалуй, не стоит ждать от неё сообщений раньше следующей ночи. Дальше мысли переключились на мой собственный завтрашний день. Спортзал, автомойка — это всего лишь полвоскресенья, а чем занять вторую половину? Прямо как в анекдоте о туристе в Израиле. Я невесело усмехнулся про себя, и тут передо мной из-за угла вывернула компания молодых ребят. В сознании тренькнул тревожный звоночек, подавая сигнал к выбросу в кровь щедрой порции адреналина. И когда один из парней задал мне хрестоматийный вопрос «Закурить не найдётся?», у меня был полностью составлен план действий.

— Конечно, найдётся, — благодушно ответил я. — Лови.

В лоб спрашивающему полетела с силой пущенная зажигалка, а его ближайшему товарищу достался уже мой кулак.

В понедельник я явился на работу с мужественной ссадиной на скуле и сбитыми костяшками пальцев.

— Бандитская пуля, — пояснил я в ответ на вопросительно приподнятую Васину бровь.

Щёлок хмыкнул.

— Полагаю, стрелявший в реанимации? — светски уточнил он.

— Нет, отделался небольшим сотрясением мозга.

— Везунчик.

— Кто?

— Ты, Андрюша. Сколько их было-то?

На этом вопросе Ольга перестала делать вид, будто не слушает наш диалог.

— Трое, — честно ответил я и презрительно добавил: — Щенки. Ни чутья, ни мозгов.

Вася покивал головой: — Говорю же, везунчик. Ладно, иди на оперативку — пусть шеф тоже оценит твою героическую физиономию.

— У меня ещё… — я бросил взгляд на часы. — А, нет. У меня всё, пошёл.

Хотел бы я знать, где на пути от холла до нашей комнаты находится та пространственно-временная дыра, в которой регулярно исчезает мой запас из пяти минут?

Кроме Васи, вслух моими боевыми шрамами поинтересовались ещё пара человек, однако я был уверен, что в кулуарах эта тема горячо обсуждалась. И меня бы нисколько не удивило, если бы сплетни приписывали мне неравную битву с десятком противников за честь прекрасной дамы. Репутация-с.

А пока коллеги увлечённо перемывали мои косточки, я пытался решить две серьёзные проблемы. Первая состояла в том, что последние правки системы сломали-таки её феноменальную стабильность, а заказчик горел нетерпением увидеть результаты модернизации. Вторую же звали Тимом Сорокиным, который наконец стал смотреть на меня, а не сквозь, и с которым, в свете прилетевшего на нас откровения, я понятия не имел, как себя вести. В пятницу мы едва перебросились парой фраз — спасибо моему малодушию, занятости и отгулу, — но сегодня моя щепетильная совесть отрывалась по полной. Ей непременно надо было увериться в общем Тимовом благополучии, и чихала она на любые разумные аргументы. Внутренняя перепалка настолько меня достала, что когда я обнаружил в курилке медитирующего на сигаретный дым Тима, то мысленно рявкнул совести «Да подавись ты!» и подошёл к нему.

— Не помешаю?

— Нет, — удивился Тим постановке вопроса.

— Ну и хорошо, — я достал пачку. — А, блин, забыл. Не угостишь огоньком?

Тим без вопросов протянул мне зажигалку.

— Благодарю. Как выходные прошли?

Уголки губ Тима приподнялись в полуулыбке: — Менее насыщенно, чем у тебя. В основном читал и развлекал Белку.

— Как она, обвыклась?

— За первые пять минут.

— К ветеринару пойдёте?

— Уже сходили. Абсолютно здорова, что и требовалось доказать.

— Домашняя, — я выпустил клуб дыма.

— Домашняя, — подтвердил Тим мой вывод. — Я вчера дал объявление на основных досках города — может, найдутся хозяева.

— Всё-таки не оставишь?

— Я ведь не фрилансер. А для собаки неправильно целыми днями сидеть одной в четырёх стенах.

И как тогда быть с его неодиночеством? Впрочем, не моё дело. Я глубоко затянулся. Интересно, его совсем не смущает то, сколько он обо мне знает, и то, что я знаю, что он знает? Может, спросить? Я покосился в сторону Тима. Ага, а он улыбнётся одними глазами и мягко ответит: «Ну, я же со странностями». И тут мне останется только крепко ему позавидовать, потому что меня самого противоречия рвут, как Белка книжку. Я мрачно посмотрел на зажатую в пальцах сигарету и без сожаления её загасил.

— Ладно, хорошенького помаленьку. Надо идти пахать дальше.

Тим кивнул и тоже отправил окурок в пепельницу.

— Я тут подумал, — начал он. — Если вдруг вы совсем зашьётесь с системой и понадобится незамыленный взгляд, то, может, я смогу помочь?

Я против воли вспомнил наши «ленивые мозговые штурмы»: да, у Тима светлая голова, и он мастерски умеет задавать нужные вопросы, но…

— Будем иметь ввиду, — с серьёзной миной соврал я, и вина тут же уколола острой иголкой. Потому что Тим всё отлично понял, пусть и не подал виду. А я, конечно же, притворился, будто всё нормально. Герой, блин.

Ночь сменилась днём, день ещё одной ночью, и чем дальше, тем чаще меня посещало ощущение, что я живу вхолостую. На работе мы с Васей городили огороды «костылей», пытаясь заставить систему хоть как-то работать, но было очевидно, что корень проблемы лежит в глубинах алгоритма, и у нас никак не выходило до него докопаться. Вечерами же меня снедали сплин и скука — от кода тошнило, тягать железо в спортзале чаще двух раз в неделю тоже не казалось привлекательным, в интернетах сидели одни идиоты. Больше от безнадёжности, чем от желания, я попробовал вытащить кого-нибудь из приятелей в поход по барам, да только кто согласится бухать в середине недели? Единственной моей отдушиной были сообщения и фотографии от Анны — весёлой, загорелой, красивой Анны, по которой я порядком скучал. Однако после их ярких красок и солнечного света моя пасмурная ноябрьская действительность начинала казаться совсем беспросветной.

Зато у Тима, похоже, всё было прекрасно. Шеф его не дёргал, дедлайн не висел над ним дамокловым мечом, в отношениях с Ольгой тоже наметился прогресс. По крайне мере, в четверг я видел, как они вместе шли к остановке — очень медленно, целиком погрузившись в какой-то интересный разговор. Я как раз ехал мимо и хотел одобрительно им бибикнуть, но передумал отвлекать.