Но также, почему он отвечал на сообщения, а не говорил вслух? Я прикусила нижнюю губу. Может, чтобы я не чувствовала себя дрянью из-за того, что не могла говорить в данный момент? Это было в некотором роде очаровательно, не то чтобы я сказала ему это.

Пэрис: Пожалуйста, побольше сведений о Дане и Шейне. И о тебе.

Раздраженно вздохнув, он закинул ногу на ногу и протянул мне длинное ожерелье с моим кольцом. Я держала его на ладони и крепче сжала, желая надеть.

— Нет, ты пока не можешь это одеть. Твое горло должно зажить, внутри и снаружи. У Дани сломана нога и сотрясение мозга от удара по голове, но больше проблем нет. У Шейна ушибы, сломанные ребра, несколько сломанных пальцев, но ничего такого, что не заживет со временем. Я получил пулю навылет от бедра и удар ножом в живот. Оба были зашиты и осмотрены. У нас все в порядке. Сейчас ты не должна беспокоиться ни о ком, кроме себя. Тебе нужно исцелиться, — его глаза скользнули по моему прикрытому телу.

На его лице не отразилось никаких эмоций. Ничего из того, что он позволил мне увидеть; он снова успешно заблокировал меня. Я знала, что он видел, что они сделали со мной. Я отправила в рот еще одну почти растаявшую ледяную крошку, лед больно давил на зубы, но это отвлекло меня от того, чтобы разрыдаться.

Была ли я теперь нежеланной? На меня было противно смотреть? Разрушительно?

Пэрис: Я хочу в ванную.

Прочитав мои мысли, он сказал мне:

— Там нет зеркала. Я его убрал.

Он сделал… что!? Мое большое обручальное кольцо врезалось мне в ладонь, и я сжала его сильнее. Разочарование закружилось внутри меня подобно торнадо.

— Ты все еще думаешь, что я плохо тебя знаю? Это забавно, — дерзкая ухмылка тронула его губы. — Одна из первых вещей, которые ты хотела сделать, это схватить зеркало, когда проснулась.

Он взглянул на меня, подтверждая все, что выдавало мое лицо, самоуверенным кивком.

— Вот именно. Не из тщеславия, вернее, совсем чуть-чуть из тщеславия. Но ты хочешь оценить ущерб, чтобы смягчить его. Я уже договорился о консультации с лучшим пластическим хирургом, который проводит лазерную терапию рубцов и ран такого масштаба.

Шрамы, раны… такого масштаба. Мои глаза закрылись; это было плохо.

— Я не буду лгать тебе об этом. Твои шрамы заживут, они поблекнут. Но некоторые из самых страшных оставят неизгладимый след. Ты знакома с лазерной терапией. Просто думай об этом как о другом уровне. Но что тебя больше всего беспокоит и зачем тебе это зеркало, так это твоя карьера. Твоя независимость зависит от этого источника дохода. Это зависит от того, как ты выглядишь.

Все, что он сказал, крутилось у меня в голове.

— Недавно тебе звонили из-за твоего имени. Но теперь ты обеспокоена тем, что работа закончится. Ты вернешься к исходной точке. Ни денег, ни дома, ни еды. Даже если у тебя есть средства на черный день в качестве резерва. Хотя ты знаешь, что у тебя всегда есть дом в комплексе рядом со мной, денег, которые я бы тебе дал, этого недостаточно. Тебе это нужно для себя, ты напугана. Я понимаю это. Так что я не буду тратить наше с тобой время на комментарии, которые тебе не нужно слышать и которые ты опровергнешь.

Я сердито поджала губы. Я была встревожена. Время, отведенное на восстановление, когда я могла бы сразу взяться за дело и вернуться к тому, чтобы снова выйти на работу, было не тем, что я могла себе позволить. Хилари готовила для меня несколько контрактов, но они были отложены.

Кому могла понадобиться актриса со шрамами и повреждениями? Съемки вращались вокруг внешности. Как насчет одежды, которая не подчеркивала эти шрамы? Должна ли я каждый раз наносить грим для спецэффектов на все свое тело? Захотят ли они вкладывать деньги в кого-то подобного? Так много вопросов без ответов в мире, где внешность — это все, даже если в тебе мало индивидуальности.

Директора и другие лица, занимающие руководящие должности, стремились к совершенству. Тем не менее, если для определенной роли этому актеру или актрисе требовался шрам, родимое пятно или что-то подобное, они привлекали специалистов по спецэффектам или гримеров, чтобы придать ему контур в соответствии с их желанием.

В мире, где так много людей боролись друг с другом на одних и тех же прослушиваниях на одни и те же рабочие роли, хороших возможностей для продвижения по карьерной лестнице было мало. То, до чего я довела себя, было редкостью. Я не происходила из известной семьи в голливудских социальных кругах, меня не рекомендовали, но, несмотря на это, я продвигалась вперед и упорно работала, чтобы добиться успеха. Щепотка удачи, и я оказалась в положении, на которое многие бросали завистливые взгляды. Я не могла этого упустить.

— Мой мир коснулся твоего, коснулся тебя. Этого не должно было случится, независимо от того, родилась ли ты в нем. Это не должно было причинить тебе физическую боль, — сообщил Рейн с яростью в голосе.

Нас прервал стук в дверь, когда он встал, широко распахнул ее и впустил друзей Дани. Он ушел с прощальным комментарием, а также с предупреждением в их адрес.

— Ты не получишь зеркало, пока не поправишься. Никаких исключений, смирись с этим.

И там был всепоглощающий мужчина, которого я знала.

Мне нужно было поговорить с медсестрой или врачом о том, что произошло с моим телом. Последствия того, что со мной сделали, и исцеление, в котором я нуждалась, и что я могла бы сделать, чтобы уменьшить то, на что это было похоже. Сначала тебе нужно увидеть свое собственное отражение.

Ну, этого бы не случилось, если бы я не раздобыла зеркало. Его намерения, как ни странно, были правильными, заставляя мое сердце биться немного сильнее. Это был не первый раз, когда он заботился обо мне, помогая по-своему извращенным способом, который имел смысл. Но мне нужно было увидеть, с чем работать, чтобы разработать план.

Я любила Рейна, но надвигающийся обратный отсчет, который тикал, теперь перестал существовать. Пришло мое время уйти, как я и обещала ему. Как я и обещала себе, я сделала бы, дистанцировалась. Чтобы сохранить себя в целости. Даже когда я была разорвана на части эмоционально, а недавно и физически.

— Пэрис.

Грета вырвала меня из моих собственных мыслей сочувственным выражением лица, когда остальные собрались вокруг моей кровати.

— Даня, — прошептала я, сказав даже одно слово, от которого у меня перехватило горло. Я надеялась, что это скоро прошло бы.

Все они обменялись обеспокоенными взглядами, полными любви к своей подруге, затем посмотрели на меня с таким же выражением лица. Грета, Ли и Ава удобно расположились вокруг моей кровати.

— Она в нескольких дверях отсюда. Если не считать сильной головной боли, она поправится. Ей наложили гипс на ногу, и она будет прикована к инвалидному креслу, пока не научится пользоваться костылями, — губы Ли дрогнули при этом признании.

— Мы уже поспорили, что ей потребуются дни, чтобы справиться с ними, когда она выйдет из больницы. Сидеть сложа руки — не ее конек, — добавила Ава.

Я улыбнулась их оптимистичному настрою. Прозвучал один вопрос:

— Почему вы здесь со мной?

Ли понимающе покачала головой, покорно вздохнув, и встала, уперев руки в бедра. Страстное выражение застыло на ее лице.

— Почему? Потому что мы тоже твои друзья. Нет, мы не очень хорошо знаем друг друга, но собираемся это сделать. Даня не привела бы нас к тебе, а тебя в наш круг, если бы не считала, что ты того стоишь. Без обид.

Думаю, никто не обиделся.

— Ты научишься дружбе. Тебе это нужно, и, держу пари, ты действительно этого хочешь. Друзья поддерживают друг друга, приходят на помощь, когда им больно. Физически или эмоционально. Мы не ожидаем, что ты раскроешь все свои секреты, но рано или поздно ты это сделаешь. Мы коллективно приняли тебя в качестве пятого члена нашей группы. Это немалое решение. Ты должна чувствовать себя польщенной, — закончила она, плюхаясь на стул, как будто эта речь лишила ее дара речи.