Карета тряслась, катясь по заснеженной мостовой, наполненная модными в этом сезоне цветочными ароматами дорогих духов, шутками и возгласами двух знатных кавалеров, еще до начала званого вечера пригубивших несколько фужеров игристого.

Во всем этом празднике и великолепии можно было и не заметить двух юных леди, притаившихся в той же карете. Они не улыбались шуткам и сидели, молча уставившись друг на друга. Атмосфера тревожности, граничащая с паникой, окутывала их, словно темным туманом, или это легонько колыхались их черные, как и весь остальной туалет, вуали.

Один из юношей, в очередной раз попытавшийся шуткой разбить накатившее на сестер Нойер молчание, получил сложенным веером по рукам.

«Успокойся, мы справимся», – безмолвно кивнула леди Рина младшей сестре.

«И без тебя знаю, сама успокойся», – так же без слов, одной хитрой ухмылкой, ответила Кара Нойер.

Сестры Нойер так часто играли в гляделки в детстве, пряча от отца веселые девические заговоры, что слова им были будто и не нужны: они научились понимать друг друга поворотами и наклонами головы или разными вариантами, казалось бы, одной и той же улыбки. Это был их тайный язык, и, зная друг друга настолько хорошо, ни одна из них не могла скрыть от другой тот панический ужас, нараставший в глазах по мере приближения кареты к особняку леди Сары Зортон.

Выйдя под руку с благородными юношами, Черные сестры, не сговариваясь, нацепили светские маски из улыбок, ужимок и обворожительного флирта. Никто из столичных барышень не мог даже близко сравниться с их светским лоском, а кавалеры, кажется, не придавшие никакого значения столь разительной смене атмосферы, лишь беззаботно порадовались и предъявили приглашения на входе в особняк.

Многих в столице поразило, что леди Сара перенесла прием на конец праздничной недели. Многих, но только не тех, кто был знаком с ней слишком хорошо. Леди Зортон не забывает оскорблений и не умеет прощать. Или, может, просто не любит заниматься подобной благотворительностью. Для Рины и Кары выбор даты не стал удивительным, они точно прочитали в этих цифрах отсылку к прошлогоднему салону Алой Дамы, на который та шарлатанка осмелилась не пригласить саму леди Зортон.

По именитости гостей бал в особняке Зортон превосходил праздничный бал в Сенатском дворце, традиционно устраиваемый в Канун. Вот только, в отличие от него, на этом светском рауте в списке гостей сестры Нойер не значились. Покрепче вцепившись в локоть кавалера, леди Рина кокетливо кивнула лакею, проверявшему приглашения, а он, не став спорить, только шепнул что-то помощнику, и тот умчался куда-то в сторону боковых лестниц.

– Лорды и их спутницы, прошу, – он протянул руку в легком поклоне. – Проходите и наслаждайтесь вечером.

Проникнув на прием, сестры Нойер с легкостью и сноровкой ушмыгнули от джентльменов и принялись хищными птицами кружить по залу в поисках целей, но спустя четверть часа, потерпев полную неудачу, встретились в укромном закутке возле зеленых бархатных занавесов, собранных фактурными складками.

– Не могу в это поверить. Абсолютно никого из них.

– Может, сведения неточные? – Рина вытащила из клатча крохотный листок бумаги, на котором кривым почерком одной из старших горничных дальнего поместья Зортон было выведено три женских имени.

– Нет, ошибки быть не может. Я видела ее глаза, и деньги были достойные. Имена достоверные.

– Тогда почему их здесь нет? Не могла же леди Зортон пригласить весь свет, кроме членов Общества Звезд и Глицинии? – задумчиво и раздраженно выдохнула Рина, схватившись за переносицу.

– Если она пытается сохранить клуб в тайне… Или ей стало известно о том, что горничная сообщила кому-то имена?

– Ты была осторожна?

– Не начинай опять. Меня точно не раскрыли. Давай осмотримся еще раз. Может, пропустили, людей очень уж много. Или просто подождем.

– Нет. Так не пойдет. Если их нет в зале, значит, они где-то в других комнатах, бал она перенесла в угоду гордости. Сегодня должно быть собрание клуба – думаешь, ей позволено его переносить по такой эгоистичной причине? Давай осмотрим особняк.

– С ума сошла! Она и так на нас зла, а если застукают рыскающими по ее дому! Пиши пропало и можешь забыть, что они нас когда-нибудь примут!

– Не узнаем, если не рискнем, – без особой уверенности выдохнула Рина.

– Сумасшедшая, – констатировала Кара Нойер, светясь самой алчной улыбкой. Сестра посмотрела на огонек в ее глазах и тоже воспылала уверенностью. Азарт был у них в крови. – Пан или пропал!

– Вступим сегодня! – Рина похлопала сестру по плечу и принялась упихивать в дамскую сумочку шуршащую вуаль и звенящие украшения, Кара, кивнув, последовала ее примеру.

Улучив момент, когда все смотрящие отвернулись на разбившийся поднос, сестры Нойер проскользнули за бархатную ленту, отделявшую жилые комнаты особняка.

– Почему так долго?! – шепотом заворчала Кара. – Ты сколько ему заплатила?

– Наверное, многовато: должен был раньше разбить. Все, не шуми.

– Куда теперь?

– Здесь должен быть проход к оранжерее.

– Холодно же, думаю, они на верхних этажах, в какой-нибудь комнате с камином.

– Разделимся?

– Нет. Думаешь, они в оранжерее? Чутье? – Рина коротко кивнула. – Тогда сначала туда.

Пройдя несколько тупиковых коридоров и два раза затаившись от внезапно пробегавших куда-то слуг, сестры Нойер наконец нашли выход на внутренний балкон, ведущий в заснеженный сад. А в его глубинах светилась огнями стеклянная оранжерея. «Бинго!» – шепнула Рина, и они с сестрой побежали через морозный двор в открытых вечерних платьях.

– Сара! Боги! Почему так долго и где остальные?!

Милана Шейер развернулась, услышав щелчок входной двери, и в недоумении уставилась на двух запыхавшихся леди.

– Заплутали, мои милые? Здесь нет ни угощений, ни кавалеров, возвращайтесь в особняк.

– Леди Шейер, позвольте представиться… – начала Рина

– Можете не утруждать себя: маловероятно, что в светском обществе отыщутся не знающие сестер Нойер в лицо. Слишком часто вы мелькаете. Я вежливо намекнула, что здесь для вас не место. К чему эти представления?

– К тому, что мы здесь именно затем, чтобы представиться вам, леди Шейер, – Кара присела в легком реверансе.

– Мы прибыли сегодня, чтобы просить вашей помощи и расположения.

Леди Шейер устало выдохнула, будто пока не высказанная просьба уже обременяла ее, и, грациозно присев за длинный овальный стол на десять персон, налила себе чай. Сестры Нойер поспешили усесться напротив нее.

– Самонадеянно рассчитывать на мое расположение при встрече в подобных обстоятельствах. Но именно так мне и описывала вас леди Зортон: «Слишком самонадеянные».

– Леди Шейер, Милана, мы, может, не настолько опытны, но у нас есть некие идеи, как заполучить расположение столь изысканных дам, как вы, – Рина кивнула сестре, и та ловким и легким движением извлекла из сумочки конверт и небольшую коробочку, обшитую темным бархатом, и пододвинула по столу в сторону леди Шейер.

Милана сидела молча, смотря то на дары, расположившиеся перед ней, то на затихших в ожидании сестер. Но любопытство взяло верх. И она протянула руку к коробочке, как бы невзначай отщелкнув крышку.

– Сердце южных морей! – прошептала она, восторженно приложив руку ко рту, чтобы не сказать больше и громче.

В коробочке, на мягкой подушке, лежал вытянутый голубой опал, ограненный, словно капля, и украшенный белым золотом.

– Этот камень когда-то принадлежал вашей семье. Нам стало известно о том, что вы его разыскивали. И мы решили взять на себя дальнейшие поиски в надеждах, что этот жест поможет нам завоевать ваше расположение, – очень мягко и нежно проговорила Рина.

– И как же вам это удалось?

– Мы умеем быть полезными. И у нас свои методы, которыми, по понятным причинам, мы пока не можем с вами поделиться, – Кара говорила чуть жестче, чем сестра, за что сразу получила укоризненный взгляд: «Угомонись, только не сейчас! Все испортишь!» – Этот камень вам от нас в дар. Мы будем искренне рады, если вы его примете, – куда мягче подытожила младшая Нойер.