…В тот вечер я сидел один в комнате. Она, как обычно, пошла к нему. За тот вечер я все продумал. Жить вместе нам больше было нельзя, и я решил сказать ей это. Проходили долгие часы. Была поздняя ночь. Я спокойно ходил по комнате, и тут мои глаза остановились на большом зеркале в другом ее конце. Я подошел к нему — позолоченные рамы придавали комнате больше красоты и тепла. Это было Марушкино зеркало. С минуту я смотрел в него… Должен сказать, что работал я тогда слишком усердно и несколько бессонных ночей истощили меня до краев. Я почти не узнавал себя… И тогда — слышишь ли ты? — тогда я увидел у себя за спиной рыжего кота. Столько лет спустя он нашел меня снова… Сидел спокойно позади меня и смеялся — даже белые зубы оскалил. Я выхватил браунинг и выстрелил в него. Ведь он так же смеялся, как тогда, когда я тонул, как и всякий другой раз, когда являлся мне…
От звона осколков я спохватился и понял, что стрелял в зеркало. Разбитое, с тонкими кусками стекла, висевшими вокруг рамы, выглядело оно жутко. И я не удержался — чтобы не видеть осколков, я стрелял по ним дальше, пока не закончились патроны. Как только мне стало легче, пришла Марушка. Взволнованная, вбежала в мою комнату. Я не поднимался с кресла. Лампа горела бледно, и было тихо. Она увидела разбитое зеркало и с ужасом повернулась обратно к двери — испугалась меня. Я остановил ее, она робко присела в кресло. И тогда я сказал ей, что между нами все кончено, что она свободна. Она плакала, но это была только комедия. В ту же ночь я, не сообщая владельцам жилья, уехал. Что случилось с ней, не знаю…
Сидор умолк. Дождь утих. Небо прояснилось. За лесом садилось солнце, золотя стволы деревьев… Было тихо и спокойно.
— И с того момента, ставшего для меня смертью души, тот кот меня больше не навещал. А может, я тогда его убил?.. — по тяжелому голосу Сидора чувствовалось, как нелегко рассказывать ему свою тайну. — Проклятый рыжий кот! Он совсем меня уничтожил, загнал, как отшельника, в ту полесскую пущу, где человек общается с одним лишь лесом, потому что людей разве что раз в месяц увидишь.
— Сидор, я хочу тебе предложить кое-что новенькое, — сказал Мирон. — У меня еще свободного времени целых два месяца до театрального сезона. Я заберу тебя отсюда в город, к людям. Там много наших товарищей, развлечешь себя хоть на несколько недель. Что тебе тут дичать здесь среди лесов и грязи… Возьмешь отпуск и поедем… Хорошо?
— Может быть… Не знаю!
Около недели Сидор жил в городе вместе с Мироном. Общение с людьми немного оживило его, бледное лицо уже не выглядело таким мрачным. Каждый вечер друзья заходили в ресторан, где собиралась вся актерско-художественная братия. Это общество заметно повлияло даже на его отношение к женщинам. Некоторые из их группы разъехались вскоре на дачи, к знакомым, к родным и в села. Мирон тоже хотел навестить свою родню, проживавшую на Подгорье. Сидор все никак не соглашался поехать вместе с Мироном, хотел остаться на несколько недель в городе, а потом вернуться к себе в Полесье. Только после долгих уговоров дал себя убедить и поехал.
В Сальницу съезжалось каждое лето много дачников, поэтому там было не скучно. К местному учителю приезжала ежегодно его свояченица Галя, дочь директора банка. Обычно приезжала она сюда на отцовском автомобиле. Мирон знал ее уже много лет.
Веселая, быстро сумела она полюбиться Сидору. Чаще всего находился он в ее обществе, потому что всегда смеющееся, красивое личико и веселый голос Гали действовали на него благотворно. Когда выбирались всей компанией на прогулку, всегда ехали на Галином автомобиле, которым управлял Сидор.
Было теплое августовское утро. Выбравшаяся на прогулку компания доехала до места, на котором закончилась подходящая для автомобилей дорога. Тут все вышли из машины и стали ждать, пока Сидор проедет вперед и разведает, есть ли путь для автомобиля. С тех пор как он исчез за поворотом, прошел час, он должен был уже давно вернуться. Все уже начали терять терпение. Наконец-то из-за поворота послышались гудки авто, и компания оживилась. Вот показывается элегантный «крайслер», от компании его отделяет только крутая дорожка над оврагом. Сидор пускает скорее машину, и тогда…
Все видят, как перед автомобилем пробегает рыжий кот. Мирон вскрикивает, машина странно подскакивает, пошатывается, как пьяница, и с разгоном катится в овраг.
Долгое молчание, только летят сбитые машиной камни. Галя громко вскрикивает, закрывает лицо ладонями и истерически плачет. Более отважные медленно сходят в овраг. На его дне лежит разбитая машина — поломанные колеса, размолотый кузов… Из-под автомобиля виднеется половина огромного тела Сидора — с губ бежит струйка крови, голова вся разбита.
Мирон наклоняется над ним и видит отпечатки запачканных кровью кошачьих лап.
©Святослав Ольшенко-Вильха.