— Подойди сюда. — подозвала меня Су и я села рядом на землю, заглядывая в маленький монитор ее телефона.
Все было в темноте какое-то время, снаружи пусто, но когда дрон пробрался внутрь, яркая вспышка от света ударила по глазам, через секунду фокус восстановился и я схватилась за Су, разглядывая Дэмира и его друга Омера, как я поняла, привязанных к стульям.
— Они живы? — дрожащим голосом и со слезами на глазах спрашивает подруга и я вижу как голова Дэмира поднимается, и его фирменная улыбка все еще на лице, ему тут же прилетает новый удар в окровавленный живот.
Вот черт! Уверена он даже в такой момент сказал что-то безумное, чтобы вывести этих придурков! Да что б тебя!
Одежда была содрана, кровь лужицей собиралась на полу, вокруг их ног, но они были живы. Господи. Они были живы.
— Они живы. — озвучиваю я свои мысли вслух и стираю слезы, которые бесшумно скатывались. — Нам нужно поторопиться, пока их не замучили до потери пульса. — Су согласно кивает и мы считаем тех придурков, которые сотворили такое с парнями. Они что-то говорили, но у дрона не было звуковой системы, поэтому нам оставалось только гадать, что эти маньяки, выглядящие как русские, еще придумали в своей извращенной голове.
— Их семь. — выдает Су и я киваю. Больше никого не было видно.
— Мы не сможем расстрелять их, не поранив парней, но сможем создать шумиху, под которую получится их вытащить. — план срабатывает в моей безумной голове и Су принимается слушать все в деталях, как и что применять и по какой команде, ведь атака стояла на мне, в то время как спасение на ней.
План по спасению жизни любимого начинается!
Дэмир
— Бьешь как девчонка. — сплевываю я кажется свой зуб и усмехаюсь.
— Твое тело так не считает. — отзывается Василий, как я услышал от других его псов и в мою печень прилетает новый кулак. Я сдерживаю стон.
Они пытали меня уже день, уебки, лучше бы просто пустили пулю в лоб. Но они выжидали Сербского, который лично хотел меня прикончить. Какая блять честь.
Пока мужчины отворачиваются, я смотрю на Омера, он был без сознания, его потрепали не меньше, но последние часы я старался взбесить русских сильнее, чтобы они переключили свое внимание на меня, дав Омеру передохнуть. Если мы и сдохнем тут, то пусть моя смерть придет первой.
— Какой он все таки обидчивый. Убил его главного песика, он сильно плакал? — вновь привлекаю я внимание Василия и он достает нож, со звериным лицом надвигаясь.
— Ты вообще затыкаешься? Как тебя блять турки терпят только. — рычит он, подставляя нож к моему горлу и я усмехаюсь, вспоминая слова Хакана о том, что я слишком много разговариваю и в один день меня это погубит. Может этот день уже настал?
В этот момент почему-то больше всего было жаль то, что я не почую снова запах солнца, не затеряюсь в веснушках и изгибах женского тела…блять! Светлячок, выйди прочь из моей головы! Я не должен на смертном одре думать о тебе.
— Если бы не я, ты бы уже со скуки помер, малыш. — отсылаю я ему воздушный поцелуй и его клинок вонзается в мой живот, меня пронзает адская агония. В глазах все плывет, я был на грани обморока. Крови вытекло немало, я еще удивлялся, как не отправился на тот свет.
Я взглянул на Омера и прикрыл глаза. Я подставил его. Прости брат. Я загубил нас обоих.
Когда нож выходит из меня, слышны вдруг взрывы, и русские хватаются за ружья, направляясь к двери.
Я чую, что это дело рук наших солдат и начинаю через боль улыбаться. Неужели они смогли засечь нас? Наконец-то, я уже не рассчитывал на спасение.
Я смотрю на напряженных мужчин и даже чувствую благодать, скоро вы подохните, придурки.
— Проверь снаружи. — кричит Василий своему псу и тот выбегает на улицу и под ним тут же взрывается коктейль Молотова. Я открываю рот от удивления. Раньше никто из наших так не нападал, обычно все отстреливались. У нас новичок в команде?
— Я горю! — кричит пес Василия, пытаясь потушить огонь на себе, и начинается какой-то пиздец, один за другим в сторону русских летят коктейли, поджигая мужчин, затем полетели пули, я не мог разглядеть хоть одного стрелка и под этой суетой все забыл о нас с Омером.
Я почувствовал сзади чьи-то прикосновения и обернулся, мои глаза полетели на лоб, когда я увидел знакомые голубые глаза.
— Блять Су! Какого хрена ты тут делаешь? — рычу я на сестренку, а та старается сдержать слезы, пока дрожащими руками снимает с меня веревки.
— Спасаю твой зад! Почему ты хотя бы день не можешь без ранений обойтись? — шепчет она, чтобы не привлечь внимание и когда она наконец меня освобождает, я выхватываю из ее рук пистолет, которым она не умела пользоваться. Зачем он ей только нужен? Для красоты?
Во мне появились новые силы, я должен вытащить сестренку отсюда любой ценой, даже собственной жизни.
Какого хуя она забыла тут? Как нашла и как сумела все это провернуть? Я был в ахуе. В полном. И зол до предела, желая кому-то вырвать голову.
— Развяжи Омера и беги к заднему выходу. — рычу я и она послушно побежала к моему напарнику, пока я прикрывал их и мы с двух сторон расстреливали мужчин. Когда казалось бы все было чисто, до меня вдруг дошло как ясный день. Су не провернула бы это все без Мими.
Ебучий случай!
Я бегу сквозь трупы русских в огне к выходу.
— Сватлячок! Светлячок где ты? — кричу я и вижу шевеление в кустах, откуда в секунду выпрыгивает девушка и с глазами полными слез бежит ко мне.
Мое сердце обрывается, когда я понимаю, что это она одна напала на русских и пыталась спасти меня, она рисковала своей блять жизнью, чтобы спасти того, кто постоянно доводит ее до слез. Вся ненависть, все недоверие куда-то испаряются, в грудине души словно что-то переклинивает.
Она подбегает и я хватаю ее за затылок, притягивая к своим губам в горячем, кровавом и самом мать его чувственном поцелуе.
Я не целовался с женщинами, потому что поцелуи значили для меня куда больше чем секс. Поцелуем можно сказать о своих чувствах, можно заставить человека понять, что ты жить без него не можешь. Это своего рода клинок, который убивает тебя собственноручно.
Поэтому для меня поцелуи были запретны. Но только в эту секунду, вкусив этот сладкий ротик и сплетя наши языки, словно паутину, я понимаю, чего был лишен все это время.
Я чуть было не потерял сознание, когда она ответила на мой поцелуй сквозь слезы и объятия. И пусть мне было больно, и пусть я был зол как ненормальный, но Аллах, как же я был рад вновь почувствовать нежные руки своей девочки на своем теле.
Я пососал ее язык и облизнул губы, после чего наконец отпустил ее из своего плена.
Светлячок вся горела и я возбудился не на шутку, но сейчас не тот момент.
— Боже, я так испугалась за тебя! — хнычет она снова, крепко сжимая меня за торс.
— Все в порядке. Нам нужно уходить отсюда. — решив разобраться во всем позже, я хватаю ладонь Мими и веду ее к Су и Омеру, которые поджидали нас уже у машины.
Проходя мимо двери, девушка остановилась, вглядываясь на то, что сотворила. Огонь догорал на телах мужчин, но я был по идиотски горд за нее, что она сумела разобраться с таким количеством людей. Но когда в ее глазах зрачки задрожали, а рука стала ледяной, словно айсберг, я переместился воспоминаниями в наш диалог, где ее пыталась сжечь собственная мать и теперь у нее страхи перед огнем.
— Не смотри. — прикрываю я ей обзор своим телом и кладу маленькую голову на свою грудь.
Она знала, что делает и знала, что ее вновь может охватить приступ, но все равно пришла и спасла нас.
Блять. Что с этой девушкой такое? Почему она делает это для меня? Каким богам я душу продал за такую встречу?
Я веду Мими к ребятам и Су кажется видела все, что было несколькими минутами ранее, потому что с застывшими глазами следила за нашими сплетенными руками.
— Позже. — рыком проговариваю и велю всем сесть в машину, благодаря небеса за то, что Омер слегка пришел в себя и сам мог передвигаться.
