Убить такую мало,
Моя тверда рука.
За что лиса сожрала,
Ребята, Колобка?
Ей стыд и срам не ведом,
Лиса не прячет взгляд.
Всю жизнь старуха с дедом
По колобку грустят.
Я клетку тряс с лисою,
Тряс из последних сил.
Своей душой босою
Лису я не простил.
Не буду жить я в страхе
Ни нынче, ни потом.
В смирительной рубахе
Свезли меня в дурдом.
Я выпишусь отсюда,
Как только захочу.
Ребята, гадом буду,
Лису я замочу.
Я подойду к решётке.
Не надо дело шить!
Мой приговор короткий –
Лисицу задушить!
Ателье
С ума я точно сойду!
Жду в ателье я с утра,
Портниху частную жду,
Костюмчик мерить пора.
Стою я в нижнем белье,
Прекрасен, как Аполлон.
Я три часа в ателье,
Ждать больше мне не резон.
Пробежала мимо лихо,
Говорит, смеясь, портниха:
«Это что же тут за манекен?
Что вы, гражданин, столпились?
Вы с утра уже напились
И почти разделись до колен».
Вставною челюстью «хрум»,
Согнав обиду с лица,
Кричу: «Пошитый костюм
Я буду ждать до конца!».
Все тут жульё на жулье,
А я вам друг, а не враг,
И в сотый раз в ателье.
Закройте этот бардак.
Повела массивным задом,
Говорит: «Не будьте гадом.
Мы знавали не таких персон!
Приходите завтра снова,
Завтра будет всё готово,
Но без ваших штопаных кальсон».
Моя походка тверда.
Сюда ходить я привык,
И я однажды сюда
Пришёл с букетом гвоздик.
Я подарил ей колье,
Не постоял за ценой.
Я буду жить в ателье.
Моею станьте женой!
Мне она моргнула глазом,
Принесла костюмчик разом.
Очень нам понравилось вдвоём.
Двадцать дней мы пили, пели,
«Горько» в уши нам хрипели.
Ателье закрыто! Водку пьём!
Голая правда
Спешу я к реальной надежде,
Спастись от продуманной лжи.
Ты лжёшь потому, что в одежде…
Разденься – и правду скажи!
Я всюду открытый, как прежде.
Я правдой беру рубежи.
Ты лжёшь потому, что в одежде.
Разденься – и правду скажи!
Скажу я открыто невежде,
Потомку больного ханжи:
Ты лжёшь потому, что в одежде.
Разденься – и правду скажи!
Голый голого спасёт
От неправды в час ненастья.
И пускай нас жизнь несёт
В эротическое счастье.
Правдой жизнь обнажена,
Истина всегда нагая.
Ты пока что мне нужна,
Только ты, а не другая.
Дворник Пахомыч
Дворник Пахомыч любил варьете,
По вечерам изучал карате,
Но дворник Пахомыч, чудак пожилой,
Не расставался и ночью с метлой.
Даже во сне он летал на метле.
С ней он гулял по пыльной земле,
Всем говорил: «Дорогие друзья,
Мне без метлы в этой жизни нельзя».
Дворник Пахомыч метлу обнимал,
Душу и тело её понимал.
Но дворник Пахомыч стал сердцем нежней –
Утром воскресным женился на ней.
«Горько!» – кричали и дворик, и сквер.
Был тамадою тамошний мэр,
Доброе слово сказал за столом,
Провозгласил он бороться со злом.
Дворник Пахомыч был счастлив в труде,
С верной метлою всегда и везде.
Но дворник Пахомыч у всех на глазах
Умер в работе с метлою в руках.
Пальцев и мёртвый он не разжал:
Очень душевно метлу обожал.
Ближе он в жизни не знал никого,
Похоронили с метлою его.
Дворник Пахомыч… А впрочем, я вру.
Дворник родился другой поутру.
Был он рожденным на речке Неве
С думой великой в больной голове.
Очень недолго мёл он дворы,
До исторически важной поры.
Сел на метлу, и в Москву прилетел.
…Быть он не дворником очень хотел.
Дворник Пахомыч был нищим всегда,
Так и живут у нас люди труда.
Нам нелегко от больших перемен,
От омерзительных сказочных сцен.
Лучше б магнатам дворы бы мести,
А не народ к жутким бедам вести.
Что там ещё у чинуш на уме?
Дворники есть. Но мы в полном дерьме.
Профессор-археолог
Седой профессор-археолог
В раскопках лето проводил.
Всегда в глазах его весёлых
Маячил юношеский пыл.
Лопатя землю и киркуя,
Ночами он почти не спал,
И в экспедиции такую
Себе подружку откопал!
Ласкова, румяна,
Волосы, как рожь.
Ни в каких курганах
Лучше не найдёшь.
Милые веснушки,
Брови широки,
И в глазах подружки
Пляшут огоньки.
С ней летом ездил на раскопки,
Как мальчик, нежен и влюблён.
Он из одной хлебал с ней стопки
И коньячок, и самогон.
Студенты пели под гитару
Баллады про культурный слой,
И молодел профессор старый.
И был уже почти не злой.
Но как-то раз, в кустах, за базой,
С другим он милую засёк.
Стариной византийской вазой
Профессор стукнул ей в висок.
Был он в натуре не агрессор
И ни какой-нибудь шпион.
Лопату наточил профессор
И закопал обоих он.
Стыд и срам
К морю я бегу, неистов.
Бьёт за валом вал.
Я попал на пляж нудистов,
Только ж я не знал.
Голые кругом канальи,
Дрожь от страха бьёт.
Пупсики меня догнали,
Взяли в оборот:
Эй, мужик, ты что, с приветом?
Во, даёт, чума!
Посмотри, ведь ты одетый.
Ты сошёл с ума!
Раздевайся живо, кляча,
Тихо и без драм.
А иначе, а иначе –
Просто стыд и срам.
Я разделся и смущённо
Спрятался от глаз.
Я в костюме Аполлона
В людях в первый раз.
Две брюнетки-приставалы
Льнут к мощам моим.
Я прикрыл себя журналом,
Улыбнулся им.
Я тут пятый день маячу,
Голый, как бревно,
Ничего уже не прячу,
Хоть снимай кино.
Среди голой, плотной давки
Мужичок стоит.
Он одет в носки и плавки.
Просто срам и стыд!
Эй, мужик, ты что, с приветом?
Во, даёт, чума!
Посмотри, ведь ты одетый.
Ты сошёл с ума!
Раздевайся живо, кляча,
Тихо и без драм.
А иначе, а иначе –
Просто стыд и срам.
Графский дом
В графском доме водочка
В графине на столе,
Лук, укроп, селёдочка,
Антрекот, суфле.
