Свободно передвигаться по городу могут только те люди, кому это необходимо по долгу службы: медики, госслужащие, полиция, военные, пожарные. Этим правом наделил меня и мой начальник, о чем сигнализировал особый статус моей электронной карты в моем личном кабинете: он назывался «красный» и давал мне право свободно расхаживать в течение дня по всему городу. Мне не приходится вбивать маршрут и выбирать заранее день для похода по магазинам. У начальника оказались хорошие связи наверху, из-за того что его газета активно поддерживала режим изоляции с первых дней эпидемии. Он выбил для меня этот статус под предлогом работы в горячей прессе, а по факту, чтобы я всегда была у него под рукой, когда он захочет хорошо провести время. Гордиться тут, конечно, нечем, и я вовсе не из тех, кто добивается «успеха» подобным образом, но жизнь внесла свои коррективы. Пособия с начала эпидемии сократились вдвое, и остаться без работы я просто не могу. Но даже особый статус моей карты не дает мне права находиться на улице после двадцати двух часов, с началом наступления комендантского часа. Право передвигаться в ночное время суток имеют лишь экстренные службы и правоохранительные органы. Их пропуска имеют «зеленый» уровень допуска. Есть еще и «синий», междугородний, который дает возможность передвигаться в любом направлении днем и ночью, но таким правом наделяют только чиновников высших органов власти.
Эти самые органы столь крайние меры умело аргументировали тем, что это единственный способ эффективно бороться с нарушениями эпидемиологического режима и проводить поиск зараженных. По их мнению, только так можно определить, где находился зараженный и с кем он контактировал, чтобы принять срочные меры изоляции. Люди, пусть и нехотя, но поддались на эти убеждения. Страх перед вирусом и возможной смертью оказался сильнее, чем желание иметь право на свободу передвижения. По сути, теперь можно было заблокировать карту нарушителя через Единый центр контроля за гражданским населением, и он оставался без возможности передвигаться.
Конечно, службы обеспечения, такие как водо-, газо- и электроснабжение, производили привычные работы, но их штаты так же сильно сократили, оставив малое число сотрудников для поддержания общедомового имущества в рабочем состоянии. Перебои теперь случались часто и были привычным делом, а такое понятие, как вызов сантехника на дом, и вовсе перестало существовать – теперь справляйся со своими проблемами сам.
Так как для большей безопасности на дистанционную работу перешли почти во всех сферах деятельности нашей страны, то различного рода операторы и представители сетевых услуг не упустили возможности на этом нажиться. Они подняли тарифы до неимоверных высот и вынудили нас тем самым платить им огромные деньги за доступ к виртуальным кошелькам, где, собственно, и хранятся все наши накопленные средства. Вот такой вот замкнутый круг, в котором мы стали заложниками современного прогресса.
Кроме того, многие люди жили в кредит, приобретая свои квартиры и дома в ипотеку. Когда рабочие места сократили, а людей в лучшем случае отправили на удаленную работу, многие из них перестали справляться с финансовой нагрузкой и оказались в долговой яме, из которой уже были не в состоянии выбраться.
Кредиторы стали массово забирать дома у заемщиков, чтобы хоть как-то возместить свои потери от продажи залоговой недвижимости, но так как количество должников только росло, а потребительские возможности населения падали в геометрической прогрессии (впрочем, как и его численность), то появился избыток предложений, на которые отсутствовал спрос. Из-за риска полного краха всей банковской системы на помощь пришли крупные корпорации, которые стали напрямую выкупать долги заемщиков у банка, после чего заемщики фактически становились собственностью компании.
Для таких заложников системы стали строить долговые центры, представляющие собой целые города контейнерного типа. Контейнер тоже доставался им не бесплатно, но за значительно меньшие деньги, чем плата за кредит или квартиру. Каждый из должников имел ограничения по своей карте ППЛ и передвижению. Пользоваться услугами, такими как питание, проживание и прачечное обслуживание, можно было исключительно на территории комплекса. Для удобства каждый из должников мог воспользоваться терминалом, который по карте ППЛ или при вбивании личного номера указывал сумму долга и количество дней, оставшихся на отработку в долговом центре, за вычетом тех или иных расходов на платные услуги. Как правило, это количество только росло. Как теперь у нас говорят, кто попал в долговой центр, остался там навсегда.
Банки вздохнули с облегчением, государство обрадовалось, разрешив тяжелую экономическую ситуацию без привлечения дополнительных средств, а корпорациям осталось лишь потирать руки от выгодной сделки.
Можно даже снять про это хороший репортаж о рождении нового рабовладельческого строя, но кто его покажет? Борцы за свободу никогда не были угодны правящей власти, а в такие времена могут обвинить в дестабилизации и без того сложной политической обстановки. Обсуждать, а тем более открыто осуждать принятые законы, запрещалось, право на это, осталось у сформированного комитета по законодательному контролю, главу которого назначало правительство, которое принимает законы.
Что тут скажешь, суровые времена требуют отчаянных мер, но, на мой взгляд, экономические проблемы начались еще до начала эпидемии. После того как меня приняли на службу в редакцию, я подготовила статью о тяжелой промышленности и причинах спада уровня производства. Причина, по моему мнению, банальна. Предприниматели, не желая тратить часть прибыли на улучшения условий труда для рабочих, старались выжить все ресурсы из имеющихся у них мощностей. Оборудование, которое выработало свой срок, стало выходить из строя, что привело к увеличению числа аварий и жертв на производстве. Чиновники, которые закрывали на это глаза, объясняли это алчной попыткой рабочих перевыполнить план, нарушая технику безопасности. Итоговым решением городских властей стала отмена сдельной оплаты труда на заводах. Теперь было неважно, сколько шахтер добудет угля или токарь изготовит деталей, зарплата стала фиксированной, за количество часов на смене, а не за результат труда.
Шахтер, лишенный возможности заработать больше, перестал выполнять вообще какие-либо нормы, что привело к снижению общей добычи угля, но не уменьшило количество аварий. Сокращение поставок угля вызвало нехватку необходимого количества топлива для металлургических печей, что сказалось на объеме производства металла и, как следствие, всей промышленности в целом. И когда в кабинете министров едва не пошатнулись мягкие кресла, возник кризис мирового масштаба, из-за которого вся промышленность встала, и неудобный вопрос был закрыт.
Шеф сразу заменил мою статью на список мер государственной поддержки населения в условиях мирового кризиса. В числе таких мер были указаны средства, направленные на проведение психологических тренингов для улучшения морального состояния рабочих и членов их семей, но деньги на увеличение заработной платы, которая могла бы напрямую поспособствовать улучшению этого самого морального состояния, в бюджет так и не поступили. Еще одной из программ для поддержания духа населения, оказавшегося в тяжелом финансовом положении в условиях кризиса, стали благотворительные концерты. Билеты должен был распределять министр культуры, поэтому такой билет раздобыл для меня и мой начальник за поддержку его редакцией этой самой меры поддержки.
В тот вечер я оказалась в первом ряду городского театра, где сидел весь кабинет министров, а за ним и все светское общество нашего города. На сцену вышел стройный красивый молодой человек во фраке поверх защитного комбинезона. Ведущий представил заслуги молодого музыканта, которые, несмотря на его юный возраст, были весьма впечатляющими. Однако зрителю это ничего не говорило, кроме того, что он должен был хорошо отыграть. Зрители бегали с места на место, не обращая никакого внимания на то, что концерт уже начался. Музыканту оставалось лишь поклониться и молча пройти за инструмент.
