Проснулся от какой-то трескотни. Открыл глаза и почти над самой головой увидел вертолёт, который крутился над горами и в ночи освещает прожекторами горы. Было вполне понятно, что это ищут меня и не бандиты, а военные. Хорошо, что проспал до самой темноты и вовремя не вышел на горную тропу.

Сейчас бы меня точно засекли с вертолёта и расстреляли, как хищника в горах, за которым охотятся люди несколько дней, и все никак не могут достать. Как сильно за несколько дней возросла на меня цена, что даже с вертолёта меня разыскивают высоко в горах.

Подождал пока трескотня вертолёта стихла в горах и осторожно выглянул в сторону горной тропы. Со стороны перевала к горной реки Лучоб двигалась группа вооружённых лыжников. Навстречу им со стороны притока горной реки Сиама двигалась другая группа вооружённых лыжников. Обе группы встретились почти напротив скалы, где спрятался.

Конечно, мог перестрелять обе группы лыжников, так как находился в более выгодной позиции, чем эти лыжники. Им некуда спрятаться. Все как на ладони. Это было бы слишком. И так перестрелял больше двух десятков человек. Эта бойня была бы ни честной с моей стороны.

Убить людей на открытом поле без угроз в мою сторону нельзя. Всё равно не убийца, а защитник собственной жизни. Пускай эти люди лучше живут без криминала. Обе группы вооружённых лыжников переговорили о чём-то между собой и направились в сторону горной реки Сиама. Подождал, пока лыжники скроются из виду. Только после этого вышел на горную тропу в сторону перевала к горной реке Лучоб.

Теперь мог спокойно передвигаться по лыжне, которую мне проложила группа лыжников пришедших с горного перевала. До самого утра меня никто не тронет. Лыжники будут искать меня в другом месте. За это время пройду много километров и постараюсь навсегда скрыться от моего преследования со стороны банды.

Когда к утру на лыжах спускался вниз к реке Лучоб, вдруг, мои лыжи сделали такую резкую остановку, что чуть по инерции не полетел к верху ногами. Посмотрел под лыжи и удивился. Всюду была зелёная трава. Выходит, что здесь впадина на много больше, чем на горных реках Майхура и Сиама.

Там на обеих горных реках почти всюду лежит снег. Зато здесь в долине горной реки Лучоб всюду зелёная трава. Так что мне придется временно снимать с себя маскировочный белый наряд и дальше двигаться пешком по зеленой травке. Так и сделал, когда дошёл до развалин Гофильабад. Снял с себя белую одежду, вывернул белый рюкзак на серо-зеленый цвет. Все белое сложил во внутрь рюкзака.

Затем прошел к самим старинным развалинам, чтобы там выбрать место для своего сна. Но здесь было не безопасно спать. Тут могли быть змеи, крысы и разные другие бяки, которые мне ни к чему. Кроме того, сюда могла забрести какая-нибудь запоздалая по сезону группа туристов, любителей старины. Сразу бы подняли панику при виде меня. Туристы могли вызвать сюда по рации милицию.

Ни стрелять, же мне мирных людей, которые увидели такого болвана, какой сейчас. Надо найти место для своего сна где-то в стороне от туристической тропы и взора посторонних глаз людей, чтобы меня никто не мог обнаружить. Сон и отдых мне сегодня необходим.

Не теряя зря времени, тут же удалился от развалин Гофильабад в сторону левых притоков горной реки Лучоб. Там в небольшой балке, поросшей кустами, в стороне от туристических троп, было тихо и спокойно. Здесь такая благодать, что даже не верится мне в то, что всего несколько часов назад в прошедшую ночь пробивался на лыжах сквозь снежную пургу к этому благодатному месту живой природы.

Совершенно забыв о преследовании и угрозе, скинул с себя одежду. Развесил одежду проветриться на кустах. Сам улёгся спать на белый комбинезон, который расстелил на зеленой поляне в балке среди высокой сочной травы и цветов вдали от врагов, с которыми воюю.

Слабый ветерок, спустившийся с урочища Курухалма, старательно проветривал на кустах мое белье, пропахшее потом, за несколько дней моих странствий, по снежным склонам гор Кухистана. Совершенно не касаясь меня, ветерок устремлялся в долину, уступая место на кустах своему собрату.

В это время отдался сполна матушке-природе, которая могла меня казнить и помиловать, оставляя меня среди зелени во власти моей судьбы живым или мертвым. Не засекал времени, когда ложился спать в зеленой балке. Возможно, что спал бы очень долго? Но что-то мокрое, бы сказал сопливое, дышало мне прямо в лицо.

Открыл глаза и обомлел от страха. Прямо у моих глаз была огромная волосатая рожа с раздувающимися ноздрями. Больше ничего другого не мог сразу со сна разглядеть. Преодолевая страх, едва сдерживая крик, отполз на спине головой в кусты. Тут же чуть не рассмеялся в полный голос, когда увидел перед собой своего собрата, дикого ишака, который жил здесь в долине вдали от людских поселений.

Наверно, дикий ишак никогда не видел людей и поэтому решил поближе познакомиться с неизвестным ему животным, от которого пахло чем-то съедобным? Хорошо, что дикий ишак ни стал жевать мое белье на кустах.

Иначе, мне пришлось бы домой пробиваться в одном белом комбинезоне. Тогда бы меня точно забрали в психушку, а не в тюрьму за убийство более двух десятков бандитов.

Надо мне быстрее одеться пока дикий ишак не решил исправить свою ошибку с поеданием моей одежды на зелёных кустах. Хорошо, что мое белье полностью сухое и можно мне одеться. Одевшись по-армейски за сорок пять секунд, посмотрел на дикого ишака, который стоял в стороне и словно ждал, когда оденусь.

Можно подумать, что этому дикому ишаку что-то от меня надо. Может быть, дикий ишак хочет, чтобы угостил его чем-то вкусненьким из своих продуктов? Надо угостить его печением или хлебом. Достал из рюкзака пачку печения и одно печение протянул дикому ишаку. Но дикий ишак отвернулся от меня и пошёл к выходу из зеленой балки.

Подумал, что дикий ишак не принимает угощения из рук человека. Тогда вернулся обратно к своим вещам и решил поужинать. Ведь в последние дни только ужинаю перед дорогой и иногда завтракаю перед сном. Всё остальное время днём в спячке, а ночью в пути. Когда только закончится мое скитание? Как мне все надоело!

Не успел разложить свои продукты на зеленой траве, как дикий ишак обратно вернулся в зелёную балку почти к моим ногам. Дикий ишак окончательно осмелел и обнаглел до беспредела. Буквально нахально устремлялся своим присутствием в мое одиночество.

Совершенно не боялся обнаружить во мне своего врага. Всюду совал свой нос. Снова предложил дикому ишаку свою пищу, но дикий ишак обратно стал уходить из балки, увлекая меня за собой. Так происходило несколько раз. Наконец-то до меня дошло, что дикий ишак хочет мне что-то показать.

Взял своё снаряжение и отправился следом за диким ишаком, который уводил меня в сторону от балки в небольшой овраг. Метров за сто от зеленой балки увидел на небольшой поляне углубление, возле которого остановился дикий ишак. Когда подошел к этому углублению, то удивился тому, что пришло на ум дикому ишаку.

В огромной яме двухметровой глубины с родником внизу сидели несколько молодых исхудавших шакалов, которые были похожи на лисят цветом серо-рыжей шерсти и округлёнными ушками. Стенки ямы из сырой глины ободраны когтями шакалов.

Видимо шакалы пытались выпрыгнуть, но двухметровая высота была для прыжка шакалов недоступна, к тому же стенки ямы мокрые и скользкие. Разбежаться в мокрой яме места совсем мало для серых хищников. Вот угораздило шакалам попасть в мокрое место в яме среди оврага.

Видимо, это жажда замучила серых хищников. Иначе бы шакалы не полезли в яму. Если бы не дикий ишак и мое случайное присутствие в этом месте, то гнить бы серо-рыжим шакалам в мокрой яме. Но как мне вытащить из мокрой ямы серых хищников? Сам оттуда не смогу выбраться, если спущусь на помощь к шакалам. Кроме того, шакалы всё-таки хищники, которые меня могут покусать.

Как назло, здесь за десятки километров нет людского жилища, где можно что-то взять такое, чем можно достать из мокрой ямы шакалов. Хотя бы деревья росли. Всюду только кустики и развалины Гофильабад. Может быть, на этих развалинах что-то найду? Ведь на таких развалинах по всему Таджикистану археологи постоянно что-то ищут в своих раскопках.