– Надеюсь, Вы не будете возражать, мадонна, если вместе с Изабеллой и Беатриче будем обучаться моя дочь Лукреция? – заискивающим тоном попросил Эрколе. – Ведь она родилась ещё до нашего брака, когда я был холостым мужчиной!

– Хорошо, мессир, – покладисто ответила герцогиня.

– Вы – самая великодушная женщина в Италии! И даже, я бы сказал, во всём мире, если только согласитесь, чтобы Джулио тоже воспитывался вместе с нашими четырьмя мальчиками…

– Вы имеете в виду сына, которого родила Вам моя дама, донна Изабелла Ардуэн?

Герцог униженно кивнул.

– Но если Ваши бастарды будут жить с нашими детьми, придётся расширить детскую. А со временем им понадобятся также собственные покои…

– Я всё понял, мадонна! Пристроим ещё несколько комнат к замку! За мой счёт!

– Только смотрите не пожалейте о своей доброте, мессир: все эти бастарды слишком непокорны и честолюбивы!

Изабелла, Беатриче и их старшая сводная сестра Лукреция изучали античную историю и литературу под руководством Баттисты Гуарино, сына веронского гуманиста, обучавшего их также латыни. Ещё они читали провансальскую поэзию и переводы испанских романов, которые брали в библиотеке Элеоноры Арагонской. Но больше всего среди итальянских дам были популярны французские романы о подвигах Роланда и других паладинов двора Карла Великого. А ещё, склоняясь над пяльцами для вышивания вместе с герцогиней, девушки внимали рассказам придворного пиита Маттео Боярдо о приключениях рыцаря Ринальдо из Монтальбано. Только в очень редких случаях юным принцессам Эсте разрешалось оставить свои занятия, чтобы блеснуть своими талантами на придворных праздниках, поплавать по реке в герцогском буцентавре под звуки скрипок или принять участие в охоте. Среди трёх сестёр Эсте Изабелла выделялась не только своими способностями, но и красотой. Нежный цвет её лица, остроумие и любезные манеры очаровывали всех гостей Феррары. Кроме того, у неё был прекрасный голос.

– Я больше всего люблю слушать музыку, изучать географические карты и заниматься астрологией! – говорила Изабелла д’Эсте.

– А я – играть в мячик и ловить рыбу! – вторила ей Беатриче.

– А я – слушать ваше пение! – Лукреция с улыбкой протянула лютню Беатриче.

Взяв инструмент, та заиграла прелюдию, а Изабелла, положив руку на плечо младшей сестры, запела.

Позднее самые выдающиеся поэты эпохи Возрождения, такие, как Пьетро Бембо и Никколо да Корреджо, Джироламо Касио и Антонио Тебальдео, гордились тем, что она исполняла песни на их стихи.

Принцы и послы, посещавшие феррарский двор, в своих письмах не скупились на похвалы старшей дочери Эрколе I. К четырнадцати годам Изабелла превратилась в настоящую красавицу. Она унаследовала правильные черты лица своего отца, а также его светлые волосы и белую кожу. Зато своими чёрными сверкающими глазами будущая маркиза была обязана матери, и, при среднем росте, отличалась гордой осанкой и величественной грацией. Можно с уверенностью сказать, что Элеонора Арагонская, получающая удовольствие от бесед с учёными монахинями и часто посещавшая женские монастыри, не пренебрегала также религиозным образованием своих дочерей. Имея перед глазами пример матери, сёстры Эсте приобрели тонкий художественный вкус, выделявший их среди принцесс своего времени. И твёрдо придерживались идеалов чистоты и целомудрия, усвоенных в детстве, на протяжении всей своей жизни. Или, по крайней мере, тщательно скрывали свои романы.

Темноволосая и коренастая, как мать, Беатриче умела играть на лютне, виоле и клавикордах. Но больше всего любила охоту и другие занятия, требующие физической выносливости и ловкости. И быстро перенимала всё новое. Поэтому только на первый взгляд у них с Изабеллой не было ничего общего. Природный ум, практичность и азарт, а ещё страстная любовь к жизни были чертами характера обеих сестёр. Они были очень привязаны друг к другу, несмотря на некоторое соперничество. После возвращения в Феррару Беатриче стали именовать герцогиней Бари. Однако на том её преимущество перед старшей сестрой и закончилось. На любимую внучку Ферранте I ни родители, ни придворные не обращали внимания, а если и обращали, то затем, чтобы пожурить за лень и отставание в учёбе.

– Когда же, наконец, дочь моя, ты избавишься от своего жуткого говора! – пеняла Беатриче мать. – И почему ты не разрешила служанке причесать себя так, как Изабеллу? А что за ужасное платье на тебе?

В ответ Беатриче исподлобья посмотрела на мать прозрачными карими глазами:

– Но Его Величеству, моему деду, нравился этот наряд…

– И это неудивительно! Ведь так одевалась моя матушка, донна Изабелла Кьярамонте! Но сейчас ведь совершенно другая мода!

Однако младшая дочь герцога лишь молча сопела.

– Нет, она просто дикарка! Бери пример со своей сестры!

В отличие от Моро, Франческо Гонзага, который был на семь лет старше Изабеллы, показал себя более пылким женихом. Он часто обменивался письмами со своей юной невестой и посылал Изабелле подарки и стихи, написанные в её честь мантуанскими поэтами. А герцогине Элеоноре преподнёс «Мадонну» кисти знаменитого мастера Андреа Мантеньи, придворного художника Гонзага. Молодой маркиз любил флиртовать с женщинами и знал, как их очаровать. Вот уже год, как он был капитаном на службе у Миланского герцога, а потом возглавил отряды Венеции, стяжав со временем себе славу «лучшего рыцаря Италии».

– У сеньора Франческо очень бравый вид! – похвалила жениха сестры Лукреция, которая была на три года старше Изабеллы.

– Да, он очень сильный! – с гордостью подтвердила та. – Настоящий мужчина! И очень приятный в общении!

Беатриче же скривила губы:

– Он похож на карлика: такой же пучеглазый и курносый!

– Зато сеньор Франческо постоянно меня навещает и дарит подарки, а герцог Бари – к нам носа не кажет! – отрезала Изабелла.

Стиснув зубы, Беатриче изо всех сил старалась не заплакать. В то время как Лукреция мудро заметила:

– Главное, чтобы жених стал хорошим мужем!

Осенью того же года Элеонора Арагонская со старшей дочерью совершила короткий визит в Мантую, где Изабелла впервые познакомилась с сестрой Франческо II, Елизаветой Гонзага, будущей герцогиней Урбино, которая стала её самой близкой подругой. Первой в 1487 году вышла замуж Лукреция д‘Эсте за Аннибале Бентивольо, правителя Болоньи. Свадьбу пышно отпраздновали в доме жениха. Причём среди гостей были отец невесты Эрколе I д’Эсте, Франческо Гонзага и представители самых могущественных властителей Италии, от короля Неаполя до папы римского, от герцога Милана до послов Венецианской республики, от герцога Калабрии до герцога Урбино, сеньоров Римини, Пезаро и Камерино. Но когда в начале 1490 года наступил черёд законных дочерей герцога, Лодовико Сфорца вдруг снова попросил Эрколе:

– Ваша Милость! Давайте перенесём свадьбу на лето!

– Но почему, сеньор? – поинтересовался герцог.

– У меня остаётся очень мало свободного времени из-за государственных дел! Может, к маю разгребусь…

– А вот я, монсеньор, из любви к мадонне Изабелле не желаю ждать ни одной лишней минутки! – заявил Франческо Гонзага.

Как в Мантуе, так и в Ферраре была проведена большая подготовка к предстоящим свадебным торжествам. В течение всего года художники, резчики по дереву и ювелиры занимались подготовкой приданого Изабеллы под бдительным присмотром её матери. В начале 1489 года придворный художник Эрколе Роберти был отправлен в Венецию, чтобы купить сусальное золото и ультрамарин для украшения свадебных сундуков. По возвращении он расписал «тринадцать кассони» и разработал проект брачного ложа, а также великолепной кареты и позолоченного буцентавра, которые герцог подарил своей дочери. Гобелены и портьеры для её комнат были изготовлены в Венеции, печати, пуговицы и серебряные шкатулки – выгравированы художниками Феррары, а переносной серебряный алтарь, богато украшенный чеканкой, и конторка заказаны у искусного миланского ювелира. Пояс для невесты, отделанный золотом и серебром, также был изготовлен там, и стоил 600 дукатов.