Однако на следующий день Проспери погасил радость Изабеллы:
– Только что прибыл знаменитый ювелир Карадоссо с большим количеством рубинов и бриллиантов, которые мессир Лодовико купил за две тысячи дукатов и собственноручно нанизал на нити для фрейлин своей жены.
В общем, Элеонора Арагонская, как и другие, проиграла своей младшей дочери на этой «ярмарке тщеславия».
Герцог Эрколе целую неделю устраивал блестящие торжества в честь своего зятя. На площади перед замком Кастелло состоялся великолепный турнир.
– Мессир Галеаццо выступал на ристалище, – пишет старый хронист Феррары, – со всей присущей ему храбростью и выиграл приз у своего брата графа Кайаццо, Никколо да Корреджо, Эрмеса Сфорца и всех других соперников. После этого, взяв в руки массивное копьё, он напал на дворянина из Мирандолы, сломал его копьё и сбросил его с седла, так что и лошадь, и человек перевернулись вместе. А Лодовико в утешение послал сто дукатов этому воину. На следующий день во дворе замка состоялось состязание между мантуанцем и миланцем, в котором победил последний, и Лодовико подарил ему атласный жилет с золотой бахромой и юбку из серебряной ткани, а маркиз Мантуанский и другие тоже получили прекрасные подарки. Затем начались скачки, которые выиграл Альфонсо д’Эсте, а в конце знаменитые берберийские лошади Франческо Гонзага показали великолепную дрессировку.
Днём в садах также был устроен прекрасный праздник, где присутствовал весь двор, а по вечерам давались театральные представления, которые так понравились Лодовико, что он объявил:
– По возвращении я обязательно создам театр в Милане!
– Среди произведений, представленных в этот раз, была комедия, сюжет которой был направлен против Моро, но, похоже, он не обиделся, – отметил Проспери,
Пребывая в самом прекрасном настроении, Лодовико, по своему обыкновению, был вежлив и приветлив со всеми, и явно гордился своей женой и ребёнком. Он восхищался дворцами и садами Феррары и с большим интересом изучал последние усовершенствования герцога Эрколе. Ширина и чистота улиц особенно поразили его, и он решил последовать примеру своего тестя и убрать кузницы и лавки, загораживавшие дорогу и мешавшие движению транспорта на улицах Милана. Но из всех достопримечательностей, которые он видел в Ферраре, больше всего ему понравилась прекрасная вилла в Бельригуардо. В субботу, 25 мая, после отъезда Беатриче Эрколе I пригласил своего зятя и миланскую знать провести день в своей любимой загородной резиденции и устроил банкет в знаменитых террасных садах на берегу реки По.
В это время Беатриче со свитой около 1 200 человек отправилась в плавание сначала по реке По, а затем по опасному бурному морю, что вызвало страх у многих сопровождавших её лиц, но не у самой герцогини Бари, которой нравилось издеваться над трусами. Утром 27 мая флот достиг форта Маламокко и там путешественников приветствовала делегация венецианских патрициев. Затем Беатриче высадилась на острове Сан-Клементе, где её лично ждал дож. Он убедил её сесть на Бучинторо (галеру дожа), который направился к Большому каналу.
– Никогда, – писал миланский посол, – дворянина или даму не принимали с большей радостью и не развлекали так великолепно, как герцогиню.
Спустя семь дней празднеств и развлечений Беатриче с матерью была приглашена на заседание Совета Магджиора и на роскошный завтрак во дворце Дожей, посетила Арсенал, остров Мурано, базилику Святого Марка и Сокровищницу. Таким образом, делегация дважды была весьма пышно принята Синьорией и дожем Барбариго. А затем герцогиня Бари послала мужу письмо с отчётом:
– В центре зала мы увидели дожа. Он спустился из своих комнат, чтобы приветствовать нас, и препроводил к помосту, где все мы сели в обычном порядке, и началось тайное голосование: нужно было выбрать два комитета. Когда с этим было покончено, матушка поблагодарила принца за оказанные нам почести и ушла. Когда она закончила говорить, я сделала то же самое. Затем, следуя инструкциям, которые ты мне дал в письме, сказала, что с дочерним смирением подчинюсь всем приказам дожа.
В этот первый свой визит герцогиня Бари также подчеркнула отличные отношения Милана с Францией и Германией и раскрыла содержание депеши миланского посланника о планах Карла VIII заручиться поддержкой членов Лиги в войне против Неаполя. В завершение Беатриче попросила от имени мужа совета у Синьории, что Лодовико должен ответить французскому королю, но получила уклончивый ответ, что необходимо посоветоваться с папой римским как главой Лиги.
На второй встрече с дожем, состоявшейся 1 июня, Беатриче, следуя советам мужа, подчеркнула его всемогущество как миланского регента, имеющего в своём распоряжении все сокровища и замки Ломбардии. Судя по тайным отчётам венецианского правительства, дож счёл, что герцогиня хотела выяснить: поддержит ли Республика притязания Лодовико на Миланское герцогство. Однако она получила от Барбариго лишь заверения в дружбе. Несмотря на великолепный приём, оказанный ей дожем и Синьорией, Беатриче не достигла ощутимых результатов в политическом плане. Тем не менее, её очарование произвело глубокое впечатление на венецианцев, которые восхищались её мудростью и красноречием и не жалели усилий и средств, чтобы доставить ей удовольствие.
В письмах к мужу Беатриче также описывала свои впечатления от осмотра городских достопримечательностей:
– Мы высадились на Риальто и отправились пешком по улицам, которые называются «merceria», где увидели магазины, торгующие специями, шелками и другими товарами. Всего много, качество отличное, и содержится всё в полном порядке. Товары разнообразные. Мы постоянно останавливались, чтобы посмотреть то на одно, то на другое, и даже расстроились, когда подошли к пьяцце Сан-Марко. Здесь с лоджии, напротив церкви, зазвучали наши трубы.
Другую экскурсию она описала так:
– Когда мы шли из одного магазина в другой, все поворачивались, чтобы посмотреть на драгоценные камни, нашитые на мою бархатную шляпу, и на жилет с вышитыми на нём башнями Генуи, а особенно на большой бриллиант на моей груди. И я слышала, как люди говорили один другому: «Вон идёт жена сеньора Лодовико. Посмотрите, какие красивые у неё драгоценности! Что за чудные рубины и бриллианты!»
В свой черёд, Франческо Гонзага, задержавшийся в Венеции и детально информировавший жену о каждом шаге Беатриче и её спутниц, подтвердил:
– Я не буду пытаться описывать платья и украшения, которые носили эти герцогини и мадонна Анна, это совершенно не по моей части, и скажу только, что все трое выглядели великолепно.
– Её драгоценности действительно были чудом для всего города. Но я не ошибусь, если скажу, что лучшим украшением из всех является она сама – моя дорогая и самая превосходная Мадонна, чьи грациозные и очаровательные манеры приводили всех жителей Венеции в восторг. Так что Ваше Высочество вполне может считать себя тем, кем он есть – самым счастливым принцем во всём мире, – подвёл итог секретарь Беатриче в письме к Моро.
Маркиза, всё ещё отдыхавшая на вилле Порто, жадно проглатывала письма Франческо о визите сестры в Венецию. После чего с деланным безразличием сообщила матери:
– Для меня все эти церемонии кажутся очень похожими по своей природе, и все они одинаково утомительны и однообразны.
В июле Изабелла снова неохотно простилась с золовкой, чтобы навестить Элеонору, здоровье которой вызывало беспокойство у всей семьи, и провела месяц в Ферраре. Это был последний раз, когда она видела свою мать.
А Беатриче была в восторге от приёма, оказанного ей в Венеции. Особенно ей понравился бал, который напоследок был дан в её честь Катариной Корнаро, королевой Кипра, на её вилле в Мурано. Перед танцами состоялось обычное представление по мотивам античной мифологии. Затем последовал банкет, на котором были поданы сахарные фигуры основных участников Лиги. Потом снова показали мифологические инсценировки и аллегории. При этом неугомонной молодой герцогине доставляло огромное удовольствие подшучивать над изнемогавшим от усталости и скуки епископом Комо.
