– Да пускай закрепляются! – Молодой человек прикрыл рот ладонью, скрывая зевок, от которого челюсть слегка хрустнула. Огляделся по сторонам.

К рощице, где стояла его палатка, спешила кавалькада – угадывалась шляпа с пером графа ди Полларе, надраенный до зеркального блеска шлем полковника Гилля дель Косто, сутулая и тщедушная фигура генерала Фирламо делла Нутто. Чуть отстав, галопировали десятка полтора адъютантов.

– Как же так? – удивился кондотьер. – Нужно ударить с налета, пока не опомнились и не выстроились в боевой порядок.

– Еще не хватало! – отмахнулся Антоло. – Они пришли. Пускай они и нападают. Если захотят.

Дель Граттио понизил голос:

– Признаться, я вас не понимаю, мой генерал… По всем канонам военной науки, внезапность атаки обеспечивает успех. Так почему же…

– Потому! – внезапно озлился бывший студент. – Потому что я облазил весь берег! Все осмотрел и все ощупал! Пока вы кашеварами командовали! – Положим, о последних словах он сразу пожалел. Обозом тоже кто-то должен руководить. А в походе горячая пища для солдат столь же важна, как и правильно рассчитанные переходы или полноценный отдых на привале. Но делать нечего, начал – нужно продолжать. – На том берегу что?

– Что? – не понял дель Граттио.

– Лес!

– Ну, да. Лес.

– То-то и оно! Нашим придется форсировать реку и атаковать врага, засевшего в лесу. Строй разорвется. У кого будет преимущество? А у них еще и конницы больше!

– Конница в лесу – не главное… – пролепетал кондотьер, уже скорее, переменив мнение, но из гордости не желающий этого признать.

– Главное, не главное, а захотят латники – и наших пехотинцев в капусту покрошат.

– Что верно, то верно…

Подскакавший граф ди Полларе лихо спешился, перебросив ногу через переднюю луку, швырнул поводья в руки адъютанту:

– Господа! Мы атакуем?

– Никаких «атакуем»! – возмутился Антоло.

– Но почему?

Генерал и полковник слезли с коней и подошли поближе, напустив суровый и решительный вид.

– Позиция здесь удобнее, – твердо сказал Антоло.

Делла Нутто кивнул:

– Верно. Стальной Дрозд правильно решил.

– Но почему? – взмахнул кулаком граф. – Они защищены лесом, а мы тут как на ладошке!

– Наш берег топкий, – неторопливо, будто учитель нерадивому ученику, пояснил делла Нутто. – А слева, в низинке, и вовсе болото. Оно нам левый фланг прикрывает. Пускай они в атаку идут.

– Вот и я это же говорю! – обрадовался Антоло.

– Будем оборону держать, – пробасил полковник.

– И все же… – покачал головой дель Граттио. – В атаке – сила. Как говорится, нет удара – нет победы.

– Нет, господа, – решительно отрезал бывший студент. – Будем стоять столько, сколько понадобится. Сколько хватит терпения у барнцев. А коль не нравится, можете избирать другого генерала.

Штабисты зашумели, решительно протестуя даже против предположения о смене командующего. Один только граф бросил едва слышно: «Переизберешь тут его… За кем еще армия пойдет?»

Терпения у генерала делла Пиерро хватило на три дня. Вернее, на три ночи и два дня. Ибо с рассветом третьего табальские разведчики донесли о шевелении на опушке. Меж ясеневых стволов в густом подлеске замелькали люди с большими, окованными железом щитами, показались копейщики, высунулся и спрятался разъезд конницы – два латника в полном вооружении и полдюжины легкоконных.

Антоло приказал войску строиться.

На этот раз он решил особо не мудрствовать. По данным разведки, табальцы – вместе с примкнувшим ополчением арунитов и присоединенными остатками четырех встретившихся по пути имперских гарнизонов – уже обладали почти двукратным преимуществом в пехоте. Шесть тысяч против трех с половиной у армии Барна. Вот в кавалерии они по-прежнему уступали. Двум сотням копий тяжелой латной конницы могли противопоставить лишь полста своих латников и три сотни легковооруженных конников. Поэтому пехоту генерал Стальной Дрозд выстроил одной баталией, единственной хитростью которой был усиленный правый фланг. Если поглядеть с высоты птичьего полета или хотя бы с дерева, строй табальцев выглядел подобным кочерге. Антоло исходил из предположения, что левому крылу по-любому будет полегче из-за болота, сковывающего порыв атакующих. Конница заняла место под прикрытием дубравы в полумиле к востоку от правого фланга. На изрядно поредевший отряд кентавров Стальной Дрозд по-прежнему возлагал особые надежды. Задачу свою Стоячий Камень знал заранее и поэтому выдвинулся, как только приготовления Барна к сражению стали очевидны. Им предстояло скрытно обогнуть болото, форсировать реку Жереху ниже по течению и атаковать штаб генерала делла Пиерро.

Антоло со штабом расположился на пригорке позади ощетинившейся копьями баталии. Так, чтобы видеть все поле боя и успеть вовремя передать команду любому подразделению.

К исходу первого часа стало понятно, что барнский генерал выстроил войска двумя прямоугольниками. Мудрое решение. Меньшая по размеру баталия в лесу более маневренна. Да и во время атаки им будет легче удержать строй щитов неразорванным. О местоположении штаба делла Пиерро Антоло догадался по снующим туда-сюда вестовым – позади левого фланга, как раз напротив болота.

А где же их конница? Как распорядится латниками барнский командующий? Не пошлет ли в обход?

– Я приказал разослать разъезды вправо и влево, – сказал делла Нутто. – Если нас захотят окружить, скрытно подобраться им не удастся… Ты не против?

– Что вы! Все правильно. Я и сам хотел приказать…

– Ты, сынок, смотри и думай. Здесь битва посерьезнее будет. Делла Пиерро – настоящий генерал, не то что доль Гобарро – выскочка и болван. Так что думай, генерал, маршалом станешь…

В мучительном ожидании прошло еще полчаса.

Антоло уже хотел приказать пощекотать барнцев стрелами и камнями, чтобы вынудить их хоть к каким-то действиям, но тут загудели трубы. Щитоносцы вышли из-за деревьев, опустились на колени. Через их головы дали залп арбалетчики. Второй, третий… Теряющие на излете скорость болты не причинили никакого вреда табальцам. Только заставили сдвинуть строй плотнее.

Вновь протрубили сигнал, и в широкий проход между барнскими баталиями стальным потоком двинулась кавалерия. На размашистой рыси конница обрушилась в реку, на ходу перестраиваясь клином, острие которого составили нацелившие копья латники. Конные стрелки, оруженосцы и вооруженные слуги толпились позади. Они ворвутся сквозь брешь, проделанную передовыми бойцами в строю вражеской пехоты.

– Только бы устояли… – прошептал Антоло и нахлобучил шлем.

Двое трубачей, застывших рядом с ним, поднесли к губам мундштуки.

Битва началась.

Отдаленный лязг столкнувшихся щитов и многоголосый рев прокатились над лесом, над топкими берегами реки, заметались между пологими склонами заросшего шиповником яра, где напряженно замерли трое всадников. Двое – обычного для людей роста, а третий, скрывающий лицо под глубоким капюшоном, низкорослый, да вдобавок на маленькой саврасой лошадке. Будто ребенок. Здесь, в Аруне, его и принимали за подростка. Встречным ротозеям не бросались в глаза широкие ступни, всунутые в стремена. Но в Барне или Гоблане всякий сказал бы – остроухий, а после попытался бы добраться до его горла.

– Сражение, – веско произнес Мастер, прислушиваясь к далекому лязгу оружия.

– Не догнали, выходит. – Белый наклонился и почесал голень, просунув длинный палец под одну из кожаных гетр, защищающих его ноги от потертостей при езде верхом.

– Ну, как сказать, – задумчиво проговорил сыщик. – Может, так даже лучше? Пока табальцы их отвлекают, подберемся поближе.

– Вы уверены, что это табальцы? – с сомнением поинтересовался Кир. Нахмурился, пытаясь раскинуть разведочную паутину как можно шире.

– Кто ж еще? – удивился Мастер. – В Аруне своей армии не собрали. Что было, то разбежалось, а на новую денег нет. Как обычно…

– Табальцы, больше некому, – согласился Белый. – Мы за барнцами шли, а они им наперерез. Тут до берега Жерехи не больше двух миль.