Это движение вскоре получило название пашковства (или презрительно – пашковщины). Лидеры пашковцев первоначально имели в виду лишь обновление православия, а не основание новой религиозной деноминации. Они не проповедовали никакого особого учения, скорее поощряя свою публику из рабочих и крестьян самим формировать свое мнение о Священном Писании. Однако постепенно пашковство приобрело иное направление. Корф обратился в баптизм в Швейцарии в 1879 г., а когда пашковцев стали преследовать как штундистов, они начали сближаться с последними, а также с баптистами, перенимая у них многие черты богослужения и вероучения [Blane 1975: 276; Heier 1970:107–124,145-146; Клибанов 1965:246; Скворцов 1893: 3, 10, 37].
Баптисты, штундисты и пашковцы со временем стали узнавать друг о друге через статьи в газетах, личные контакты и Пашковские публикации. К 1884 г. неформальные связи начали обретать формальные черты. Состоялось два съезда, на которых присутствовали группы, объединенные приверженностью главным положениям евангелизма: убежденностью, что только Библия может быть основой веры и что для веры необходимо личное религиозное обращение. На этих собраниях в ходе обсуждения общих интересов движение начало приобретать структуру. Первый съезд был запланирован в Петербурге. По приглашению Пашкова в конце апреля в столицу приехали семьдесят делегатов – представителей от групп штундистов, пашковских кружков, баптистских (русских и немецких) общин, братских меннонитов и евангельского крыла молокан. Они получили радушный прием в домах богатых сторонников Пашкова. Но на середине заседания полиция арестовала всех русских участников, а на следующий день они были отправлены туда, откуда прибыли. Вскоре было закрыто Общество поощрения духовно-нравственного чтения, а все собрания пашковцев запрещены. Когда Пашков и Корф заявили формальный отказ от прекращения проповеди, собраний и связей с другими сектантами-евенгеликами, их изгнали из России [Blane 1975:279; История евангельских христиан-баптистов 1989: 98-102][21].
Вернувшись домой из Петербурга весной 1884 г., русские баптисты юга провели свой собственный съезд. В протоколах значилось, что на этой встрече «верующих крещеных христиан, или так называемых баптистов», присутствовали представители Херсонской, Киевской, Екатеринославской и Таврической губерний[22]. Баптисты с Кавказа и из Закавказья не могли присутствовать, но прислали письма, в которых излагались их взгляды на те вопросы, которые предполагалось обсудить. На повестке дня главным образом стояли задачи согласования вопросов стандартов учения и поведения, на основе которых эти различные группы могли бы объединиться для учреждения миссионерской сети. Ключевое значение, уделяемое миссии, видно уже из того обстоятельства, что постоянно действующий орган, ответственный за «кассу Союза», именовался Комитетом правления Союза. Поскольку на этом съезде была учреждена первая постоянная организация среди славяноязычных баптистов, а также приняты решения по поводу церковного учения, именно эта вторая конференция считается моментом основания Союза русских баптистов [Алексий 1908а: 569][23].
Съезд прошел на юге Украины в молоканском селении Нововасильевка Таврической губернии 30 апреля – 1 мая 1884 г. Среди тридцати трех официальных делегатов были видные штундисты Ратушный и Рябошапка, такие обращенные из молокан, как Федор Прохорович Балихин (который станет очень успешным миссионером), немец по происхождению Иван Вениаминович Каргель, представлявший пашковцев, и шестеро представителей Церкви братских меннонитов в соседней молоканской колонии Молочна.
Собрание сосредоточило свое внимание на организации миссионерской работы среди русских, которую бы вели русские. На этом этапе немцы, по-видимому, играли в движении решающую роль, подсказывая формы организации и пункты вероучения, хотя им следовали далеко не во всем. Председателем на собрании был Иоганн Вилер из Молочны. Финансовые вопросы, затронутые на собрании, касались сбора средств среди русских участников; все назначенные здесь миссионерами были русские или украинцы. Однако, когда встал вопрос об избрании постоянного миссионерского комитета, хотя все его местные представители оказались русскими или украинцами, председателем и кассиром стали Вилер и И, ф. Исаак, оба братские меннониты. Участники принесли официальную благодарность немецким конгрегациям за финансовую поддержку, отметив, что миссия проповедника В. Г. Павлова из Тифлиса была спонсирована Германско-американским миссионерским комитетом, помогавшим баптистской проповеди из Германии [Алексий 1908а: 573–575; Wagner 1978: 30].
В последующие двадцать лет русские баптисты провели десять съездов. К 1887 г., когда Дей Иванович Мазаев стал председателем Союза, на съездах появлялось все меньше немецкоязычных участников [История евангельских христиан-баптистов 1989: 128–130][24]. Хотя какая-то степень сотрудничества все-таки сохранялась, немецкоязычные баптисты и русские баптисты сформировали очень разные и отдельные друг от друга организации к началу 1890-х годов. Этому процессу способствовали не только культурные различия, но и разница в правовом статусе: немецкие баптисты имели право на свое объединение, а на баптистов славянского происхождения обрушивались все более суровые гонения. Поскольку вместе с ростом влияния русских баптистов усиливалось и недовольство церковных и светских властей, видевших в них серьезную угрозу существующему порядку.
Конечно, религиозное диссидентство было хорошо известно в России и прежде, чем в бурную эпоху 1860-х годов поднялась новая волна сектантских групп, частью которой были евангелики. На протяжении двухсот лет Российское государство боролось с целым спектром религиозного вольномыслия. Главной мишенью властей оставались староверы. Они откололись от официальной Православной церкви в 1660-е годы в результате конфликта из-за церковных обрядов и исправления богослужебных книг и в связи с вмешательством государства в дела религии. Существуют очень разные оценки численности староверов, но к концу XIX в. их насчитывались миллионы. В XVIII в. другие сектантские толки тоже покинули официальную Церковь. Самые значительные из подобных движений – движение веры христовой, или христовщина (противниками прозванная хлыстовщиной, хлыстовством), а также группы духоборов и молокан, возникшие в Тамбовской губернии, но в большинстве своем сосланные в Закавказье в 1830-е годы. // конечно, продолжая бороться с «русскими» сектами, постоянно расширяющаяся многонациональная Российская империя всегда должна была решать вопрос об инкорпорации неправославных религиозных групп и о регуляции их правового статуса [Clay 1988: 21–22; Breyfogle 1998; Geraci, Khodarkovsky 2001].
В результате сложилась иерархия религиозных групп, согласно их правовому статусу, определяемому имперским государством. На вершине этой иерархии стояла Православная церковь, по сути, официальная религия страны. В 1900 г. к ней принадлежали приблизительно 70 % населения державы. Что касается различных религиозных меньшинств, в правовой практике проводилось строгое разграничение между русскими и нерусскими, когда дело касалось религиозной свободы. Подданные, принадлежавшие к различным нерусским этническим группам, которые родились в вере, отличной от православия, обычно имели полную свободу строить молитвенные дома и отправлять свой культ, при условии, что они не будут пытаться распространить свою веру за пределы собственной этнической группы. Например, российские немцы в 1860-е годы могли практиковать лютеранство, римский католицизм или меннонитство. В отличие от них, подданные, которые считались принадлежавшими к русской народности (русские, украинцы и белорусы), должны были принадлежать к Православной церкви. Только Православной церкви разрешалось заниматься прозелитизмом. Обращение православного в другую веру было уголовным преступлением [Waldron 1989: 103–105]; см. также [Geraci, Khodarkovsky 2001: 335–339]. «Русские», придерживавшиеся староверия или принадлежавшие к различным сектам, вели трудную жизнь. По закону православие было маркером русской народности и воспринималось как вера, которая наследуется от родителей. С точки зрения закона любой подданный, чьи потомки покинули Православную церковь, был раскольником, даже если сам с детства воспитывался в религии, отличной от православия.
