– Ты ещё можешь успеть на самолёт, – хмуро сказала Катя, сев на скрипучий деревянный стул.

– Не успею, – сказал Андрей, выложив на стол свой разрядившийся телефон. – Я не оставлю тебя.

– Спасибо, – без какой-либо благодарности в голосе сказала Катя, пропажа отца её сильно выбила из душевного равновесия. – Так что за история?

Закипел чайник. Девушка встала со стула, разлила кипяток по кружкам, в которые заранее положила чайные пакетики. Вернувшись за стол, она поставила цветастую кружку перед своим парнем, а аналогичную ёмкость она пододвинула к себе поближе, больше не спеша к ней притрагиваться.

Несмотря на то, что они вместе чуть больше шести месяцев, между ними ещё не было той простой бытовой близости, когда оставаясь вдвоём под одной крышей они могли вести себя раскованно, естественно. Их отношения были разграничены различиями в занятости. Катя ещё училась в университете, студенческая жизнь била ключом, подводя все события к скорым итоговым экзаменам и защите диплома. Андрей был хоть и молодым, но уже признанным специалистом, трудовую жизнь которого занимали частые командировки, самоотверженность в решении производственных задач и обоснованные надежды на повышение.

Их жизни текли разными направлениями, но так получилось, что короткая встреча на какой-то скучной вечеринке, где они были совершенно чужими, сделала их близкими за пределами постороннего веселья. Они пока не понимали, как сильно их привязали друг к другу эти обстоятельства, но так или иначе, они оказались здесь одни, вдали от родного города и без простых благ цивилизации. Самое время посвятить друг друга в свои тайны, открыться по-настоящему, так, как они себе ещё не позволяли этого, несмотря на интимную близость. По-крайней мере, Андрею этот момент показался более чем подходящим. Ему резко захотелось всё рассказать, но он не знал с чего начать. Лишняя мнительность, несмотря на постоянное внешнее спокойствие, всегда сильно мешала парню по жизни. Катя заметила тревогу в его глазах.

– С тобой всё в порядке? – спросила она.

– Нет, – признался Андрей.

– Что ты хочешь рассказать?

За окном завыла метель. Тускло горела керосинка, освещая простой интерьер помещения. Тикали настенные часы. Но этот уют только сильнее тревожил Андрея.

Он встал из-за стола и подошёл к окну, вглядываясь в черноту вечера. Но сквозь стекло окна можно было разглядеть лишь белый шум помех от разыгравшейся метели. Стоя спиной к Кате, которая всё-таки начала понемногу отпивать из кружки остывающий чай, парню было легче начать свою историю.

– Когда мне было девять лет, мои родители развелись, – Андрей, собрав мысли воедино, начал рассказ. – Отец всегда был очень, как бы вернее сказать, очень правильным человеком. Он молился каждый день. А мать была другой. Такой шумной, компанейской женщиной. Сколько помню, она не любила отца. Потом стала выпивать. Уходить куда-то гулять. Пропадала сутками. Но отец ничего с ней сделать не смог. Может, разница в возрасте сказалась. Она была младше его. В общем, развелись они. Суд оставил меня с матерью.

– Да, ты рассказывал об этом, – небрежно сказала Катя, теребя в руках фантик от только что съеденной конфеты. – Потом мать умерла, тебя отдали в детский дом, а отца ты больше не видел…

– На самом деле всё было не так, – сказал Андрей.

– Твой отец тоже пропал?

– Когда суд вынес постановление, отец украл меня у матери, – Андрей продолжил рассказ, не обращая внимания на вопрос девушки. – Украл, и мы уехали жить в тайгу. У отца там был домик. Мой дед, я его ни разу не видел, до старости лет жил там отшельником. Теперь и мы поселились в том доме, где медленно сходил с ума отец моего отца. К слову, вот он точно пропал без вести в том лесу. Но в тайге не так сложно напороться на дикого зверя.

– У нас тут рядом лес. Ты намекаешь на то, что моего отца могли съесть дикие звери? – Катя построила свои догадки.

Андрей оторвал свой взгляд от метели и посмотрел на Катю. Как она молода, прекрасна в своей молодости. Выдохнув ненужные эмоции, он продолжил рассказ:

– Жили мы неплохо. Без благ цивилизации, но в тишине и спокойствии. Отец учил меня тому, что я должен был изучать в то время в школе, он был неплохим педагогом. Ещё он учил охотиться, разделывать дичь и готовить еду. Мы вместе занимались спортом. Подтягивались каждое утро, закалялись, обливаясь холодной водой. Молились утром и вечером, хотя отец понимал, что к религии у меня нет никакого интереса. Я просто стоял рядом с ним напротив красного угла и шептал одну единственную молитву, которую знал наизусть. И отец не принуждал меня учить что-то ещё, хотя один раз мы прочитали почти всю библию, но для меня это было однообразно мифам Древней Греции. Но на каком-то моральном уровне мы были близки по духу, и у нас не было никаких разногласий. Мы стали настоящими отшельниками, но я понимал, что так долго жить невозможно. Меня тянуло в город, к игре в футбол во дворе, к собирательству вкладышей от жвачек, всяким мальчишеским делам… но я также любил проводить время со своим отцом. Он был очень заботливым. Я тогда даже, наверное, был счастлив. Так мы прожили почти год, пока в одно жаркое июньское утро с отцом не стало плохо. Он вернулся с обхода ловушек на зверей, а я только что проснулся. Мы сделали утренние упражнения, после чего облились холодной водой. Я не знаю, это был сердечный приступ, инсульт, тромб, но папа как-то тяжело сел на скамейку и завалился. Закрыл глаза и больше не открыл. Я не знал, что делать, я просто точно понимал, что он умер. И никто не знает о том, где мы находимся. Папа был крепким мужиком и никогда ни на что не жаловался. А тут просто взял и умер. Пять минут и здорового мужчины не стало. Короткий приступ боли и смерть. Жаль, но он не догадался рассказать мне, как выбраться отсюда к людям, если случится экстренная ситуация. Может, боялся, что сбегу? Не понял я его до сих пор в этом плане. Но я хоть и скучал по футболу и жвачкам, но совсем не хотел возвращаться к матери. Раз в несколько месяцев он уходил в посёлок ровно на два дня, чтобы купить всё самое необходимое. Я был на той дороге лишь раз. И в этот поход я отправился один, взяв с собой охотничий нож, заготовки еды и нательный крест с шеи папы. Не знаю, зачем я забрал простенький, старый железный крестик на верёвке, но это осталось моей единственной памятью об отце…

– Какая… какая история. Ты не рассказывал об этом, – Катя отвлеклась от своих мыслей, проникшись воспоминаниям Андрея.

– Конечно же, я заблудился, – парень продолжил рассказ. – Еда закончилась, спички отсырели. Около недели я бродил по лесу. Если честно, то уже хотелось, чтобы на меня напали или волки, или медведь, ведь комары, мошкара, этот гнус, буквально съедали заживо. Болел живот ещё очень сильно. Я чем-то отравился. На самом деле, плохо помню подробности. Особенно жутко было ночью. Ещё страшнее было, когда не получалось разжечь костёр… да не в этом суть. Набрёл я на маленький охотничий домик, сторожку. Строение было меньше, чем дом деда. Там было одно помещение, печь, спички, соль. Еды только не было. Рядом тёк ручей с пресной водой. Поев ягод и немного угля из печи, чтобы живот перестал болеть, я лёг спать на лавочке. Ночью меня разбудил медведь…

– О, боже! – воскликнула Катя.

Она вновь вспомнила про отца и возможность того, что он напоролся на диких зверей, ведь хоть и небольшой, но всё-таки лес был совсем рядом. Но мысли Кати прервались, как только Андрей продолжил свою историю:

– Я услышал рёв медведя. Узнал этот звук. Медведи нередко бродили мимо нашего с отцом убежища. Но у нас была крепкая изба, а тут ветхая лачуга, дверь которой запиралась на маленький крючок. Медведь рычал, будто был чем-то рассержен. Или напуган. Мне показалось, что это был именно испуг! Он стучал лапами по стенам дома, выбил крохотное окно, пытаясь пробраться внутрь, но был слишком огромным. Потом он добрался до двери, которую я загородил столом и скамейкой – всем, что было в этой крохотной избушке, помимо железной печи. Я был готов сразиться с этим медведем, ведь у меня был нож! Но мне опять повезло. Так я тогда думал. Медведь, несколько раз толкнув хлипкую дверь, взвыл в последний раз. Потом я отчётливо слышал только один звук. Он мне напомнил звук рвущейся ткани. Только это было нестерпимо громко. Потом грянул гром и пошёл дождь, настоящий ливень. Я всю ночь прислушивался к шагам за стеной, сидя в углу, держа наготове свой нож. Мне казалось, что за шумом дождя я слышу шаги, но это не было похоже на шаги медведя. Медведь топал, а тут будто кто-то очень медленно переставлял, не знаю… какие-то ходули! И этот кто-то трогал стены, стучал по крыше…