С моей стороны с задержкой последовал небрежный кивок. Глаза в это время быстро пробегали поясняющую статью.

– Что-то вроде того. Хотя если судить по размерам – на центр не тянет. Даже на столицу микроскопической провинции. В поселке проживает чуть больше двух тысяч человек.

– Под чьим они протекторатом?

– Ни под чьим. Судя по всему, у них одна из форм местного самоуправления, – ответил я.

– Никто не захотел брать на себя ответственность? – понимающе усмехнулся Карл.

Я снова кивнул.

– Похоже на то.

И небрежно огляделся. В очередной раз. Пока мы вели неспешный разговор, ни я, ни Карл не теряли бдительности, цепко оглядывая окрестности.

Обработанные поля, на границе которых остановилась багги, вовсе не являлись гарантией безопасности. Наоборот, в какой-то степени, здесь могло быть даже опаснее чем в джунглях. Ведь поля кому-то принадлежали. А значит могли охраняться.

Угадав, о чем думаю, гвардеец качнул головой.

– Не похоже на корпоративную собственность. Скорее местные сельхозугодия.

Да, владение корпорантов нас бы встретило колючей проволокой, пулеметными вышками и злыми охранниками, сторожившими хозяйское добро в виде пока еще не собранного урожая.

– Там дальше, находятся земли крупных агрокомплексов, которые точно принадлежат корпорациям, – сообщил я, в очередной раз сверившись с информацией из планшета. – Все что за ними формально имеет статус ничейных территорий.

– И никому не нужных, – проницательно вставил Карл. – Вот если бы обнаружили месторождение полезных ископаемых, то владельцы бы сразу нашлись.

И усмехнулся. Привычные порядки для Спорных территорий. Если находится что-нибудь ценное, то его сразу подгребает под себя более сильный игрок.

– Работники с ближайших деревень. Минимальная оплата. Работают на полях круглый год. Получают живые деньги, но очень мало, – я помедлил. – Очень удобно для корпораций. Никаких медстраховок, минимальный размер оплаты труда. Больницы и школы если и строят, то исключительно в качестве пиар-акций.

В чем-то напоминало наш мир. Со своими особенностями конечно, но все же похоже. Где во главе угла жестокая рациональность. Идеальная экономическая модель по извлечению прибыли. Потому земли и ничейные, а у туземцев иллюзия независимости в форме местного самоуправления. Никто не хотел брать ответственность за людей, но с удовольствием пользовался дешевой рабочей силой. Ведь если объявить земли своими, то придется их защищать, и хотя бы по минимуму заботиться о населении. Зачем взваливать на себя трудности, если есть возможность поступить проще?

– Почему не используют технику? – я посмотрел на фотографию одного из агрокомплексов – почти все ссылки сопровождались соответствующими иллюстрациями.

– Тут паршивый климат – высокая влажность, сезон дождей. Обслуживание обойдется дорого. Дешевле загнать крестьян в поля, – ответил Карл, подумал и добавил: – Я однажды видел бескрайние поля в африканской саване, засеянные измененными сортами пшеницы. Одна из корпораций использовала то место в качестве испытательного полигона, чтобы опробовать новые типы семян.

– Генетическая модификация? – припомнил я практику вмешательства в естественное состояние растений в своем мире.

– Да, – нисколько не удивился подобной осведомленности гвардеец. – Они хотели увеличить урожайность, повысить устойчивость к вредителям и улучшить переносимость к засушливым климатам.

– Модифицированные гибриды, – задумчиво проронил я. – Любопытно, но не очень. Корпоранты загоняли местных негров в поля собирать урожай?

Осведомился и поправил стоящий между ногами автомат. Мы не только цепко оглядывались, но и держали оружие под рукой. Компактное, скорострельное, снаряженное усиленными боеприпасами – идеальный вариант для ведения боя в условиях плотной растительности.

Карл покачал головой.

– В том-то и дело что нет. На той экспериментальной ферме полностью использовался автоматизированный подход. Почти ни одного человека. Все делали машины: беспилотные комбайны, трактора и другая техника управлялись компьютерами. Похоже корпы испытывали новую сельскохозяйственную модель, полностью независимую от человеческого присутствия. Машины сеяли, ухаживали, обрабатывали поля пестицидами, а затем убирали урожай в автоматическом режиме. День и ночь, невзирая на время суток.

– Вряд ли корпоранты распространят подобный опыт на другие сельхозпредприятия, слишком накладно, – с сомнением протянул я, помедлил и закрыл планшет. – Ладно, поехали. Хочу взглянуть на этот «административный центр».

Карл кивнул, багги рыкнул мотором и бодро покатил по грунтовой дороге. Пару раз навстречу попадались крестьяне из местных. В соломенных шляпах, в простой домотканой одежде, они застывали на обочине, настороженным взглядами провожая проезжающую машину, и особенно едущих внутри людей – двоих крепко слаженных незнакомцев в непривычных для местных военных комбезах.

Через несколько минут показался поселок – в центре четыре здания из грязно-коричневого кирпича, вокруг тростниковые хижины с камышовыми крышами. Ничего особенного – типичная туземная деревня.

Кирпичные постройки привлекали внимание простотой формы – каменная коробка покрытая наклонной крышей. Наверху –спутниковая тарелка. Смотрится сюрреалистично, учитывая тростниковые лачуги вокруг.

У главного здания современные пластиковые окна, вполне приличная дверь и небольшое крыльцо. Видно, что выполняет роль ратуши или мэрии. На импровизированной парковке четырехколесная развалюха, когда-то если и носившая титул автомобиля, то давно и безвозвратно потерявшая свое былое величие.

Интересные момент – на торце крыши мэрии свисающий кабель, уходящий к панели солнечной батареи. Хмм… все-таки не полная дикость, какие-то элементы технологий у местных имелись.

– К главному зданию? – осведомился Карл, сбрасывая скорость перед въездом на территорию поселка.

Местные жители если и удивились появлению гостей, то не подали вида, продолжая заниматься своими делами. Одеты они были в большинстве, как встреченные на дороге крестьяне.

– Нет, давай вон туда, – я указал на тростниковую хижину, отличающуюся от соседних товарок. Больший размер, растянутый тент, образующий подобие навеса, грубо сколоченные столы и стулья, ошибиться невозможно – местный трактир. Или таверна, или кабак на открытом воздухе. Короче место, где туземцы любят собираться и отдыхать.

Владелец туземной харчевни готовил еду прямо на улице, используя стоящую под навесом жаровню. Судя по разлетающимся по округе ароматам, жарил что-то мясное, приправленное овощами.

Багги плавно притормозил у обочины. Трактирщик бросил быстрый взгляд, но тут же вернулся к готовке.

Мы с Карлом не торопясь выбрались из машины, демонстративно огляделись и лишь после этого двинулись к тенту, не забыв прихватить из багги автоматы. Впрочем, повесили их в походное положение, чтобы местные не приняли за агрессию. Лишний шум пока ни к чему.

– Ола, амигос, – приветствовал нас хозяин трактира, взмахнув рукой.

Карл хмыкнул и ответил небрежным кивком.

– Холодного пива? Горячего эспинада? Уже готовится, – повар указал на жаровню.

Карл с подозрением покосился на скворчащую железную емкость, судя по названию чересчур заправленную жгучими специями, и отрицательно мотнул головой.

– Только пиво.

Я тоже не стал рисковать, пробуя шедевры туземной кухни. Две запотевшие бутылки появились из портативного холодильника, спрятанного под досками, выполнявшие роль стола.

– Прошу, сеньоры.

Забавно, несмотря на обращение на латиноамериканский манер, трактирщик выглядел абсолютным представителем местного населения – смуглокожий, с узким разрезом глаз, коренастый, с прямыми и черными, как смоль, волосами. В отличие от прочих деревенских, услужливый трактирщик носил цветастую футболку и шорты. На ногах болтались дешевые шлепанцы из пластика.

Обращение на испанский манер не слишком удивило. В Колониях все так переплелось и перепуталось, что отдельные регионы запросто заимствовали привычки и обычаи из других краев, зачастую весьма отдаленных.